Подъем, спящая красавица! (СИ) - Анастасия Разумовская
— Илиана, — повторил хрипло. — Ты — фея. Самая могущественная из живущих. Что эти человечки смогут тебе сделать? Почему ты боишься их так, словно тебе снова пятнадцать?
— Ты сумасшедший! Он король, Румпель! Король. Коронованный. За него встанет вся Эрталия, армия… Ты не понимаешь или придуриваешься?
— Что тебе до того? Девочка моя, когда ты поймёшь, что тебе ничего не угрожает? Даже если весь мир вооружится против тебя.
— Мне угрожает мой муж. Муж, которому я изменила, которого я свергла и которого больше пяти лет держала в темнице.
— Помирись с ним.
— Что⁈
— Он был маленьким и глупым, когда обижал тебя. Он получил по заслугам и поумнел. Поговори с ним. Узнай, чего он хочет.
Она зашипела и ударила его в плечо:
— Ты рехнулся⁈ Что за бред⁈ Анри не пойдёт на мир. Теперь, когда он на свободе, и за него — мерзкие людишки! Он ни за что не забудет причинённых ему обид.
Румпель поморщился:
— Детский сад, трусы на лямках. Короли ещё не то забывают, если им выгодно. Поверь, я разберусь и с этим. Илиана, пожалуйста, дай мне время. Сейчас происходит то, что намного опаснее, чем все эти ваши разборки в королевской песочнице. Силы небесные, да какая разница на чей череп давит корона⁈ Возьми и подари ему трон. Ты — фея. Бессмертная. А он — смертен. Пусть погреет задницу на троне лет тридцать. Ну, сорок. А ты сядешь после него.
— Вот как? — хрипло выдохнула она и прищурилась.
— Всё это — такие мелочи. Ты воюешь с воробьями, а между тем в Эрталию пришёл дракон. Или не знаю кто. Неужели ты не чувствуешь? Не замечаешь? Происходит нечто непонятное, необъяснимое. Мы с тобой стали шахматными фигурками в чьей-то искусной игре. И этот кто-то куда опаснее любого из королей.
— Кто?
— Не знаю. Илиана, пожалуйста, дай мне несколько дней. Предложи Анри переговоры. Затяни их месяца на два-три. Дай мне возможность разобраться.
Она смотрела на него странным взглядом, почти грустным, почти с сожалением.
— Я никогда тебя таким не видела…
— А я никогда таким и не был. Потому что вот этого — не было. Никогда.
Королева шагнула к нему, обняла, коснулась губами губ. Из нежного поцелуй быстро перерос в страстный.
— Что с тобой? Всё настолько серьёзно? — хрипло спросила она, закончив тиранить его губы.
— Намного серьёзней.
— Что происходит?
— Я. Не. Знаю. Прошу тебя: не мешай мне сейчас. И ещё: скажи, ты когда-нибудь слышала имя «Дезирэ»? Ты знаешь кого-нибудь с таким именем?
— Дезирэ? Желанный? Какая пошлость. Словно из какой-то сентиментальной сказки. Может быть. Не знаю. Не помню.
Илиана опустила голову, задумалась. Глянула исподлобья:
— Это всё из-за неё?
— Что?
— Эти проблемы, о которых ты упоминаешь, но не рассказываешь, из-за твоего Сорнячка?
— Не знаю.
— Я тебя люблю, — шепнула она и коснулась щекой его небритой щеки. — Румпель… ты — единственный, кому я могу доверять… Ты бы хотел, чтобы я отреклась от престола и перестала быть королевой?
— Я этого не прошу, — насторожился он и поднялся.
Королева привстала на цыпочки и поцеловала его в нос, в лоб.
— Но хочешь? — спросила кротко.
— Хочу.
— И ты будешь любить меня, если я перестану быть королевой?
— Конечно.
Илиана обвила его шею руками, приникла к губам. Жадно, словно лань в засуху. Он вздрогнул и прижал женщину к себе.
— Почему? — тихо спросила она.
— Мне не нравится, как тебя меняет корона.
— Я становлюсь злой? Тёмной?
— Да.
— Хорошо. Я буду доброй. И ты меня будешь любить ещё сильнее?
— Да.
— И мы будем жить только вдвоём?
— Втроём.
Она непонимающе посмотрела на мужчину.
— И кто же будет третьим? Сорнячок?
— Бертран, — устало напомнил тот. — Наш сын.
— Ах… да.
Королева потянула его за руку, и Румпель опустился в кресло. Женщина опустилась рядом с креслом на пол, положила голову на его колени и посмотрела снизу-вверх.
— Ты всегда был рядом, — прошептала нежно. — Всегда. Когда был юным пажом, когда я была глупой девчонкой…
— Ты не была глупой.
— Я была глупой. Слабой глупой девчонкой. Я позволила надавить на себя и выдать замуж за того, кого ненавидела. Но ты не бросил меня. Ты помог мне свергнуть мужа. Ты всегда был рядом. И любил меня…
— Илиана… — Румпель попробовал встать, но женщина уткнулась в его живот.
— Подожди — прошептала мягко. — Ты помнишь нашу первую ночь? Ты помнишь, как ты меня целовал?
— Что… ты… делаешь? — прохрипел он.
По его лицу скатилась струйка пота, а за ней поползла другая. Губы побелели.
— Наш сын… Твой сын, Румпель. Я же видела, как ты иногда смотришь на него… Я родила его, хотя надо было бы выкинуть. Но это был твой сын… Помнишь ту ночь? Анри был на охоте…
— Илиана… что ты наделала…
— Я? Ничего, мой милый. Когда-то я очень любила тебя.
Она встала, наблюдая, как побелевший мужчина заваливается набок, теряя сознание.
— А ты меня предал, милый.
* * *
Румпель раскрыл глаза и попытался сесть. Не получилось. Руки словно разрезала дикая боль.
Каменная клетка. Узкое окно. Кровавая лужа на неровных плитах пола. А нет, всего лишь отблески заката. Запястья и лодыжки обжигает металл оков, от них — раны на коже.
— Не пытайся снять их магией, — промурлыкала Илиана, сидевшая в кресле с высокой узкой спинкой напротив пленника. — Это антимагические оковы.
Он скосил взгляд и увидел собственную руку, почти прибитую к стене тяжёлой цепью. Перевёл глаза на любимую женщину.
— Что это значит?
— Ничего, — она снова усмехнулась, в чёрных глазах сияли отсветы пламени факела, — кроме того, что я никому никогда не прощу предательства. Даже тебе.
Королева встала, подошла и концом гибкого стека подняла мужчине голову. Прищурилась:
— Молчишь? Нечего возразить? А напрасно. Умоляй. Клянись. Вдруг — помилую.
— Илиана, — хрипло прорычал Румпель. — Ты сошла с ума. Без меня ты останешься одна. Против королевства. И против того, что…
Она рассмеялась и носком сапожка ударила его между ног, а затем наотмашь хлестнула стеком по лицу. Пленник дёрнулся, глухо зарычал, до крови закусил губу.
— Ты меня предал, Румпель, — просвистела женщина зло. — Между мной и девчонкой, похожей на меня, но помоложе, ты выбрал её. Скажи мне, она трахается лучше? М-м? А что, если ты перестанешь быть мужчиной, мой милый друг? Если тебя кастрировать и подарить ей, м? В качестве игрушки?
— Я выбрал тебя.
— Лжёшь. Я видела, как вы целовались!
Румпель закрыл глаза. По щекам его ходили желваки, ноздри раздувались, но мужчина всё ещё пытался держать себя в руках.
— Ты
