Подъем, спящая красавица! (СИ) - Анастасия Разумовская
Командиры, одетые в серые рубахи с нашитыми крестами, каждый — в цвет отряда, угрюмо смотрели на своего пророка. Некоторые были выше его на голову, а то и две. Я украдкой оглядывала их.
— Я слишком долго ждал. В этом моя вина. И вот наказание от бога: король издал эдикт, повелевающий всем детям вернуться домой.
Этьен замолчал. Луг потонул в рёве разочарованных голосов. Лица — бледные, румяные, рябые, веснушчатые, грязные, чистые — исказили обида, страх и отчаяние. Никто не хотел возвращаться домой. Никто, кроме меня…
— И я преклоняю голову перед приказом того, кто есть власть Бога на земле, перед Помазанным Его. Расходитесь. Возвращайтесь домой, под юбку ваших мамочек. К своим стадам, гончарням, кузням, красильням. Домой. Так велел король.
Новый стон разочарования. Этьен помолчал, а когда свист и вопли стихли, поднял руку и жёстко, неожиданно властно бросил:
— Если вы — дети. Ибо детям сказано возвращаться. Но если вы — воины Христовы, то вы подчиняетесь только Богу. Я — выступаю. Даже если пойду один. Христос явился и сказал, и кто я, чтобы спорить с ним? И кто — король, владыка земной, чтобы спорить с владыкой небесным? Я иду. И те, кто со мной, те со мной. Я не держу никого.
Обернулся и кивнул сияющему гордому братишке:
— Давай.
И маленький Жак запел пронзительным и ломающимся от напряжения голосом:
— Прекрасны поля…
Жак Кривой, старший брат Эллен, развернул наш флаг — белый с алым четырёхконечным, как у крестоносцев, крестом. Наш отряд из Клуа, первозванные, дружно расправили плечи и зашагали вслед за Этьеном. Очнувшиеся командиры завопили:
— Стройсь! Кто ребёнок — шагом марш. Вон из отряда! Воины Христовы, стройсь!
— Такой маленький, всего двенадцать, — шепнула мне Кармен на ухо, — а такой прям… Ух! Огонь! Ещё б и в постели так, цены бы не было…
Я поморщилась и сделала вид, что не расслышала её.
Вандом провожал нас с цветами и музыкой. И женщины, заплаканные, долго бежали вслед. И священники выходили навстречу из церквей с крестами, благословляя Великий Крестовый поход невинных душ, а воздух звенел и от криков, и от пасхального перезвона колоколов.
— Смотри, вон там — мой дед, — Кармен дёрнула меня за руку.
Я оглянулась и увидела высокого седого старика в грязной, рваной одежде того покроя, который обычно носят обедневшие рыцари. Он стоял в толпе, обеими руками опершись о суковатую трость, и вытягивал шею, словно пытался что-то увидеть среди поющих отрядов. Но это было глупо, ведь дон Хосе был слеп, как крот…
Глава 22
Ласки королевы
Когда Илиана вошла в библиотеку, Румпель листал какую-то толстую книгу и хмурился. Она знала, что её мужчина любит читать, стоя за специальным столиком, высоким, с наклонной небольшой столешницей, как раз под книгу. Но сейчас лейтенант сидел, облокотившись о стол и опираясь лбом о ладонь. А другая рука — немыслимое дело! — барабанила по подлокотнику кресла. Никогда, никогда Румпель не терял настолько контроль над эмоциями. Разве что в сексе. Но хуже всего было то, что лейтенант не заметил, как она вошла.
— И когда ты мне собирался это рассказать? — спросила Илиана, пытаясь выровнять голос.
Она честно старалась спрашивать дружелюбно, но это было дружелюбие собаки, у которой отобрали кость. Румпель вздрогнул и обернулся. Посмотрел на неё странным, рассеянным взглядом.
— Рассказать что?
— Что ты самовольно отпустил моих пленников.
Она величественно прошла и встала напротив. Румпель досадливо поморщился:
— Какие пустяки. Тебя волнуют девчонка, недавно забросившая игру в куклы, и парень в одних штанах. Серьёзно?
— Меня волнует, что ты нарушил мой приказ.
— Извини. Так было нужно. Ты слышала когда-нибудь имя «Дезирэ»?
— Извини? Вот так запросто? Королевский приказ для тебя ничего не значит?
Румпель прикрыл глаза. Устало потёр ладонью лоб. Он был раздражён до крайности, но чем?
— Они тебе не опасны, — выдохнул измученно. — Илиана… не стреляй по воробьям из пушки.
— По воробьям? Не опасны? Девчонка — ведьма. И притом не самая слабая.
— Фея. Пока что фея.
Илиана стиснула кулаки. Что-то хрястнуло в её руках. Она опустила взгляд и увидела, что сломала стек. Отшвырнула обломки в сторону.
— Фея? Такая юная, такая чистая и добрая, да, Румпель? — спросила вкрадчиво. — Не то, что я: злая и страшная ведьма. Тебе ведь нравятся чистые и скромные девочки, верно?
Румпель тяжело посмотрел на неё красными от недосыпа глазами. Криво усмехнулся. Встал. Подошёл и обнял.
— Илиана. Я не знаю, радоваться мне или печалиться. Ты меня давно ни к кому не ревновала. По-моему, тебе было лет пятнадцать, когда ты устроила мне истерику ревности. Или ещё четырнадцать?
Она гневно раздула ноздри и резко отстранилась.
— Перестань, — прошипела зло. — Ты нарушил мой приказ! Ты ведёшь себя так, словно я — просто грелка для твоей постели, а не твоя королева. Ты вообразил, что, если я с тобой удовлетворяю страсть, то ты можешь забывать о том, кто я⁈
— Эти дети тебе не опасны, — веско повторил мужчина.
— А кто опасен? За этими детьми стоит Анри. Ты забыл? Или ты думаешь, что король — всё тот же тупой мальчишка, которого ничего не интересует, кроме охоты и развлечений? Клянусь, за те годы, которые муженёк провёл в темнице, даже осёл бы поумнел! Ты не понимаешь, как он сейчас ненавидит меня? Да Эрталия утонет в крови междоусобицы! Я выслала погоню, но… Все восстают против меня. Мои гвардейцы переходят на сторону короля, всеобщего любимчика. Все помнят, как он крестил их детей и щедро угощал на пирах всех встречных-поперечных. Тот парень в одних штанах — деревенщина, сын мельника, босяк. Но Анри отдал ему мою сестру! Лишь за то, что Арман рассмешил его и позабавил. А ещё за то, что им вместе прекрасно бухалось. Принцессу! И подарил ему маркизат. Все эти твари помнят доброго Анри. Все эти твари ненавидят злую Илиану. Все меня предают. И ты — тоже.
— Я тебе верен.
Она глянула на него гневно, прикусила алую губу.
— Ты мне это повторишь, когда Анри велит палачу привязать меня к столбу и поджечь. И в этом виноват будешь ты, только ты, добренький Румпельштильцхен, жалеющий мальчиков и девочек, которые — клянусь! — меня не пожалеют.
— Илиана.
Румпель сел на стол, притянул её к себе, заключив между колен, обнял
