Жена палача (СИ) - Лакомка Ната

- Знаете или верите? – уточнил он. – Где ваш палач был ночью, когда убили вашу сестру?

- Дома, - сказала я как можно увереннее. – И не называйте его так. У него есть имя и фамилия. Не желаете произносить их, достаточно говорить «ваш муж, госпожа ди Сартен».

- Меня передёргивает всякий раз, когда я вспоминаю, что он ваш муж, - признался Сморрет. – Но вы лжете, Виоль. Его не было дома.

- Прощайте, - резко сказала я, обошла его и ускорила шаг, не желая выслушивать очередные грязные сплетни.

Но Сморрет догнал меня и пошёл рядом, не отставая ни на шаг, и спросил, таинственно понизив голос:

- Разве вам не интересно, где ваш муж был в ту ночь, Виоль?

Я остановилась так резко, что он пробежал пару шагов уже без меня, но сразу вернулся.

- Если вам есть, что сказать – то говорите, фьер Сморрет, - потребовала я. – У меня мало времени, и я не хочу, чтобы нас видели вместе. Моему мужу это не понравится.

Было видно, как борются в нём желание помучить меня неизвестностью и желание огорошить тем, что он знает. Победило второе.

- В ту ночь я видел его, - сообщил он, задыхаясь от важности того, что говорил. – Здесь, в Сартене. Рядом с домом вашей сестры. После полуночи. А ведь фьеру Капрет убили именно в это время, не так ли?

- Вы лжёте, - сказала я ровно, но сердце пустилось в бешеную пляску. Рейнар ушёл от меня, примерно, в полночь. Я не смотрела на часы. И не выходила из спальни, поэтому не знаю, во сколько он уехал. И куда.

- Как легко вы меня обвинили во лжи, - Сморрет дёрнул углом рта. – Но я говорю правду. И даже могу поклясться в этом… на суде.

- Вас допрашивали? – тут я не смогла скрыть волнения, и он ухмыльнулся уже открыто.

- Не допрашивали. Я открылся только вам. И хотел спросить – надо ли мне… открыть то, что я знаю, другим?

- Что вы имеете в виду?

- Я мог бы заговорить, мог бы промолчать… - он посмотрел на меня многозначительно.

Я затравленно оглянулась по сторонам, улица была пустой, и нас никто не слышал. Теперь уже во мне боролись двоякие чувства. Я прекрасно понимала, чем обернуться для Рейнара показания Сморрета. Лжёт он или нет? Говорит правду или хочет навредить моему мужу? А Рейнар?.. Если Сморрет говорит правду, что он делал в Сартене ночью? Возможно, кто-то заболел?..

- Виоль, - напомнил о себе Сморрет, - ради вас я мог бы промолчать…

Он хотел взять меня за руку, но я отдёрнула её.

- Не прикасайтесь ко мне, Элайдж. И будете вы молчать или заговорите – пусть это останется на вашей совести. Я знаю, что мой муж невиновен, и когда всё выяснится, он выйдет на свободу. Пустите! – и я побежала по направлению к королевской тюрьме.

– Я говорю правду! – крикнул Сморрет мне вслед, но я не оглянулась.

Неважно, что скажут хоть тысяча Сморретов. Я должна обо всём спросить у Рейнара. И посмотреть ему в глаза. Теперь, когда Лилианы нет, мои сомнения сможет развеять только он. И если я почувствую ложь…

Боже, Виоль, как ты её почувствуешь? Ты что – обладаешь тайными знаниями королевских колдунов? Твой муж и твоя сестра столько времени водили тебя за нос, и ты ни о чём не подозревала…

– Виоль ди Сартен, – сказала я, когда окошечко на массивных воротах тюрьмы приоткрылось. – Вот мой пропуск.

– Ожидайте, – раздалось в ответ.

Да, я ничего не подозревала… Была слишком наивна, не замечала того, что надо было заметить… Лилиана надела красное платье, чтобы быть ярче всех на моей свадьбе… Лилиана говорила, что Рейнар занимается развратом… Лилиана сказала, что Рейнар бросит меня, когда наиграется…

Умом я понимала сомнения, но сердце не желало верить ничему против мужа. Пока это – не доказательства. Это только подозрения. Как говорил фьер Ламартеш: подозрения – это не обвинение.

Тем более, я давала клятву перед небесами, что буду рядом с мужем и в горе, и в радости. Кто, как не я, поверит ему? И если не буду верить я…

Дверь тюрьмы открылась, и пахнуло холодом и сыростью, хотя день был солнечным и тёплым.

