Vanitas - Дарья Шварц
Люция подозревала, что смотрится также нелепо и вызывающе. Особенно в своём атласном красном платье с разрезом по левой ноге, узким корсетом и низким декольте, из которого заметно выступала приличная грудь.
Она не знала, зачем напялила это откровенное прошлогоднее платье Эстель. Хотела поразить Орфея? Чем? Красотой? — не смешите, любая лэра на этом балу затмит её. Смелостью? — что-то не очень-то смело она себя ощущает, скорее — неуверенно. Особенно под долгими и откровенными взглядами лэров и гневными и кровожадными — их жён.
Люция теребила красную бархотку на шее и притаптывала на месте каблучком, не в силах совладать с тревогой и нетерпением.
Она не стала дожидаться Орфея у своих покоев. Зачем? Чтобы он прошёл в зал с ней под руку под перекрестьем тысяч оценивающих и злых взглядов? И чтоб опосля кто-нибудь из его прошлых обидчивых пассий строил ей козни?
Увольте!
Она вошла в зал одна и с бокового входа, а ему послала записку, что будет ждать его на балу и отдаст все свои танцы, если он ещё захочет видеть её своей партнершей.
И теперь Люц стояла у края длинного банкетного стола и нервно высматривала химера в толпе.
Распахнулись центральные двери и глашатай объявил:
— Его Величество Магнус Ванитас Непобедимый с семьёй!
И на парадную лестницу шагнуло… — Люция тяжело сглотнула — Чудовище.
Магнус Ванитас всегда был мощным и крепким, но теперь словно раздался в плечах и вырос ещё на пару ладоней. Узкий дублет из багрового бархата чуть ли не лопался по швам, длинная тяжёлая мантия с драгоценностями, меховым подбоем и воротником, которая должна волочиться по шахматным плитам — не касалось пола. Светлые бриджи неприлично обтянули мускулистые бедра, а от колен начинались могучие тёмно-серые звериные лапы. Да-да, те самые: согнутые в коленке, с яркой пяткой и когтями-крючьями.
Из-за этих «лап» Император передвигался бесшумно и пружинисто, словно крадучись.
Пальцы рук тоже унизывали когти. Острые уши с пушком выглядывали из-за длинной снежно-белой шевелюры. Во лбу, точно осколки, торчали короткие синие рога, на них сидела тяжёлая шипастая корона.
Император терял человеческий облик.
И своим видом жутко напоминал звероморфов, которых так ненавидел и беспощадно убивал.
А не ввёл ли он моду на сокрытие истинного облика, только из-за этого «напоминания»?
Общество встретило его оторопелым молчанием. Все думали об одном. О том, как он похож на звероморфа, но вслух, конечно, никто ничего не сказал.
Просто пялились, не скрывая шок и кланялись. Даже на остальных Ванитасов внимания не обратили.
Люция тоже склонилась в глубоком реверансе.
Наверняка, после сегодняшнего торжества побежит волна слухов, что Магнус решил сменить моду, или устроил сюрприз всем придворным, или решил напомнить всем об их истинной сути, или ещё какой-то такой бред.
Никто не посмеет и на секунду помыслить, что он ослаб, утратил контроль и едва держит на себе морок.
Что он серьезно болен.
И присматривает приемника.
Только некоторые существа в курсе. Среди них министры, герцог; наверняка — Кейран, как главный кандидат на трон; быть может — королева. А теперь ещё и Люция.
Ей сообщил о «болезни» Рагнар, но девушка и представить не могла, что все так плохо.
Успеет ли она теперь отомстить Магнусу? Успеет ли обогнать его болезнь? Что это? Страшный рок или кара за грехи? Но, даже если сами Забытые Боги прокляли его, Люция не может позволить ему сдохнуть раньше, чем свершится её личное возмездие.
Кровь в жилах вскипела, кулаки сжались. Клятву над сердцем закололо, и Люция прикрыла ещё невидимый крестик ладонью.
Не хватало так глупо выдать себя перед всеми этими голодными фуриями, когда уже столько смертельных испытаний позади.
Магнус одаривал особо любопытных придворных тяжёлым взглядом, и те поспешно склоняли головы.
Люция тоже поймала взгляд его кровавых глаз со змеиным зрачком, но не отвернулась. Наоборот первым отвёл взор владыка, точно устыдившись своего вида.
Именно перед ней.
Мысль показалась до смешного абсурдной. И Люция вовсе забыла о ней, когда заметила у стены напротив — Орфея. В темно-коричневом костюме с золотой вышивкой и пуговицами. Светлые кудри были откинуты назад, и ничто не заслоняло его изысканный и нежный лик.
Он тоже заметил Люц и улыбнулся лучезарно.
И, когда император сел на трон, а королеву, с позволения брата, на первый танец пригласил герцог Рагнар да закружил под первые журчащие аккорды, объявив начало бала, шагнул к ней.
Но тут его за локоть перехватила Сесиль и влилась с близнецом в поток танцующих пар.
Люция тихо вздохнула и привалилась спиной к мраморной колонне, скрестив руки под грудью.
Что ж… Первый танец всегда принадлежит или родственникам, или замужним, или помолвленным, или влюблённым парам. Даже хорошо, что сестрица не дала совершить брату глупость и породить ненужную волну сплетен.
Люция осмотрела закуски на длинном столе, приметила тарталетки с красной икрой, но подобраться к ним не успела…
— Эй, дикарка! — окликнули её сзади, и Люция стиснула зубы. Открывающий танец был в самом разгаре, но кое-кто решил наплевать на традиции.
Как обычно.
Люция медленно повернулась и привычно споткнулась о сапфировые очи с линией-зрачком. Дыхание перехватило.
Далеон надел темно-синий дублет с острым стальным воротником и узкие тёмные брюки. Украшения на одежде сверкали сербом; черные волны волос зачёсаны назад, и лицо с хищными чертами открыто взору.
Вот кто точно не стесняется своей звериной сути. И кого эта суть ничуть не портит.
— Да, Ваше Высочество, — коротко поклонилась фарси. — Вы что-то хотели?
Он медлил. И сердце тревожно ускорило бег. Музыка смолкла, и гости начали расходиться по залу, кто пошёл за напитками, кто решил сменить партнёра. И на Далеона с Люцией стали обращать внимание.
— Хотел, — хищно улыбнулся Далеон и протянул ей кубок. — Выпей со мной за здоровье Императора. Ты же не откажешь своему принцу?
Только Боги ведают, как ей хотелось выкрикнуть: «Нет!» — но она не могла. Не под прицелом сотен любопытных глаз, в том числе — правителя.
И она протянула дрогнувшую ладонь, в тайне надеясь, что принц просто плеснет содержимое бокала ей в лицо и скажет, что рука соскользнула.
Но Далеон спокойно вручил ей кубок, даже обхватил её холодные пальцы своими горячими и ловкими, чтобы она точно его не выронила. Тоже «случайно».
Люция уставилась в багрово-фиолетовую жидкость и увидела в дрожащем отражении свое белое от ужаса лицо.
Это Осеннее вино. Крепкое. Терринское. Другого на торжестве осени и быть не могло.
Девушка обхватила чашу трясущимися руками, задрала голову, и решительно посмотрела на Далеона.
