Царствование Розы - Кейт Голден
Связанная пленница и почетная гостья. Узница, которая вскоре станет королевской супругой.
Вин был более искусен в обхаживании, чем его напарник. Из них могла бы получиться хорошая команда, если бы они не питали друг к другу почти такой же ненависти, какую я питала к ним обоим.
Вин осторожно провел салфеткой по моей ключице. Я бы оттолкнула его, если бы у меня остались силы. К его чести, Вин никогда не позволял своей заботе становиться неуместной. Ну, или была настолько почтительной, насколько это вообще возможно, когда твоя основная работа — тюремщик и соучастник пыток.
Даже когда Вин держал руки при себе… я все равно яростно сопротивлялась ему. И Октавии тоже, даже зная, что мне никогда не сломить ее мучения. Потому что остановка — остановка означала бы, что я сдалась. И я отказывалась терять надежду, что однажды, даже если это будут столетия спустя, я могла бы узнать, каково это — быть свободной.
И когда сомнения подкрадывались, как сегодня, так яростно, я думала о кривой улыбке Кейна. Когда я визжала так громко, что они затыкали уши, или кусалась так сильно, что пускала кровь, его слова были теми, что звенели в моем сознании, как храмовый колокол. Это моя свирепая пташка. Какие когти. Какие жестокие, великолепные когти.
Я впервые услышала его всего несколько недель назад. Или, как мне показалось, это было несколько недель назад. Я совсем потеряла ощущение времени, запершись в этих комнатах с мраморным полом, обитых алой парчой. Лишенная света, все время одна, бледная от недостатка солнечного сна и хмурая от постоянного головокружения…Воображаемый голос Кейна в моей голове — вот и все, что у меня осталось.
Дверь моих покоев скрипнула, и от этого моя кровь застыла в жилах. Мэддокс высунул голову в щель, чтобы перемолвиться с кем-то снаружи, и я замерла, не дыша.
Прошла одна минута.
Затем другая.
В итоге он лишь молча кивнул и снова захлопнул массивные двери цвета антрацита8.
Я не позволила себе задуматься, что будет дальше.
— Она прибыла на несколько дней раньше, — бросил Мэддокс Вину. — Его Величеству требуется больше стражников. Останешься с ней, пока я помогу им?
— Конечно, — сказал Вин.
Но Мэддокс только нахмурился на него.
— И не испортишь нахрен?
Вин решительно кивнул, никакого закатывания глаз, что лично для меня было бы трудно.
Тупоголовый стражник покинул богато украшенные двери, и снаружи щелкнул замок, как это бывало каждую ночь.
Мои силы наконец немного вернулись — вероятно, из-за всплеска адреналина, последовавшего за перерывом, — и я выхватила компресс из рук Вина. Промокая им свои руки и вниз до того места, где мои вены были перевязаны, я постаралась, чтобы мой голос звучал непринужденно.
— Кто прибыл раньше?
Вин прихрамывая, щадя правую ногу, подошел к карнелиановым9 шторам, вышитым золотыми и эбеновыми10 деталями. Он раздвинул их и позволил тусклому дневному свету проскользнуть внутрь и поблестеть на его теплой бронзовой коже и зачесанных темных кудрях.
С некоторым трудом я подтянулась, чтобы сесть на край кровати.
— Раньше чего? — настаивала я, все еще не получая ответа.
Вин только смотрел в высокие оконные стекла, явно пытаясь разглядеть, кто прибыл.
— Почему ты позволяешь ему так с тобой разговаривать?
— Он мой старший, — сказал Вин стеклу. — И по возрасту, и по званию.
Перевернув теперь уже тепловатую тряпку в руках, прежде чем промокнуть ею шею, я лихорадочно искала вопрос, который мог бы вознаградить меня еще одним настоящим ответом.
Вин, морщась от боли, с трудом опустился в кресло напротив полированного камина, развернувшись ко мне. Исказившись от боли, он приподнял больную ногу и водрузил ее на бархатный пуфик.
Я заметила хромую конечность в первый день нашей встречи. Мое сердце екнуло, несмотря на все немыслимые вещи, которые он позволял со мной делать.
— Извини за свое колено. Я не целилась в него.
— Все в порядке.
Я оценила его, пока он массировал сустав.
— Сколько тебе было?
Выражение лица Вина было крайне удивленным. Снова нахмурив брови, он сказал:
— Три.
— Что случилось?
— Я упал со шкафа. Так до конца и не зажило.
— Что ты делал на шкафу?
Уголок рта Вина дернулся вверх, когда он оценивал свою поднятую ногу.
— Моя мать продает шпильки для волос.
Мои брови нахмурились. Я терпеливо ждала продолжения.
— Она делает их из металла и припаивает к ним маленькие цветы, согнутые вручную. Так она кормила и одевала семерых детей.
— Это очень много шпилек.
— Несомненно. Я спал, когда упал. Спал на шкафу, потому что на полу уже не было места.
Сердце предательски застучало снова, и я поймала себя на этом. Почему я должна испытывать жалость к этому человеку? Даже если он больше мальчик, чем мужчина, на самом деле.
Я твердила себе, что мое сердце сжимает сама суть этой истории, а не страдания Вина. Кейн предупреждал меня, что подавляющее большинство Царства Фейри живет в трущобах, не сравнимой ни с чем из моего детства. Аббингтон — это всего лишь сельскохозяйственные угодья и горстка домиков. По крупицам я поняла: за стенами сияющего Соляриса царила такая нищета, что и представить страшно.
Много лет назад люди Лазаря собирали как монеты, так и лайт со всех крупных городов, пока от них не остались лишь остатки былой славы — обычные трущобы, — а затем использовали их для дальнейшего укрепления собственной столицы короля от всех тех, кто стремился заполучить то, что он украл. Убежище, ресурсы, безопасность. Но также и очарование, удобства, излишества… Он построил еще один ряд стен вокруг берегов Люмеры, запретив любому смертному или Фейри в стране бежать в Эвенделл. Канал — единственный путь между мирами, если вам не посчастливилось познакомиться с могущественной ведьмой, способной перенести вас отсюда, — охранялся днем и ночью. Кейн как-то мимоходом обмолвился, что Лазарь планирует полностью закрыть это место.
— Выходит, ты ненавидишь Лазаря не меньше, чем мы все, — попыталась я.
Взгляд Вина стал острым.
— Он мой король.
Я невинно поиграла с торчащей ниткой на пододеяльнике.
— Одно другому не мешает.
— Король Лазарь предоставил мне возможность, которая выпадает раз в жизни, несмотря на мою травму. Возможность перевезти мою семью в безопасный Солярис. Тот, кто долго служит в его гвардии, может рассчитывать, что король примет его родных ко двору. Вот что значит быть великодушным правителем.
— Мне трудно поверить, что Лазарь нанял тебя, несмотря на твою проблему, из бескорыстных побуждений.
— Не закатывай
