Варвара Спиридонова, ныне покойная - Тата Алатова
— Аренда тела? — переспросил потрясённый Марк. — Вы заключили договор на аренду тела?
— Я завела блог, — беззаботно сообщила Варвара. — Называется «Будни бодрого трупика». И там я рассказываю о всяких печалях, которые меня печалят, и радостях, которые меня радуют. Ну, ты понимаешь.
— О, Ньютон, — выдохнул Марк. — Это, наверное, шутка.
— Я не шучу, а борюсь с постигнувшим меня одиночеством и подступающей временами депрессией. Знаешь, каково это — ощущать, что тебя нигде не существует?
— И что же? Люди предлагают вам свои тела? Это как благотворительность?
— Чистка кармы, — наставительно сказала Варвара. — Большинство думает, что я — фейк, но соглашаются отдать мне на время тело — просто в шутку, например. Или для того, чтобы ощутить себя добрым. Или смелым.
— Сколько психов вокруг, — поразился Марк и огляделся по сторонам. Вокруг ходили нормальные, среднестатистические люди, и, глядя на них, было ни в жизнь не поверить, что, уединившись в сети, они дают попользоваться своими телами какому-то «бодрому трупику».
— Чем вы были заняты всё это время?
Варвара, без всякого энтузиазма ковырявшаяся вилкой в салате из огурцов и зелени, встрепенулась.
— Соскучились? — уточнила она живо.
— Поддерживаю беседу, — ответил Марк, раздумывая, будет ли это с его стороны совсем хамством, если он поджарит себе сочный стейк. Вздохнул и потянулся к яблоку.
— Ходила на свидание с одним молодым бизнесменом, — сообщила Варвара, подцепила вилкой кусочек салата и без всякого удовольствия его прожевала.
От изумления Марк положил яблоко на место и достал кусок мяса.
— С каким ещё бизнесменом?
Его бодрая покойница не ответила, жадным взглядом разглядывая мраморную говядину.
— Варвара! — напомнил о себе Марк.
— Ах да. Молодой бизнесмен, тайная любовь Маруси. Вы её видели, блондинка. В его присутствии она теряет всякий самоконтроль, бледнеет, краснеет, заикается. Словом, ведёт себя дура дурой. Я вызвалась помочь ей с её личной жизнью.
— И как? Помогли? — мрачно спросил Марк, разогревая сковороду.
— Вы его будете есть? — спросила Варвара. — Один?
— Вы ходили на свидание с мужчиной, притворившись другой женщиной? Разве это честно?
— А завтра я сдаю вместо Люси экзамен по русскому языку, — проигнорировала нравственно-этические терзания Марка Варвара. — Вот погодите, когда-нибудь я монетизирую свои услуги. Вы на мне, мой дорогой убийца, ещё заработаете, — пообещала она.
Марк раздражённо швырнул кусок мяса на сковороду, оно зашипело, и масло раскалёнными каплями брызнуло во все стороны.
— А, чтоб вас, — обжёгшись, ругнулся Марк.
Варвара взяла его за руку и сунула её под холодную воду. Марк оторопело смотрел, как болезненно худая, некрасивая лапка лежит поверх тыльной стороны его ладони. Вода была слишком холодной, неприятной.
Варвара тихонько погладила Марка по руке, почти робко.
— А одна девушка, — сказала она, — попросила меня вместо неё покончить жизнь самоубийством. Когда она будет умирать от рака.
— Ты же не собираешься…
— Клиентка ещё даже не больна, — успокоила его Варвара. — Это так, на будущее. Вы даже не представляете, сколько в этом мире вещей, которые люди не хотят делать. Копать картошку, мыть окна, ложиться на операции, попадать на ковёр к начальству, идти на допрос в полицию… Я просто хочу быть хоть кому-то полезной.
— Да, — ответил Марк и слегка коснулся губами её затылка с тощим мышиным хвостиком, — я соскучился.
7
Марк спал, и ему снилось, что тридцать три Варвары водят вокруг него хоровод, а он стоит в центре этого круга, как елочка, и кричит: «Ты настоящая! Нет, ты!»
А они смеются и кружатся все быстрее.
А потом зазвонил телефон, и Марк проснулся.
Было половина третьего ночи.
— Марк Генрихович, миленький, — задыхаясь, сказал незнакомый женский голос. — Приезжайте пожаа… ааааааааа! — от протяжного, полного страданий стона, Марка пробрал озноб. — Простите, — переведя дух, продолжала Варвара. — Это я коленкой стукнулась об тумбочку, схватки пока не начались. Приезжайте ко мне, в седьмую родбольницу. К Коноваловой, Маше. Боги, знали бы вы, как больно пинаются эти эмбрионы. Восьмая палата. И поторопитесь, душегуб вы мой. Я дала нянечке взятку, вас пропустят. Только бахилы не забудьте.
У Марка не было никаких бахил.
Не собирается же она… рожать?! На полном серьезе?
Марк тихо выругался и накрыл голову одеялом.
Ему совершенно не хотелось ехать ни в какую родбольницу и смотреть на то, как незнакомая ему женщина выталкивает из своего чрева чужого ему младенца.
Он вообще не любил ничего такого. В смысле — крови, боли, пота, искаженных лиц, сведенных судорогой рук, неэстетичности обнаженной физиологии. Всех этих драм и мук.
— Я никуда не поеду, — громко и убедительно сказал себе Марк, и тут телефон зазвонил снова.
— Вы что? — деловито спросила Варвара. — Сидите под одеялом и дрожите от страха? Не тряситесь! Все будет вполне прилично, заверяю вас. Впрочем вам ли, мой дорогой убийца, бояться теперь крови. Ах да. Я купила вам валокордину — третья полка слева. Тяпните и приезжайте.
— Мне вовсе не нужен валокордин! — огрызнулся Марк. — Это лекарство для сердечников, а я совершенно здоров.
— Да вас вот-вот удар хватит, — с усмешкой ответила Варвара и положила трубку.
Вопреки ожиданиям, Марка встретила не взбесившаяся от боли роженница, а смешная девица с огромным круглым животом, круглой мордашкой и в пижаме с цветочками и рюшечками.
— Засыпаю, — пожаловалась она, едва Марк переступил порог одиночной палаты, очевидно, платной. — А спать мне никак нельзя, иначе клиентка вернется в свое тело, а это прямое нарушение контракта. Вторые сутки уже я в Маше, а Петька никак не родится. Спать хочется — жуть!
Марк осторожно потыкал пальцем в большой живот. Живот ходил ходуном, будто внутри него перекатывался с боку на бок непоседливый слоненок.
— Тут только один Петька? Выглядит так, будто их там целая рота.
— Типун вам на язык, — рассердилась Варвара. — Ну давайте, бодрите меня, бодрите!
— Могу ткнуть иголкой, — обиделся Марк. — Я, знаете ли, на клоуна не учился.
— А как же, — спросила она и вдруг затянула тоненьким дребезжащим голосом: — Да, я шут, я циркач,
