Дом грозы - Ксюша Левина
– Уверена, что знаешь, куда идти?
Волчица моргает и ведет носом, будто велит следовать за ней.
* * *
Всего три мили, это не больше пары часов ходу. Вроде просто, но почему тогда так невыносимо? В момент, когда из виду пропадает Дорн – последняя яркая точка, оставшаяся за спиной, – во все стороны простирается черная земля. Она пузырится под ногами, ботинки вязнут, Фандер то и дело спотыкается на ровном месте.
Волчица жалобно скулит, как если бы в ней не было человеческой души. Она кажется по-настоящему испуганным животным, которое прижимает уши к голове и смотрит вперед с опаской. Фандер ее понимает, он нервничает не меньше, и вид бескрайнего земляного моря вгоняет в дрожь. Куда ни поверни – всюду только черная почва, срастающаяся на горизонте со стальным небом. А если они потеряются? Что тогда? Умрут среди этих просторов от голода и жажды?
Одиночество угнетает, потому что нельзя поговорить с Нимеей. Кожа покрывается мурашками из-за того, что от земли веет могильным холодом. Фандеру не по себе, он, хоть не считает себя трусом, боится от незнания, куда идет.
– Нимея, ты можешь на секунду стать человеком и указать дорогу? Я с ума схожу, у меня паранойя.
Вот на что это похоже. Паранойя. На лбу испарина, дыхание прерывистое, частое.
Она мотает головой из стороны в сторону, а Фандер не понимает, почему ей нельзя стать человеком хотя бы ненадолго? Фандеру кажется, что они не туда свернули и скоро просто упрутся в тупик.
– Это земля во всем виновата? Из-за нее я так встревожен? Не сказал бы, что когда-то так боялся.
Голова волка медленно опускается вниз, нос едва не касается земли, а потом снова поднимается. Фандер воспринимает это за знак согласия.
– А ты?..
Он останавливается, и волк тоже, опередив Фандера всего на пару шагов. Сначала ждет, потом поворачивает голову и внимательно смотрит, но вместо ответа Хардин опускается перед Нимеей на колени, будто обессилев. Нимея медленно к нему подходит, волчьи лапы ложатся на плечи, мокрый нос утыкается в сгиб его шеи.
– Нимея, неужели так важно, чтобы я не знал дороги? – Он утыкается лицом в ее шерсть. – Я должен тебе доверять, в этом все дело?
Волчица тихо рычит, отстраняется, и ее нос касается его щеки. Они сидят недолго, но за это время небо успевает еще ниже нависнуть, оно теперь давит, и даже дышать становится тяжелее.
– Я доверяю.
Они медленно двигаются дальше. Земля продолжает навевать ужас, а паранойя не дает успокоить сердце, которое слишком быстро колотится, как при надвигающейся панической атаке. Фандера охватывает удушающий ужас.
Никогда еще не было так трудно переставлять ноги. Страх неестественный – стоит только напомнить себе, что для него нет, в сущности, причин, как он исчезает. И тут же небо светлеет, тут же можно дышать.
Все хорошо, это все ненастоящее.
Вот так, отлично…
А потом из ниоткуда поднимается туман.
– Как ты можешь знать, куда идти, если ни черта не видно на метр вперед?
Она жалобно смотрит на него и еле заметно дергает носом вверх и вниз. Как можно что-то разглядеть в этом густом, словно молоко, тумане?
Фандер чувствует сердце, бьющееся на уровне глотки, но продолжает переставлять ноги. Он хочет, чтобы их путешествие поскорее закончилось, и даже не помнит, зачем и куда идет. В тумане мелькают длинные розовые волосы, а теплый свет разливается под ногами, будто выглянуло солнце и пролило на землю немного жидкого золота.
– Брайт Масон? – бормочет он.
Шерсть волчицы встает дыбом, она преграждает Фандеру путь.
Алле-алле-алле-у…
Песня сирены звучит отчетливо, Фандер не сомневается, что она настоящая. Мозг не может играть с ним такую злую шутку, создавая такие реалистичные галлюцинации. Но и правдой это быть не может.
– Это мои страхи, так? Это все ненастоящее, я понял, но это мой страх, да?