– Заходите, ди Сартен, – приказал мрачный охранник. – Если что-то принесли заключённому, то оставляйте у входа.

Я принесла корзину, в которую сложила перемену белья, хлеб, сыр и вяленое мясо. Послушно поставив корзину у входа, я прошла следом за охранником под своды массивного каменного здания, спустилась  по узким лестницам, прошла через сырой коридор, где глухо, как из-под земли слышались то ли стоны, то ли проклятия…

– У вас полчаса, – напомнил охранник, отыскивая на связке нужный ключ и отпирая одну из камер.

– Поняла вас, спасибо, – прошептала я, входя в полутьму через узкую низкую дверь.

Глаза не сразу привыкли к темноте, но я услышала голос Рейнара, шагнула вперёд и… налетела на решётку.

 Камера была перегорожена толстой железной решёткой, сквозь прутья которой можно было только просунуть руку, и по одну сторону решётки была я, а по другую – Рейнар.

Он совсем не изменился, как я того боялась. Не похудел, не осунулся, и я сразу потянулась поцеловать его, насколько это было возможно сделать через металлические прутья.

– Как ты? – спросили мы одновременно, и одновременно рассмеялись.

Правда, я тут же заплакала, и Рейнар принялся вытирать с моего лица слёзы.

– Я принесла кое-что из одежды, немного еды… Тебе что-то ещё нужно?

– У меня всё есть, – ответил он и достал из-под рубашки серебряный медальон, который я ему подарила. – Главное – ты со мной, – Рейнар поцеловал медальон, а потом неловко поцеловал меня через решётку, – всё остальное – не страшно.

– Страшно, – не согласилась я принялась рассказывать последние новости – что живу у тёти с дядей, что меня допросили только один раз – даже не вызывая в королевскую сыскную гильдию, что конь Рейнара стоит у дяди в конюшне.

Рейнар слушал, не перебивая, но мне казалось, что он не слышал и половины.

- Ты меня простила? – спросил он, когда я замолчала. - За то, что не сказал про Лилиану?

- Ты был прав, - ответила я, взяв его за руку и крепко сжав, - всё в прошлом. Особенно теперь. Я верю тебе, не могу не верить, Рейнар. И это не твоя вина, это твоя прежняя жизнь, поэтому мне не за что тебя прощать. С тем же успехом я могу просить у тебя прощения за то, что танцевала на новогодних балах.

Он невесело усмехнулся.

- Понимаю, что ты промолчал, чтобы не тревожить меня, - торопливо сказала я. – Сначала я была обижена, но потом поняла, что ты поступил верно. Я не стала рассказывать об этом тёте и дяде… о тебе и Лилиане… Не хочу, чтобы они знали. Пусть для них Лил останется красивой, доброй, весёлой…

– Я промолчал не только поэтому, – сказал он, и я вопросительно на него посмотрела.

– Ты думаешь обо мне слишком хорошо, Виоль, - он наклонился и поцеловал мою руку, обжёг горячими губами ладонь, прижался щекой. – Да, сначала не хотел печалить тебя, но потом… боялся.

– Боялся? Чего же?

–  Ты – ангел, я с самого начала знал, что недостоин тебя…

– Совсем не так, Рейнар… – взволнованно возразила я.

– Недостоин, – перебил он меня. – Честно говоря, я до сих пор боюсь, что это какая-то ошибка – наш брак. И что небеса заберут тебя так же, как подарили. Я боялся, что если ты узнаешь про меня и твою сестру – то счастье закончится. Потому что какая-то там фьера Алонсо – это одно, а родная сестра – совсем другое. Но теперь я боюсь, что ты оставишь меня из-за Лилианы уже по другой причине. Я правда не убивал её. Перчатки потерял в беседке, снял их и оставил где-то там. Когда вернулся на следующий день – их уже не было. Наверное, их забрала Лилиана, я тогда ушёл первым.

– Там был кто-то… – произнесла я, запинаясь. – Я сразу не вспомнила, Рейнар, но возле беседки был кто-то ещё. Я убежала, потому что зашумело в кустах, и твой конь заволновался.

– Ты видела кого-нибудь поблизости?

Но я отрицательно покачала головой. Я опять ничего не видела. Как в церкви, когда убили фьеру Томазину. Почему же я такая невнимательная?.. Ведь стоило задержаться на чуть-чуть…