Карина - Давай попробуем просто жить

Название: Давай попробуем просто жить

Автор: Карина

Бета: diosa (10-14 главы)

Пейринг: СС/ГП

Рейтинг: NC-17

Тип: слеш

Жанр: Romance

Размер: макси

Статус: закончен

Отказ: не извлекаю никакой выгоды, все герои принадлежат Роулинг.

Аннотация: Волдеморт повержен, обучение в Хогвартсе закончено, можно строить новую жизнь. Но так ли просто это сделать, если в новой жизни тебе кого-то не хватает?

Предупреждения: слэш

Глава 1. Не стоит благодарности

Лиловые тени накрывают Хогвартс с головой, солнце рыбкой заныривает за горизонт и, словно маггловские переводные картинки, на небе высвечиваются первые, еле заметные пока звёзды.

Я сижу за столом и гипнотизирую лежащий передо мною кусок пергамента. Не знаю, с чего начать, но в любом случае надо разделаться с этим поскорее.

«Дорогие дядя, тётя и Дадли!»

(Дорогие, как же. Да Дурслей удар хватит от одного только этого слова, не говоря уже о письме, которое будет доставлено совой, что само по себе уже преступление в их глазах. Надеюсь, содержание письма подсластит эту пилюлю).

«Я закончил обучение в Хогвартсе и, поскольку уже достиг совершеннолетия, могу сам выбирать, что мне делать дальше».

Я тереблю кончиком пера верхнюю губу и пытаюсь собраться с мыслями. Никогда не умел писать писем даже близким людям. Тем более мне сложно писать Дурслям. Вздыхаю и, решив поскорее избавиться от неприятной обязанности, строчу дальше.

«Я получил приглашение по окончании школы провести месяц в семье моего друга Рона Уизли, а затем планирую продолжить обучение, поселиться отдельно от вас и жить самостоятельно».

(Представляю, как они обрадуются такому повороту событий. Впрочем, я рад не меньше).

«На этом заканчиваю письмо, и спасибо за всё, что вы для меня сделали.

Г. Дж. Поттер».

Меня так и подмывает расшифровать, что я имею в виду под словами «спасибо за всё». Я вспоминаю чулан, обноски двоюродного братца, фиолетовую от гнева физиономию дяди Вернона, два листка салата в моей тарелке, визги тёти Петуньи, кулаки Дадли. Действительно, есть за что благодарить.

И если есть что-то положительное в том, что я завтра покидаю Хогвартс, так это возможность не возвращаться на Прайвет Драйв.

Запечатываю письмо и прогуливаюсь до совятни. Школьная почтовая сова получает положенное количество кнатов и снимается с места, зажав в клюве конверт.

Сегодня действительно последний день в стенах школы. Днём в Большом зале был торжественный обед, посвящённый окончанию экзаменов, а сейчас там же начинается выпускной бал. «Кавалеры приглашают дам, форма одежды - парадная мантия».

Мы с Роном, готовые к выходу, уже спустились в общую гостиную и болтаем в ожидании наших партнёрш. В гостиной пусто, все на балу. Рон пару минут сосредоточенно смотрит в огонь. Потом глубоко вздыхает и говорит, что хочет сегодня сделать то, на что раньше не решался. Потому что это наш последний вечер в школе, а значит, последний шанс.

Он спрашивает, был ли я когда-нибудь с девушкой, в смысле по-настоящему. Я загадочно молчу, пусть думает что хочет. По крайней мере, правду я говорить не собираюсь, засмеют. Рон пристал с расспросами, ему хочется повысить свой теоретический уровень с целью плавного перехода к практике. Подозреваю, что практиковаться он намерен сегодня же вечером. И даже знаю, с кем.

Вспоминаю всё, что слышал на эти темы от Симуса и Дина, стараюсь рассказывать тоном бывалого человека. Одновременно выражаю глубокое удивление тому факту, что шестой сын в семье до сих пор не просвещён старшими братьями. Рон говорит, что его всегда держали за маленького, а теперь он чувствует себя последним кретином и боится, что у него ничего не получится. В ответ сочувствую ему и Гермионе. Рон швыряет в меня ферзя, я уворачиваюсь, потом вскакиваю, и мы затеваем весёлую потасовку. Отдышавшись, Рон заводит старую пластинку по поводу «только-посмей-прикоснуться-к-Джинни». Всё-таки я перестарался, живописуя узнанные от парней подробности.

Успокаиваю его, что Джинни невинна как дитя. По крайней мере, я со своей стороны никаких поползновений не делал. Хотя, добавляю я, не поручусь за других парней… Потасовка возобновляется…

После, когда мы, раскрасневшиеся и запыхавшиеся, возвращаемся каждый в своё кресло, я говорю себе, что Рон действительно может быть совершенно спокоен насчёт меня и Джинни.

