Лилия Батршина - Глаз дракона
Он наклонился и прижался к ее губам, сначала нежно, потом поцелуй стал страстным, руки его спустились к ней на талию и сжались крепче. Оторвавшись от губ, он ласково тронул щеку, потом, едва-едва касаясь, провел губами и языком по уху, поцеловал за ним, спустился к шее… Голова у Лады закружилась от новых, неиспытанных доселе ощущений, сильные руки подхватили ее и унесли на кровать, а там…
…Засыпала Лада в могучих объятьях Сонэра. Ей казалось, что нет ничего более надежного, чем эти объятья, словно они ее укрыли и спрятали от всех невзгод и несчастий. За окном сияла и мерцала миллионами звезд темная ночь, отвечало ей мягким светом своих глубин темное море. А Лада засыпала, чувствуя себя почему-то бесконечно счастливой…
Ладу разбудило теплое щекочущее ее щеку дыхание. Она улыбнулась, открыла глаза и осторожно перевернулась на другой бок. Было еще очень рано, даже солнце не встало, заря еще только-только приближалась. Сонэр рядом с Ладой тоже пошевелился, обнял ее крепче, а через несколько секунд под приподнявшимися веками блеснули зрачки. Лада ласково посмотрела на него, без тени смущения рассматривая его лицо, словно оно было нарисовано на картине. Потом вытащила из-под одеяла руку и осторожно провела тонкими пальцами по его губам.
— Проснулся, — проговорила она почему-то с удовольствием. Сонэр закрыл, потом снова открыл глаза. Объятия его стали еще крепче, хотя он и так прижимал девушку к себе с большой силой. Лада за ночь к этому приноровилась, положила голову ему на плечо и улыбнулась. — С добрым утром.
— Давно проснулась? — Сонэр ласково тронул губами ее щеку.
— Нет, только что, — ответила Лада. Сонэр некоторое время смотрел ей в глаза, потом мягко тронул губы поцелуем. Отстранился, снова заглянул ей в глаза, будто о чем-то спрашивая, и вновь прижался к ее губам, на этот раз крепче, гораздо крепче, обнял ее, приподнялся и прижал к кровати всем своим весом. Следующие полтора часа описанию не поддаются…
…Лада легла ему на плечо, прижалась к боку и спросила:
— Слушай, а как ты в дракона превращаешься?
Сонэр скосил глаза, посмотрев на нее, и прижал ее к себе рукой, на которой она лежала.
— Ну как… — он на несколько секунд замолчал, потом усмехнулся. — Это не объяснить, это надо ощущать. Надо быть драконом. Для меня это так же естественно, как для тебя — расчесать твои прекрасные волосы.
— Ну так уж и прекрасные… — смутилась Лада. Подумала и спросила: — А как ты выглядишь, когда превращаешься? А то мне тебя видеть не пришлось, когда ты меня похищал.
— Вот когда у тебя на глазах превращусь, тогда и увидишь, — улыбнулся Сонэр. — Думаю, не испугаешься. Ты ведь у меня не из пугливых, а?
Он ласково дернул ее за нос, Лада ойкнула и возмущенно подскочила на кровати, но сильные руки тут же заставили ее лечь обратно, а губы превратили вскрик в тихий писк. Вскоре девушка совершенно перестала сопротивляться, чего Сонэр, видимо, и добивался, и только тогда он отстранился, зависнув над ней.
— Никогда не пытайся мне воспротивиться, ясно? — серьезно глядя на нее, сказал он. — Не то я за себя не ручаюсь.
— Ой ли? — лукаво улыбнулась Лада. Высвободила руки, погладила его по лицу, потом, на секунду полностью сосредоточившись и неотрывно глядя ему в глаза, чуть сильнее вжала указательные пальцы ему в виски. Сонэр охнул и, ослабев, упал рядом с Ладой лицом на подушку. Девушка не преминула этим воспользоваться, выскользнула из-под одеяла, и когда дракон наконец поднял голову, она, уже полностью одетая, затягивала на талии пояс и хитро поблескивала глазами в его сторону. — Не забывай, что ты дракон, но и я — как-никак, ведьма.
