Жена неверного ректора Полицейской академии (СИ) - Удалова Юлия
— Не выйдет.
Сказав это, я приподнялась над столом. Меня окутало фиолетовое свечение, а сильный вихрь разметал локоны.
Через пару мгновений я воплотилась.
На мне было черное платье и роскошная черная готическая корона с острыми зубьями. А около моих ног во всем своем великолепии возникли три моих демона — Рубин, Сапфир и Изумруд.
— Значит, суккуб был твоим фальшивым воплощением, — хрипло проговорил Лианс, дернувшись в своих путах. — На самом деле ты — королева демонов…
— Да. И ты вместе со своей шлюхой меня казнил.
— Я бы в жизни не поднял руку на такое божественное неземное существо, как ты.
— Я видела будущее.
— Ты видела лишь один из многочисленных вариантов. Будущее меняется каждую секунду, королева. Моя королева.
Я вздрогнула, как от удара. Но в устах Лианса это слово прозвучало без капли иронии, без капли насмешки.
— Эй, мужик, ты это… Не наглей тут! — прошипел Сапфир. — Вообще-то это наша королева, а никак не твоя!
— Я изучил древние тракты о демонах, которые недавно были найдены. В них говорится, что они — вовсе не такие злобные страшные твари, которыми их принято считать, — горячо проговорил Лианс. — Ученые пишут, что демоны — это просто одна из разновидностей воплощения. Вместе с тобой мы сможем это доказать! Тебе не нужно будет скрывать свое воплощение.
Рубин в замешательстве посмотрел на меня и мигнул алыми глазами.
— Видишь ли, я не хочу никому ничего доказывать. Все, чего я хочу — это твоей крови, Лианс. Только это меня удовлетворит.
В моих руках возник пистолет работы самого Йорико Мурамисо.
Тяжелый, холодный, смертоносный.
Дуло смотрело прямо ему в лицо.
В лицо самого красивого и желанного мужчины на всем белом свете.
Надо сказать, в цепях и наручниках он почему-то выглядел еще красивее, еще желаннее и еще сильнее.
Мужчина, которого я полюбила.
Вот только не должна была полюбить.
— Хотя бы поцелуй на прощание, — ухмыльнулся он. — Ведь приговоренный к смерти имеет право на последнее желание. Не так ли… любимая?
— Перетопчешься, Рэтборн, — сказала я и нажала на курок.
ГЛАВА 79
Лианс
Мне снова снился этот сон.
Этот жуткий сон, от которого я каждый раз просыпался в холодном поту. Он снится мне ровно восемнадцать лет.
И я точно знаю, что будет мучить до конца жизни.
Ведь на самом деле все было не так, как я тогда написал в отчете.
Сделай это для меня, сказал отец.
Сделай это для меня, Лианс, сынок…
Когда грянуло это шумное дело с Часовщиком, мой отец догадался, что искать его нужно на виду. Что надо проверить все часовые магазины в городе.
Именно благодаря ему в деле об украденных годах появилось три подозреваемых, за которым была установлена круглосуточная слежка.
Я помнил три черно-белые изображения, которые лежали у отца на столе. И даже сейчас могу до мельчайших подробностей описать их.
Благообразный черноволосый господин средних лет в золотом пенсне.
Рыжеватый молодой человек в полосатом костюме. У него были такие же рыжие усы, напоминающие стрелки часов.
И — женщина, толстая часовщица из Квартала Теней, которую полиционеры проверяли особо.
Была у отца теория, что время ворует женщина, которая хочет продлить молодость, не желает стареть. Именно на женщину он ставил.
И ошибся.
В тот поздний вечер мы возвращались из Ковена вместе.
Мне было шестнадцать, я готовился поступать в Академию полиции, и в те дни, когда не изучал теорию и не тренировался, то торчал у отца на службе, чтоб набраться опыта.
Это был спокойный, тихий вечер нашего короткого северного лета, когда ничто не предвещает беду.
Мы шли, разговаривая о вчерашнем громком и дерзком ограблении «Цисмолд и Ко» — впервые за всю историю существования конторы!
Я с восхищением слушал версию отца, который уже разложил действия преступников по полочкам и составил грамотный список оперативных мероприятий. У него был такой ясный аналитический ум!
