Замуж за 69 дней - Юлия Шеверина
С этими мыслями стучу каблучками по ступенькам. На самом верху навстречу вылетает мужская фигура. Парень не успевает остановиться и по инерции летит на меня. Удерживаемся на ногах чудом. Он – потому что хватается одной рукой за перила. Я – потому что второй он крепко держит меня за талию.
– Ашш—хисаби, – знакомый голос шипит в ухо старинное арабское проклятье, – моя нога!
Спешно убираю туфельку с чего-то мягкого. В ответ слышу вздох облегчения.
Радоваться рано. Понимаю, что прижата к мужской груди. Под щекой черная ткань тренировочной куртки. Такие носят старшекурсники с боевого.
Меня окутывает уютным облаком теплого бергамота, лаванды и розового перца.
Поднимаю глаза и сталкиваюсь с золотистыми искорками в знакомых до боли глазах.
– Рома?!
Он порывался убрать руки, но узнал меня и остановился, задумался на мгновение и обхватил крепче.
– Кара, прекрасно выглядишь.
Ну конечно. Особенно прекрасны мои красные от слез глаза и опухший нос.
– Я знаю, что никаких мороков нет! – пытаюсь оттолкнуть его, но здесь слишком тесно, – ты лгал мне! Ты изменил мне! Дважды! А может быть и… не знаю сколько раз!
Парень немного хмурится, делает вид, что история с несуществующими мороками и обманом всего университета его никак не касается.
– Ложь? Измена? – удивляется он, – я никогда не лгал тебе, тем более, не изменял.
– А Флорина? – почти рычу.
– Дорогая принцесса, – усмехается мой нареченный, пренебрежительностью тона сбивая ценность моего титула до уровня ведра гнилой картошки, – мы не женаты, чтобы связь с одной незамужней девой считалась изменой для другой незамужней девы. Можешь воображать себе, что хочешь, но мои увлечения тебя не касаются.
– А наша помолвка? – задыхаюсь от злости.
Рома переходит более отвратительный тон – снисходительно-жалостливый, покровительственный. Будто я – маленькая девочка, а он – умудренный опытом учитель, объясняющий элементарные вещи наивной глупышке.
– Помолвка, – откровенно издевается он, – решение родителей. Не мой выбор. Если они хотят хранить тебе верность, пусть займутся этим сами. Ах да, они не могут… Они же умерли. Какая жалость. Выходит, теперь некому хранить верность принцессе Османиди?
– Рома, но мы обручены с детства… мы почти семья!
– Моя семья мертва, – его лицо каменеет, взгляд становится колючим, а его пальцы до боли сжимают мою талию, вскрикиваю, но он давит сильнее, склоняется к уху и угрожающе шепчет, – из-за одержимости другой семьей. Твоей.
На моих глазах выступают слезы, он видит это и не скрывает наслаждения, сдавливает меня руками, как в тисках. Мне больно, я открываю рот, чтобы закричать, но… на мои губы ложится печать молчания.
Это заклинание студентам запрещено использовать!
– Мне все можно, – шепчет герцог, – Тебе, глупая принцесса, я сделаю очень больно. Почувствовала малую часть боли, может тогда поймешь, что было со мной, когда мой отец… ошибся.
Сил герцога хватает лишь на минуту. Печать падает, но я все еще с трудом размыкаю губы:
– Герцог Константин, при чем здесь он? При чем здесь я?!
– Он был одержим вашей семейкой! С детства только и слышал от него «Мы обязаны породниться», «Твой сыновний долг – жениться на ведьме Османиди»… И к чему это привело?
– К твоим изменам? – догадываюсь я и горько осознаю, – Тебя заставили жениться на мне и ты… страдал из-за этого?
Рома мгновение смотрит на меня и… смеется. Это совсем не веселый смех… Горький, с привкусом злобы, обиды и сильного яда.
– В твоей красивой глупой голове все крутится вокруг гнезда. Клуша, – презрительно бросает он, – дорогая, породистая, избалованная самка павлина. Ты хоть раз выглядывала из своего золотого курятника? Да я женился бы на ком угодно, даже на хромой и одноглазой нищенке, если бы это спасло отца! Но нет, он устроил нашу помолвку и умер за этот идиотский союз! Так глупо, так бессмысленно…
– Что ты такое говоришь? Я совершенно не понимаю… Рома, твой отец погиб во дворце во время нападения. Моя семья с этим не связана. Я понимаю, ты в трауре… сам не понимаешь, что говоришь. Я готова простить тебе злые слова. Мы можем… мы должны пожениться. У нас будет семья…
Стараюсь быть кроткой и милой, говорить спокойно и ласково, как с обиженным ребенком. После смерти родных Роме нужна поддержка. Хочу показать, что невеста готова поддержать жениха, даже когда тот выпускает пар.
– Павлиниха, – с сожалением повторяет он, – это ты ничего не понимаешь! Наш союз больше не имеет смысла. Он был важен для моего отца. Он хотел получить в семью чертову книгу Старших Сестер Османиди. И женщину, которая прочитает чертову инструкцию.
– Какую еще инструкцию? – с ужасом спрашиваю я, хотя интуиция начинает подсказывать, что я знаю ответ.
– Не понимаешь? Куда тебе… Чертов саркофаг, который твоя бабка отправила в дар деду. В отличие от твоих похотливых подружек отец быстро понял, что это за вещь, зачем нужна на самом деле. И главное – чего не хватает.
– Записей из нашей книги, – догадалась я.
– Не такая ты и глупая, – говорит он, хотя пренебрежительный тон говорит об обратном, – отец множество раз пробовал запустить артефакт, но ничего не получалось. Нужно было нечто особенное, самостоятельный элемент, недостающая деталь. Отец годами выяснял, где она может быть. Интриги, подкупы, чары. До сих пор не знаю, как, но он тайно перебрал весь ваш архив. Случайно узнал о книге. Твоя бабка не дура, – последнее прозвучало в укор, в его словах сквозило «… в отличие от тебя», – Место надежное, не достать. Старая ведьма разделила опасное устройство на части. Одну бросила в императорское хранилище, вторую оставила себе.
– Какой ужас… наша помолвка была с расчетом на мое продвижение в семье? Что я стану Старшей Османиди и принесу в ваш дом книгу?
Говорю о своих догадках, а внутри все дрожит. Надеюсь, Рома сейчас все мои опровергнет. Скажет: «Принцесса, вы не правы, я вас люблю и все это – моя дурная шутка, за которую я сейчас же извинюсь… бриллиантовым колье».
– Принесешь и прочитаешь. Отец много лет мечтал запустить усилитель, – Рома горько улыбается и продолжает, – Единственным способом был брак. Он даже думал одно время жениться на старухе.
– Какой бред…
Так бы она и вышла за твоего отца! Бабушка всегда гордилась статусом жены, а потом – вдовы и матери султана. После смерти мужа она никогда больше не вышла замуж и не вступила ни в одни официальные отношения. Как бы