Одеяло полетело в сторону, Сонэр в долю секунды оказался рядом с ней, но девушке удалось от него уклониться, и она, охваченная паникой, бросилась к двери. Этой вспышки гнева на свою шутку она никак не ожидала, поэтому она дрожащими пальцами быстро провернула ключ в замке и уже почти выскочила наружу, но на вороте сомкнулись стальные пальцы, дернули ее назад так, что она задохнулась, с грохотом захлопнули дверь и прижали ее к ней. Большие глаза воткнулись в нее гневным взглядом, зрачки сузились и вытянулись, радужка пожелтела и разрослась, заполнив почти все глаза целиком. Лада не слышала, что он ей говорил, она смотрела в эти хищные глаза и не могла ничего толком сообразить от ужаса. Ей казалось, что еще секунда — и Сонэр бросится на нее, хотя и так он очень сильно прижимал ее к двери, находясь настолько близко, что девушка чувствовала его дыхание. И вдруг она поняла, что надо делать: откинув голову назад, она закатила глаза и сползла по двери вниз, изображая обморок.
Конечно, упасть на пол ей не дали. Ее подхватили и перенесли на кровать, что-то бормоча на неизвестном языке. Потом сели рядом и стали осторожно похлопывать по щекам. Лада приоткрыла глаза.
— Ты… успокоился? — шепотом спросила она. Сонэр вздохнул.
— Я же тебе сказал: не смей мне противиться, — произнес он так, словно втолковывал элементарную вещь малому ребенку. — Я могу с собой не совладать. Я вспыльчивый, если тебе так понятнее.
— Да куда уж мне понять, — обиженно пробормотала Лада, перевернулась на бок и заползла под одеяло, укрывшись им с головой, как в детстве, будто прячась от чего-то. Вскоре оттуда послышалось приглушенное: — Уж и слова ему не скажи, не подшути над ним. Выбрал бы себе в жены немую да послушную, она бы тебе в самый раз была, так нет же…
Следом за словами послышались обиженные вздохи и едва различимые всхлипы. Лада не плакала, нет, просто в груди стало отчего-то больно, камнем на сердце легла обида за несправедливый гнев, не сразу оттаивал на нем лед пережитого испуга. «Вышла замуж, называется, — горько подумала девушка. — Вышла, теперь бояться буду слово сказать, чтобы не полетело в меня чего-нибудь тяжелого. Дождалась со своей жалостью да привязанностью? Вот и не спрашивай теперь ничего другого…» Лада вздохнула и уткнулась носом в подушку. Вдруг позади нее одеяло приподнялось, и через секунду ее ласково обняли руки Сонэра.
— Прости, — хрипло прошептал он, почти касаясь губами ее уха и лаская дыханием. — Прости, слышишь? Я, наверное, потому тебя и выбрал, что ты мне перечить смеешь, противишься, возражаешь, что ты живая, а не машина говорящая, которой что прикажут, то и делает. Прости, слышишь?
Лада вздохнула и, перевернувшись, сунула нос ему в грудь, прижавшись к нему.
— Я не хочу тебя бояться, — прошептала она. — Не хочу… Ты же муж мне, а не враг. Я научусь… конечно, научусь не говорить то, на что ты гневаешься, но ты… тоже тогда… постарайся не вспыхивать по пустякам, ладно? А то я буду тебя бояться, и ничего хорошего у нас не получится.
Сонэр улыбнулся, поцеловал ее в затылок. «Наивная, — подумал он со странной, невыразимой нежностью. — Какая же ты еще девочка, Лада, маленькая и наивная. Ты веришь в то, что у нас может получиться „что-то хорошее“, а ведь это вряд ли случится. Хороший конец бывает только в сказках… — он вздохнул и снова дотронулся губами до ее волос. Глаза сузились. — Но, по крайней мере, пока я постараюсь, чтобы все было хорошо…» Он прижал ее к себе крепче, ласково дотронулся кончиками пальцев до ее щеки и, проведя вниз, натолкнулся на сарафан. Не спрашивая разрешения, начал его расстегивать. Лада перехватила было его руку, но он без усилий ее освободил, и девушке осталось только подчиниться. Раздев ее до нижней рубашки, Сонэр, видимо, этим удовлетворился, снова прижал ее к своей груди и сказал:
— Давай еще немного поспим. Еще слишком рано, чтобы вставать.
