Давай попробуем любить - Sofie Montero
— И что же это?
— Мама не боялась его. — пожала я плечами, вспоминая сквозь туман его попытки ей пригрозить тумаками или побить. Она лишь молча смотрела на него без капли страха в глазах, и это его бесило до жути.
— Разве это преимущество, когда женщина боится тебя? — с непониманием полюбопытствовал шаад, аккуратно уложив нас на подушки. Меня на спину, а сам упираясь головой в согнутую руку.
— Для многих мужчин — да. — сделала вывод я, вспоминая большинство из нашего села, да и из других городов тоже. — Все ухудшилось, когда родился их первенец — моя сестра Алисия. Отец, скрипя зубами, промолчал, потом родилась я… Тут он уже не выдержал. Две девчонки, и обе ведьмы. Это почти что позор!
Садэр слушал меня молча, накрывая мои холодные пальцы своими.
— Я была маленькой, плохо помню. Но по словам сестры. Он начал гулять, позор мама смогла стерпеть, но вот попытки нас пинать — нет. Пару раз она показала свою силу, и его месяцами не было дома. Потом началась война…
Мурашки поползли по коже от этого слова. И я, избегая его взгляда, засмотрелась в темноту потолка. Но Садэр не был дураком и сам все понял.
— Твою мать мобилизовали как ценного кадра и чародейку.
— Нет… — я злобно мотнула головой. — Ведьм в основном прятали, не отдавали властям, он сам на неё настучал.
Наверное, именно в тот момент я, будучи ещё ребёнком, возненавидела его до глубины души. И перестала звать папой.
— Он выдал свою жену?
Тон шаада был ледяным, но мне показалось, там, на дне, кроилось удивление и омерзение.
— Ага, — качнула я головой, — не успели маму забрать, как в нашем доме появилась соседка — тётя Фира. Потом была женщина с другого села. Потом были другие… Последняя продержалась дольше всех, и за время её присутствии в нашем доме с меня и Алисии синяки не спадали. Мама, видимо, почувствовала это, и в один из весенних дней на пороге нашего дома появилась младший лейтенастер Ромина Фиалковски. Ты бы её видел, Садэр… Красивая, в бордовой форме, с луной и звездой на погонах и походной сумкой на плече. Она была талантлива, находчива, так что быстро поднялась в звание. Как ты уже понял, нас с Алисией забрали. Мачехе сломали руки, а отец… А он, как ни странно, отделался только шоком.
— Выходит, так ты с сестрой оказалась на войне, как семья военнослужащего.
Сделал вывод вслух Садэр, и я его поправила.
— С сестрами… Так вышло, что младшая сестра моей мамы умудрилась спутаться с драконом. Но ящер как пришёл, так и ушёл, а она осталась с животом при живом-то муже. Наверное, никто бы не узнал об этом, если бы…
— В ребенке не проснулась кровь родного отца. — закончил за меня Садэр.
И я качнула головой:
— Да, ты прав. У Эзры в шесть лет поступила чешуя на ногах. Её отец разгневался и принялся соскребать её ножом. А дальше инфекция, мёртвые нервы. В общем, опоздай мама на день, и Эзры бы не стало. Но в Дойран мама забрала нас всех троих.
А дальше… Дальше была война.
Тихий вздох боли с его губ дали мне понять, что объяснить ему не надо, что там происходило, в выжженных городах и душных госпиталях, с сладким запахом разлагаемого тела.
— В одном из боев наши пошли в наступление, тут подоспели и оборотни. Там мама и познакомилась с ним. Пантерой по имени Нил. Знаешь, он очень долго её добивался… — хмыкнула я, смаргивая слёзы с ресниц, вспоминая высокого гибкого мужчину, так похожего на Ниласэ, в своей вечной кожаной куртке и с добрыми глазами. — Но нам с сестрами это было на руку, он постоянно таскал маме подарки, а нам орехи и засушенные ягоды и фрукты.
— Выходит, они были истинными, раз он принял вас с сёстрами.
— Да… Они были истинными. И я это ненавидела… Потому что, когда он погиб, мама стала живым трупом. Наверное, только ребёнок в её утробе не дал ей уйти сразу за ним. Но Ниласэ родилась, и спустя два года мама умерла во сне.
Я сказала ему всё это, что копила годами, и то, что не говорила никому. Но вместо страха или неловкости вдруг стало так легко.
— Знаешь, Садэр, до встречи с тобой я осуждала их любовь. Считая, что было несправедливо бросать нас из-за тоски за ним. Но сейчас… Наверное, правильно говорят, что только влюблённые способны найти все дороги, и только они могут простить всё.
— Да, правильно говорят, — согласился он со мной, чтобы через секунду более уверенно обнять меня и тихо шепнуть на ушко: — Но это ведь не всё, малыш, какие беды ещё ранили твоё сердечко? Расскажи мне, пожалуйста…
От него было так странно слышать слово «пожалуйста…», что я не удержалась.
— Нам было тяжело, с больной сестрой и маленьким младенцем. В основном всё решала Алисия, но этот факт не лишал меня груза на плечах. Мы вернулись в королевство людей, поскольку, пусть Нил и мама обручились браком, их прайд не принял ни нас, ни Ниласэ, более того, добрый дядя, что служил с мамой, посоветовал держаться от кошек подальше. Мы так и сделали. Что тебе сказать, Садэр? Недоедали, замерзали, но в конце концов всё вроде налаживалось. Ниласэ росла, в нас с Алисией проснулись силы. Прошло время, и она пошла в академию. Через год и я за ней. Всё было хорошо, пока Алисию в выпускном курсе отправили на практику к наагам.
— Дави?
Моё молчание затянулось, ведь только сейчас я вспомнила о сёстрах. Как они там без меня?
— Она влюбилась, Садэр. В красивого аристократа наага, который пел ей сказки об истинности. Он был заботливый, пока не затащил её в постель, а потом оказалось, что истинности недостаточно для брака, он хотел
