Екатерина Оленева - Красный цветок

— Ты в порядке? — прозвучал встревоженный голос Кьет*ри. — Давай, спускайся. Пока снова не накрыло.

— Но ты…

Договорить не пришлось.

Без лишних разговоров меня затолкнули в нутро корабля, словно мешок с опилками.

Спотыкаясь, удалось отыскать относительно спокойное местечко, где сквозняки вынужденно притормаживали. Свернувшись клубочком, изо всех сил стремясь согреться, я вынужденно вспомнила, что вымокшая одежда тепла не держит. Сверху то и дело просачивалась вода, стекая тонкими ледяными струйками. Мерзкая бешеная качка не прекращалась ни на секунду.

Дремота чередовалась с дурнотой. А потом стена превратилась в пол, и несколько далеко не самых приятных в жизни минут искренне верилось, что корабль переворачивается. Показалось, что умереть придется вот так: в одиночестве, зажатой намокшими мешками с зерном, запертой в трюме, словно мышка-норушка.

Хвала Двуликим и Пресветлой, пусть медленно, но судно выровнялось.

— Эй, кто-нибудь! — Завопила я, молотя ладонями о дерево. — Выпустите меня! Выпустите меня отсюда!

Никто не отзывался. В последний раз прокричав:

— Выпустите меня!

Я применила магию, вышибив дверь.

Ветер и волны, заключили наступательный союз против жалкого человечества. Жалкое суденышко врывалось в раздувающиеся от напора, щетинистые ревущие волны, карабкалось, подпрыгивало, ухало вниз. И только каким-то чудом не тонуло. Где-то доводилось слышать, что моряки верят в мистически-жуткий девятый вал. Судя по всему, это он и был. Во взбесившемся, будто понесшая лошадь, пространстве, твердых точек не оставалось. "Швыряло" — только слово, близко не передающее остроту ощущений.

Уцепившись за какую-то балку, я отчаянно старалась удержать равновесие и с благодарностью приняла кстати подоспевшую помощь.

— Что ты здесь делаешь?! — пытаясь перекричать ветер, орал Эллоис*сент.

Не тратя лишних слов, я повисла у него на шее. Против опасений, парень не оттолкнул меня. Напротив, прижал жадно, как скупец — сокровище.

Затем смешалось все. И я уже ничего не понимала. Кроме одного: мы — вместе. И нам, кажется, приходит конец. И это ни капельки не романтично, а очень страшно.

Я желала жить. Очень!

— Скоро конец, — пробился сквозь воцарившийся хаос голос Эллоис*Сента.

Я скорее читала по губам, чем слышала произносимые им слова.

— Конец?

— Буре — конец. Держись!

Вода, вода, вода. Холодно, мокро, страшно. Зыбко.

А затем все угомонилось.

Больше не вертело, не крутило, не штормило. Так. Легонько покачивало.

Поддавшись слабости, я спрятала лицо у него на груди.

— Спасибо, что был рядом.

— Пожалуйста, — кивнул он.

Буря стихала так же внезапно, как и началась. Нас изрядно потрепало, о чем печально свидетельствовали измызганные мачты, упавший такелаж, разбросанные в беспорядке вещи. Судя по взволнованным, пронзительным голосам, пострадали и люди.

Тяжелое небо оставалось низким, тоскливо-серым и уныло-угрожающим.

Зак пронырливо и ловко приближался к нам, почти ни разу не поскользнувшись на вихляющейся палубе:

— Что вы тут делаете? Я же велел спуститься вниз!

— Мне жаль, но у меня получилось, — всхлипнула я, слишком сильно испуганная и измученная для развития привычного конфликта.

— Постарайся сделать так, чтобы в этот раз все сложилось наверняка, — иронично фыркнуло начальство, окидывая мою полинявшую фигуру ядовитым взглядом. — Иначе за твою чудную задницу я не дам ломаного медяка.

— Но буря прошла… — возразила я.

— Нет, — решительно качнул головой Зак, и закончил мысль, обращаясь уже к племяннику — Мы сейчас в центре тайфуна. Но не пройдет четверти склянки, как шторм возобновится.

Эллоис прикусил губу:

— Ткач! Это очень не хорошо. Времени мало.

— Будь его больше, мы все равно ничего бы не выиграли. В днище пробоина. Любое волнение потопит нас, это как пить дать. Так что, — синие глаза снова зло скользнули по моему лицу, — не добавляй проблем. Эллоис, проводи девушку, чтобы она опять ненароком не потерялась.

Зак зашагал дальше.

Я повернулась к Эллоис*Сенту:

— Что значат его слова?

— Ты сама слышала. Мы в полной зад…в нехорошем месте, словом.

— Надеюсь, раз удалось на меня накричать, Заку хоть малость полегчало?

— Некоторая нервозность в данной ситуации вполне простительна, — съязвил Эллоис, нервно откидывая с лица влажные пряди волос.

— Мужчина, умеющий владеть собой, производит более благоприятное впечатление, чем невротик.

К этому моменту мы уже спустились. Не знаю, благодаря магии или чуду инженерной мысли, но в узком коридоре на нижней палубе было тепло.

Эллоис бросил взгляд через плечо:

— Как удачно, что у тебя нервы просто железные. А не вера ли в этого самого невротика делает тебя таким стоиком, рыжая?

— Я не рыжая! — мгновенно вскинулась я.

— Да разговор не об этом. У Зака есть повод для беспокойства. Идти по морю естественным ходом мы теперь не сможем. Остается магический переход.

— Ну и что?

— Ну и то, — передразнили меня.

— Ты хочешь сказать, это опасно?

— Ой, смотри какие мы сегодня догадливые! — протянул парень, приваливаясь плечом к переборке. — Ну, какая, в Бездну, опасность? Перетащить на тысячи миль объект столь скромных габаритов, как "Скиталец", создавая портал за считанные минуты в одиночку и без принесения жертвы — это такой пустячок, который не стоит, чтобы о нем упоминали. Иди к девочкам. И, по возможности, не создавай проблем.

— Эллоис! — взволнованно окликнула я его.

— Да? — хмуро обернулся он.

— Ты идешь к Заку?

— Ты сегодня определенно проницательнее обычного.

— Будь осторожней. Не подставляйся понапрасну.

— Слушаюсь, маэрэ! — склонились передо мной в шутовском поклоне.

— Двуликие! На кого же ты похожа? — всплеснула руками Сиэл*ла.

— Хорошо, хоть за борт не угодила. Впрочем, нужно признать, без тебя здесь было больше места, — ехидно заявила Аста*рэль.

— Потрясающе смешно, — буркнула я, ныряя под одеяло в надежде избавиться от озноба.

Ветер вновь начал набирать силу. Выл, будто неупокоенная мара.

— Пресветлая Владычица, — нарисовала ладонью знак вечной жизни Сиэл*ла. — Что же происходит? Я думала, буря закончилась.

— Да уж, — нервно хихикнула её кузина. — Лучше мечта о приключении, чем её реализация.

Аста*рэль, с распущенными волосами, небрежно одетая, как никогда походила на ведьму. Такими их рисует простонародье: прекрасными и безумными.