Лада улыбнулась, закрыла глаза и, неожиданно для себя самой зевнув, уснула тут же, в этот же самый миг.
Проснулась девушка через два часа, когда солнце уже встало, хотя и не было еще высоко. Постель рядом с ней была пуста, а на стуле ожидала записка. Лада села, покрутила головой, просыпаясь окончательно, и взяла ее в руки.
«Как проснешься, спускайся в библиотеку, — было в ней написано твердым и достаточно жестким, каким-то угловатым почерком. — Надень что-нибудь из того, что приготовлено в гардеробной, уверен, тебе что-нибудь подойдет».
Лада улыбнулась, отложила записку и потянулась. Быстро вскочила и, подбежав к окну, распахнула его настежь. Ветер тут же проник в комнату, принося с собой морскую свежесть раннего утра, крики далеких птиц, шум разбивающихся о скалы волн и едва различимые среди него переклички часовых на оградной стене. Лада быстро переплела косу и отправилась в гардеробную: Сонэр был прав, теперь она была замужней женщиной, и ее прежний наряд был бы несколько не к месту. Девушка с сожалением посмотрела на свою короткую юбку, которая предоставляла ей обычную свободу движений, и подумала, что теперь придется носить длинные платья до пола и громоздкие украшения. Лада поморщилась и начала разбираться с одеждой. Опасения ее оправдались: большинство составляли длинные, хотя и очень красивые платья, в разной степени открытые и в разной степени нарядные. Самым откровенным было признано платье, предполагающее абсолютно голые плечи и с невероятно глубоким декольте. Лада его прикинула на себя, погляделась в зеркало, фыркнула и засунула в самый дальний угол, где его трудно было заметить. «Только бы Сонэр вдруг не пожелал меня увидеть в таком виде», — подумала девушка с опаской. В результате ее отбора несколько платьев оказались отложены на кровать, некоторые, слишком нарядные для повседневного ношения, удостоились почетного места на вешалке, некоторые убраны с глаз долой. И вдруг, копаясь в самом отдаленном углу, она обнаружила нечто, не похожее ни на что, до этого ею рассмотренное. Это был женский брючный костюм, черный с красной строчкой, к нему прилагались такие же черные сапоги, перчатки и кокетливая шляпка, которую Лада тут же отложила в сторону — она их совершенно не умела носить и не любила. В костюме не было никаких излишеств, к нему не подошли бы никакие украшения, прохладная скользящая и очень дорогая ткань ласкала пальцы. Лада задумалась, прикинула костюм на себя, потом, не сдержавшись, примерила. Он сел как влитой, точно был сшит именно на нее, и выглядела она в нем настоящей амазонкой. Лада рассмеялась и повертелась перед зеркалом. На правом плече она заметила эмблему — ярко-алого дракона, извергающего пламя. «Так вот ты какой, — подумала девушка. — Вот как ты выглядишь, надо полагать. Что ж, будем знакомы…» Решив, что лучше этого наряда ей не найти, девушка собрала остальные платья и повесила их на вешалку. Затем подсела к зеркалу. Из него на нее смотрела симпатичная светловолосая девушка с лукавыми зелено-серыми глазами, чья длинная простая коса немного не вязалась с дорогим нарядом. Лада подумала, расплела косу, разбросала волосы по плечам. Подумала еще, разделила крайние пряди на две и заплела на висках свободные косы. Оставшиеся волосы она собрала в хвост, позволив более коротким волосам из него вылезти и свободно падать на плечи, а концы кос вплела в него. Осмотрела себя, спросила мнение у отражения, услышала положительный ответ и улыбнулась. «Сонэр упадет», — хихикнула она, выходя из комнаты.
