Раб Наилон. Вкус свободы - Анна Жнец
Подчинив зверя, Наилон доказал бы, что он не хуже других. Доказал бы это в первую очередь самому себе. Это был его шанс подняться в собственных глазах, обрести уверенность, принести пользу.
И он уже поверил в свои силы, когда краем уха уловил за спиной приглушенный шепот одного из старейшин.
— Мерилосы очень умны. И они охотятся стаями.
Нет, Наилон не отвлекся, не перестал свистеть, не совершил ни единой ошибки, но после этих слов все изменилось. Ящер будто тоже услышал голос мужчины в магическом туннеле.
Монстр моргнул: тонкая прозрачная пленка век на мгновение затянула алый огонь его глаз. Почти человеческим жестом ящер склонил голову набок, а потом улыбнулся. Наилон мог поклясться, что это была улыбка. Зубастая, хищная и полная осознанного коварства.
Не успел он удивиться и испугаться, как со стороны скал, у которых собралась любопытная толпа, донеслись вопли ужаса.
Наилон резко повернул голову на крики. Наблюдая за его общением с ящером, люди старались не покидать безопасное место, но несколько человек утратили бдительность. Наверное, им было плохо видно, и они подошли ближе, оставив ущелье, защищенное магией.
А снаружи их поджидала голодная стая мерилосов.
Монстры подкрались незаметно. Сверху. Гибкие передние лапы и длинные острые когти помогали этим тварям ловко карабкаться по скалам, а черная шкура сливалась с каменными склонами.
С ужасом Наилон увидел, как чудовища прыгают на бедняг, чтобы со свирепым рыком растерзать их в клочья.
Поднялась паника.
— Нет! — закричала Тэлли.
Кто-то за спиной Наилона грязно выругался. Наверное, ши Дарай.
Из ладоней мужчины вырвался поток алого пламени и устремился в сторону монстров. Из толпы на помощь соплеменникам кинулись и другие боевые маги. В воздух взметнулись клубы песчаной пыли.
Запахло паленой плотью.
Огонь трещал. Чудовища ревели, вспыхивая живыми факелами. Мужчины сыпали проклятиями, женщины и дети рыдали, раненые выли от боли.
Рядом с ухом Наилона вдруг раздался короткий стрекот. Эльф знал, что это за звук, и медленно-медленно повернул голову.
Кровь в его жилах застыла, сердце ушло в пятки, в животе вырос тяжелый ледяной камень.
Ящер смотрел на него. Теперь он был еще ближе. Пугающе близко. На расстоянии смертельного броска.
Красные глаза горели. Раз в несколько секунд их затягивала прозрачная пленка.
Наблюдая за Наилоном, чудовище разомкнуло зубастую пасть и снова издало этот странный звук — смесь рычания и птичьего клекота. Оно словно о чем-то спрашивало.
«Мерилосы очень умны».
«Ты отвлекал внимание, — понял Наилон, холодея. — Чтобы твои сородичи могли незаметно подобраться к добыче. Ты обманул нас».
В ответ на его мысли черный ящер моргнул.
Лед, зародившийся в животе Наилона, побежал дальше — сковал ноги, руки, горло, украл его голос. Эльф понял, что не может пошевелиться, что собственное тело превратилось в ловушку, каждая мышца — в камень.
Пока он не мог двинуть и пальцем, мысли продолжали носиться в голове с бешеной скоростью.
«Ты явился на зов, но не потому, что подчинился моему дару. Ты услышал добычу, которой можно поживиться. И привел с собой стаю. О богиня, о чем мы только думали! О чем думал я? Кем себя возомнил?»
Ящер разомкнул пасть. С острых треугольных зубов на песок закапала слюна.
Наилон зажмурился. Даже сейчас, перед лицом смерти, он не мог вернуть себе контроль над своим онемевшим телом.
«Вот и все, — подумал он. — Вот и все. Конец».
— Наилон!
Ящер метнулся к нему.
Тэлли метнулась к нему.
В последнюю секунду Наилон распахнул глаза и увидел перед собой разверстую красную пасть, полную кинжалов. В лицо ударил невыносимый смрад. Запах мертвечины, гниющего мяса, застрявшего в зубах ящера, — того, что осталось от его прошлых жертв.
Сердце замерло.
Наилон приготовился к боли, к тому, что чудовище откусит ему голову, но черная громадина лишь клацнула зубами у самого его лица и с грохотом рухнула на песок.
— Наилон, — Тэлли, рыдая повисла у Наилона на шее.
— Вернул долг, — с хмурым видом буркнул Флой, разглядывая тварь у своих ног.
Клочья темного дыма клубились над павшим хищником, над рваными ранами на его теле, которые не кровили, а казались прижженными каленым железом.
— Вы говорили, что среди вас нет боевых магов, — с лицом, перекошенным от бешенства, к ним стремительно приближался ши Дарай.
Глава 8
Этот эльф…
Когда Тэлли смотрела на него, что-то в груди, под ребрами, начинало трепетать.
Наилон сильно отличался от тех, кого она знала, мужчин из ее племени.
Он был совсем другим — этим и привлек ее. Своей непохожестью.
Во-первых, Наилон приятно пах, а ее нос знахарки был очень чувствителен ко всякого рода ароматам. Работа с травами и зельями подарила Тэлли острый нюх — в ее деле это было важно: часто готовность того или иного варева определялась по его запаху, ошибка могла стоить кому-то жизни.
Да, запах чужеземца оказался приятен.
Даже после долгого путешествия через мертвые земли от Наилона не смердело так, как от многих знакомых Тэлли, что набивались ей в поклонники. Почему-то она была уверена: в отличие от местных мужчин, эльфы принимают ванну чаще одного раза в месяц и не смотрят на бочку с горячей водой как на личного врага. Редкость в ее краях.
Иногда при виде Наилона знахарка ловила себя на странной и постыдной фантазии: в своем воображении Тэлли проводила носом по его белому горлу, по влажной коже, распаренной после мытья. Она представляла себе его запах. Запах чистой плоти. И ее щеки загорались жарким румянцем возбуждения.
Во-вторых, у Наилона не было бороды. Тэлли нравилось, что лицо эльфа гладкое и все его черты открыты взгляду, а не спрятаны под лохматой волосней, как у того же Дарая. Наверное, скользнуть губами по гладкой щеке и линии челюсти очень приятно.
А целоваться?
Каково это — целоваться с безбородым?
Самое удивительное, волос не было не только на лице Наилона — на теле. Тэлли успела заметить это в те часы, когда эльф снимал тунику и сверкал голым торсом. Смотреть на лысую мужскую грудь было странно. Без шерсти на груди и руках нагота Наилона казалась какой-то особенно неприличной. Вызывающей. Его ладные аккуратные мускулы сразу бросались в глаза, ими хотелось любоваться, пальцы сами собой тянулись их потрогать. Конечно, Тэлли себя одергивала.
Эльф.
Вежливый, спокойный, не грубиян, как ее бывший.
И Лу он понравился.