Дверь открывается, и на пороге появляются наши бальные партнёрши. Мы вскакиваем с кресел и идём к ним. Я подаю Джинни руку, она смущается и опускает ресницы в пол - откуда что взялось. Всего пару недель назад на тренировке так врезала мне бладжером по затылку, что искры посыпались, а потом ещё и смеялась, называя меня неуклюжим соплохвостом.

Сейчас же она стоит против меня с пунцовыми щеками и затейливыми локонами, и пальцы её в моих руках чуть дрожат. И в эту минуту я жалею, что не люблю её, и обещаю себе хотя бы попытаться. Наверное, это будет правильно. И, наверное, сложно найти девушку лучше Джинни. И она меня любит. И, в конце концов, у всех давно уже есть пары. Ты идиот, Гарри, тупой придурок…

Краем глаза я наблюдаю за Роном. Он обхватывает запястья Гермионы, сжимает, притягивает к себе, пристально смотрит ей в глаза и, наверное, видит в них что-то такое, отчего начинает улыбаться, а потом тянется к ней и осторожно прикасается губами к её губам.

Я пытаюсь заглянуть в глаза Джинни - может быть, я тоже увижу что-то, отчего мне захочется притянуть её к себе… Глаза как глаза - большие, с рыжими крапинками, серьёзные. Я смотрю очень внимательно, но ничего в них не вижу и ничего не чувствую, даже сердце бьётся ровно, ни на секунду не чаще. Я поспешно целую её в щёку и выпускаю пальцы из рук.

Мы отходим к камину - нам неловко стоять около Рона с Гермионой и чувствовать себя третьими лишними - и не мешаем им целоваться. Наконец, они отрываются друг от друга, до невозможности счастливые, вспоминают о нас, смотрят, куда мы делись, и глаза у обоих затуманенные… Думаю, Рон зря переживает. Судя по Гермионе, всё у него сегодня получится.

Мы спохватывается, вручаем нашим дамам бутоньерки, которые тут же водружаются ими на запястья - и всё, мы выходим из гостиной. Я машинально подаю Джинни локоть, и пока мы идём по длинному коридору, в голове почему-то всплывает фраза, сказанная Роном. «Сегодня последний шанс сделать то, на что прежде не решался. Иначе будет уже поздно».

Входим в бальный зал и окунаемся в шум, смех, шуршание мантий… Откуда-то сверху льётся музыка, исполняемая невидимым оркестром. Вместо тысячи парящих в воздухе свечей, обычно исполняющих роль люстр, сегодня повсюду порхают светящиеся разноцветные бабочки, за которыми шлейфом тянутся радужные дорожки искр. Стены затянуты волшебной тканью, Гермиона как-то рассказывала, что бывает такая. Если её заговоришь - она показывает то, что тебе хочется. Сегодня это картинки из школьной жизни, отображающие все семь лет жизни в Хогвартсе нынешних выпускников.

Профессор МакГонагалл кружится в объятиях Хагрида, он то и дело склоняется к ней и что-то шепчет на ухо, отчего она принимается хихикать и сбивается с ритма. Хагрид громко топает своими здоровенными башмаками, так что иногда заглушает музыку.

Почти рядом с ними мадам Помфри и мелко-мелко припрыгивающий Флитвик - тоже смеются.

Около нас Парвати пытается научить вальсировать какого-то старшекурсника из Равенкло, но мне хорошо видно, что он нарочно притворяется ради возможности лишний раз обнять её пониже спины.

Те, кто не танцует, либо разместились за столами с кружками и бокалами, либо расселись парочками в неосвещённых уголках зала, где их склонённые друг к другу головы периодически сливаются в один силуэт.

Рон сразу же сгребает Гермиону в охапку и тянет танцевать, вклиниваясь в толпу.

Я же осматриваюсь по сторонам, мне нужно кое-кого отыскать. Видимо, осматриваюсь я долго, потому что выражение лица Джинни становится задумчивым, а взгляд - изучающе-оценивающим. Через сто лет я всё-таки спохватываюсь и берусь принести что-нибудь выпить. Когда пробираюсь обратно, уже с балансирующими стаканами, попутно обвожу рассеянным взглядом танцующих, вглядываясь то в толпу, то по сторонам, и досадую.

Следующие минут двадцать занимаюсь тем же - сканирую столы, углы, лица, перемежая это занятие глотками виски.

Джинни сообщает, что чувствует себя по меньшей мере фестралом. Хотя, даже фестралов, в отличие от неё, от Джинни, я разглядеть в состоянии, и интересно, а кого это я высматриваю?

Да никого, ну что ты, и вообще, Джинни, дорогая, я болван, пойдём потанцуем.

Я подаю ей руку и деревянно обнимаю за талию, мы топчемся вокруг своей оси. Джинни поднимает глаза и пытается завести разговор, я что-то отвечаю, наверняка невпопад, потому что она перестаёт допрашивать меня, молча кладёт голову мне на плечо, прижимается щекой, закрывает глаза.