Сильный и опытный, мудрый и справедливый — он был моим кумиром. Как же я мечтал стать хоть немного похожим на него и не посрамить честь его мундира!
Вдруг из подворотни раздался истошный женский крик и детский плач, а через секунду на дорогу выбежал испуганная маленькая девочка лет восьмив русых кудряшках.
— Помогите! Там моя мама, моя мамочка! — захлебываясь слезами, закричала она. — Спасите ее, добрые господа!
Мы с отцом бросились в подворотню…
Вот только никакой «мамочки» там не оказалось.
Засада.
Десять наемников-головорезов с арбалетами.
Будь на месте отца кто-то другой, то у нас бы не было шансов.
Но отец умел мастерски стрелять с двух рук.
Его воплощением был Стрелок.
Он поразил девятерых, а я поймал десятого, который хотел трусливо сбежать.
Прижав его, мы выяснили, кто заказчик.
Чернявый часовых дел мастер в золотом пенсне.
Он щедро оплатил наемникам убийство офицера Альберта Рэтборна, который шел по его следу.
Часовщика нужно было брать быстро, потому что наемник слил информацию о том, что он собирается поменять внешность и пуститься в бега.
Отец запросил Ковен о подкреплении, а мне велел идти домой.
Но я не мог его бросить. Не ушел, несмотря на приказ.
В часовую лавку мы отправились вместе.
Нервный Часовщик, дрожа от страха, метался по своему логову, бросая вещи в чемодан.
На самом дне чемодана лежал металлический футляр с брегетом — серебряными часами на длинной цепочке.
Обезвредив маньяка, отец раскрыл футляр, рассматривая старинный и древний артефакт, обладающий такой силой…
Но в этот момент Часовщику, надежно скованному обездвиживающим заклятием, каким-то чудом удалось высвободить руку.
Он притянул ею брегет за цепочку и быстро откинул крышку.
На циферблате блеснул тонко выгравированный череп с рубинами вместо глаз.
Часы оказались ровно между моим отцом и Часовщиком.
Рубины в глазах черепа сверкнули, и серебристый песок заискрился над стеклом часов.
В этот момент стало происходить жуткое.
Отец стал стремительно стареть, а Часовщик так же стремительно молодеть.
Я бросился к часам, папа закричал:
— Не смей их трогать! Не смей прикасаться к ним, Лианс!
Он выстрелил в часы, которые качались, словно маятник, отбирая его жизнь по годам, но вмиг одряхлевшая рука дрогнула, и он не попал.
А время не шло. Оно летело.
Волосы отца на глазах белели, а кожа сморщилась и покрылась пигментными пятнами.
Уже невзирая на его запрет, я сшиб Часовщика с места, выкрутил его руку и наступил на запястье сверху.
Стекло в часах жалобно хрустнуло.
И тут раздался оглушительный хохот.
Хохотал черноволосый парень — мой ровесник в золотом пенсне и мешковатой одежде не по размеру.
Часовщик радостно смеялся, довольно оглядывая свое помолодевшее тело.
Я подобрал пистолет и, не раздумывая, выстрелил.
Парень подавился смехом, и упал, схватившись за грудь.
А я подскочил к своему отцу, не в силах сдержать слезы, и поддержал его, чтоб не упал от бессилия.
От красивого, сильного, успешного, уверенного в себе мужчины в самом расцвете осталась лишь жалкая развалина лет под сто двадцать.
На него было горько смотреть. Так горько, что сердце готово было разорваться на части.
— Папа, вот так. Держись за меня… — стараясь казаться спокойным, я усадил его на стул, хотя внутри все дрожало. — Сейчас прибудет подкрепление. Мы… Мы найдем способ вернуть тебе украденные годы, папа!
Отец едва-едва помотал головой на тонкой шее. Даже это, казалось бы, легкое движение далось ему с трудом.
— Сделай для меня это, сынок.
Шепот отца был едва слышен.
Взглядом он указал на пистолет в моей руке.
Он прошептал еще, что время утекло — его невозможно будет повернуть вспять. Прошептал, что не хочет доживать свой век… таким. Что не хочет, чтобы его прекрасная молодая жена — моя мать видела его беззубым, сморщенным, дряхлым стариком.
