Вивьен, сплошное недоразумение - Светлана Дениз
Покоя не было вообще!
Накинув на свою целомудренную рубаху такой же халат, я выползла из своей комнаты, как из норы, тихо ступая комнатными туфлями по мягкому ковру.
Орала Агнесс.
Тетка, последнее время переживала гущу событий, больше, чем у кого-либо.
Возможно, кутья погрызла все ее молитвословы, посему женщина верещала так, будто ее убивали варвары.
У ее покоев собрались почти все, кроме Аманды. Видно, бабка спала у себя в башне, разглядывая десятый сон, пока в доме разворачивались ужасающие события.
– Мушь! – кричала женщина, пока Орешек разрывалась от лая, а в комнате жались все, – тут целое гнездилище тварей!
– Что же вам не живется-то спокойно? – в сердцах воскликнул Гордон Стейдж, входя в покои. За ним последовал Адам. – Пошлите за работниками, пусть принесут мушеловку.
– Это летучая мушь, – снова завопила тетка. Все одновременно охнули, а Андромеда взвизгнула, как только до ушей донеслись звуки крыльев. Здоровенное черное создание с перепонками на крыльях, пролетело от одного угла к другому. Орешек заскулила, забившись под кровать.
– Как она вообще тут оказалась? – возмутился дед, – что вечно в твоих покоях происходит?
– А я говорила, что это все знаки божьи. Тетушка что-то не хочет замечать, и боги ей дают подсказки, – с умным видом подытожила я, принципиально несмотря на деда, зато разглядывая мушь. – К вам залетело это чудо, да еще и выводок устроило. Здесь точно есть какой-то смысл.
– Вивьен, замолчи пожалуйста! – проскрежетал Гордон.
В этот момент, мушь ринулась в нашу сторону, что все завизжали и пригнули головы, закрываясь от страшного летуна. Андромеда заорала громче всех и рухнула, прямо в руки Адама, изобразив обморок.
Тот, с сознанием дела уложил ее на пол, уже привыкший таскать представительниц семейства Стейдж, как личную поклажу и крикнул принести воды и нюхательные соли.
Мушь, испуганная собранием в покоях тетки, заметалась по потолку, ища безопасного места, пока Агнесс с перекошенным лицом, застыла у дверного косяка с пустым взглядом. Если бы она не моргала, я бы подумала, что она померла стоя.
В покои набились работники и Гордон Стейдж приказал всем выйти.
Старшую тетку вывела Эдмунда, уведя куда-то вниз, а распластавшуюся Андромеду, вытянули за руки, хотя Адам порывался поднять ее бездыханное тело и отнести в покои.
Женщине дали понюхать соли и она, поморщившись, распахнула глаза, в тот момент, когда ловчие летучих тварей, красноречиво выражались в покоях Агнесс, наполняя ее обитель чести грязными словечками, от которых даже мне хотелось заткнуть уши.
Гордон, не выдержав, зашел внутрь и что-то там шикнул, после чего заткнулись все. Даже мушь перестала летать, но в сачок не торопилась, уселась в гнездо, возле занавеси и затихла.
Следом за дедом, зашел Адам, шустро закатав рукава белоснежной рубашки.
Я тут же разглядела игру его мышц, точеную осанку, ну и аппетитную задницу, от которой с усилием отодрала свои глаза.
Редвил ловко замахнулся сочком и летающее животное, будто только и ждало, плюхнулось внутрь, затихнув. Туда же, отправились рожденные детеныши, пребывающие в сонном состоянии.
Адам отдал сачок работникам с таким лицом, будто только и делал что спасал дома от вторжения летунов.
Я отвернулась, надеясь, что он не видел, как я на него пялилась.
Андромеда уже успела подняться на ноги и часто моргала, приходя в себя.
– О, Адам, благодарю вас. Вы спасли мне жизнь!
Тетка схватилась за голову, играя головокружение до последнего – бледнела и показывала слабость.
– Вы не могли бы сопроводить меня в покои? Мне необходимо сильное мужское плечо, чтобы облокотиться.
Отвратительно!
Я посмотрела на Редвила как на подкаблучника. Надеялась, что он понял мой взгляд, полный не сказанных эпитетов в его адрес.
– Конечно, без проблем!
Андромеда только этого и ждала и прямо-таки опала на мужской стан, пока мужчина не догадался ее придержать.
С кислой миной, полной отвращения, я вдруг столкнулась с лицом деда. Он еле сдерживал желание послать всех к чертовой бабушке, особенно свою дочь Андромеду.
Приезд тетки стал раздражать, не только меня.
Глава 14
Почти с самого утра, я сидела в кресле любимой гостиной деда, среди антиквариата и видавшей виды мебели, которую давно следовало перетянуть, но Гордон Стейдж пока не собрался с силами поменять старинную обивку из террийского шелка на что-то более современное.
За окном сгущались тучи. Стремительно холодало. Ветер, как взбесившийся танцор, раздувал кроны деревьев, собирал в вихри дорожную пыль и стучался в окна, давая понять, что на пятки стремительно наступала пора, которую я больше всего не любила. Дождливая, печальная, удручающая.
Я чувствовала, что от меня разило плохим настроением за версту.
Это было связано, не только с погодой, но и со странным чувством безысходности и тоски, вдруг посетившей меня.
Тонкие грани этих ощущений, вели не только к Винсенту Тоталу, самому красивому молодому человеку в Аквалоне, обратившему внимание на самую смазливую девицу Анну Эдит и бегающему за ней как кутья с цветами в зубах, но и к Адаму Редвилу. Последний раздражал меня своими джентльменскими настройками, нагловатой уверенностью, но и притягивал, что было неожиданным для меня, влюбленную в Винсента.
В моей голове была каша, итог которой был прост как поганая погода в холодные месяцы – я никому не нравилась и все воспринимали меня как дурнушку Вивьен.
– Сделай лицо менее кислым, дорогая, – с нажимом проговорила Андромеда.
С самого утра, женщина взялась эксплуатировать меня в качестве натурщицы.
В гостиной зале, возле кресла поставили столик, на который положили большое блюдо с фруктами. Я держала в руке гроздь синего винограда и должна была задумчиво наслаждаться. При этом, дражайшая тетка обрядила меня в свое платье, оттенка сусального золота, больше размера на три.
Позади его закрепили прищепами для белья, упирающимися мне в спину. Зато Андромеда посчитала, что эти маленькие штучки сделают осанку идеальной.
Сама же женщина, сидела на табурете, напротив выставленного холста и смешивая различные оттенки цветов, мазала по мольберту с умным выражением лица и художественным прищуром.
– Долго это будет продолжаться?
– Ты невыносима, Вивьен, – мелодично пропела тетка, – я создаю красоту, от которой все будут в восторге. Я изображаю тебе в естественной красоте, в стилистике нюд. Натуральный, невымученный вид.
– Над последнем, я бы поспорила. Я выйду на вашем портрете, однозначно измученной.
Андромеда подавила вдох недовольства.
– Если все получится, повесим произведение над лестницей, где висят все представители семейства Стейдж.
От такого предложения у меня