Нимея смотрит на него пристально и жадно, будто ждет, что он сам ответит. На каждом вдохе в его сердце будто вонзается горячий нож. Болезненно и обжигающе.
Снова всполохи розового впереди. Густой туман стоит стеной, ничего не видно на расстоянии вытянутой руки, так что идти приходится практически вслепую. И всякий раз взгляд цепляется за новые детали. Волосы Брайт мелькают справа, заставляют крутануться на месте. Лоб горит, покрыт испариной, а глазам больно от напряжения.
– Я просто буду смотреть вниз, – велит он сам себе, сжав покрепче кулаки.
Метр за метром они продвигаются вперед, а светлее не становится. Фандер почти уверен, что как минимум дважды сворачивал вправо, избегая появившегося из ниоткуда очередного фантома, и теперь пытается держаться левее.
– Твою мать! – вопит он, увидев черную кудрявую макушку на уровне земли.
Это человек. По обе стороны от головы виднеются безвольно раскинутые синюшные, тошнотворно-бледные руки мертвеца.
– Энграм? – Голос Фандера надламывается, как сухая ветка, а ноги подкашиваются, тянутся к земле.
Нимея тут же заслоняет собой мертвеца, чтобы Фандер смотрел на нее, а не куда-то еще.
– Это Энграм…
Она отчаянно качает головой, прижимается к его лбу, глубоко дышит в надежде, что Фандер поймает ритм и успокоится.
– Мне это только кажется, – шепчет он.
Мертвец за спиной Нимеи как ни в чем не бывало встает, потягивается и поворачивается к Фандеру лицом. Его сине-черные губы изгибаются в слишком знакомой, доброжелательной улыбке. Брат исполняет церемонный изящный поклон, согнув одну ногу в колене и вытянув перед собой одну руку. Абсолютно мертвый на вид, даже такой он лучится внутренним светом, а Фандер начинает себя ненавидеть.
– Все хорошо, – кивает он. – К черту, пошли уже.
И снова замирает. Рядом с Энграмом появляется девушка с каштановыми волосами, прикрывающими лопатки. У нее пепельные веснушки, большие карие глаза, и она смотрит на Энга с такой нежностью и любовью, что даже на себя не похожа.
– Да к черту! – Фандер трезвеет за секунду. – Нока никогда ни на кого так не посмотрит! – плюет он.
Волчица поднимает голову и внимательно наблюдает за ним снизу вверх.
– Она цеплялась за любого, кому нужна помощь, черт возьми! Ей это уже не нужно, понял, братец? Она может жить без этого! А если нет… – Он смотрит на волчицу. – Я правда постараюсь, чтобы смогла…
Энграм с хитрой улыбкой уходит, его черные кудри мелькают впереди. Призрачная Нимея остается. Смотрит на Фандера с тем же обожанием, с каким только что смотрела на Энга, потом издевательски хохочет, и ее лицо преображается на глазах. Становится злобным. С такими лицами разбивают сердца.
Фандер делает навстречу фантому шаг, как вдруг рычащая волчица прыгает вперед. В три прыжка она оказывается рядом с призраком, и тот рассыпается, становится частью тумана.
Нимея позволяет пальцам подошедшего Фандера запутаться в шерсти на ее шее, и они идут дальше, но теперь преследуют беззаботного Энга, который со стороны наблюдал за разыгравшейся сценой. Тот иногда пускается в бег, догоняя призрак Брайт, а иногда швыряет в воздух лепестки красных роз; они остаются у Фандера под ногами, словно капли крови, но исчезают, стоит на них наступить.
– Это глупо. – Он не может больше выдерживать молчание. – Я не боялся Брайт Масон. Чушь. Мой страх в тот момент был совсем другим… Я тогда боялся слабого себя, неужели это не ясно? Я в ее доме ночевал, и ничего. Эй, Черные Земли, ну это слишком просто! Как только я понял, какие штуки могу творить с лесом, я перестал быть беспомощным. Может, неделю назад меня бы такое и испугало. Я не боюсь чертову сирену, которая может прикончить моего брата. Я боюсь того, что я ТРУС. Давай что-то
