Одержимые сердца (СИ) - Морион Анна

— О, да! — откликнулась я.

Я подошла к ней и, в порыве эмоций и счастья, охвативших меня, обняла Маришку. Крепко, как настоящая любящая старшая сестра.

Она осторожно положила руки на мою спину, а затем ответила мне таким же крепким объятием.

— Я так рада, что ты приехала… — Она вдруг расплакалась. — Это ужасно! Мария, мы разводимся! Что мне делать?

— Не плачь, моя дорогая… Все будет хорошо, мы найдем решение! — Я гладила ее волосы.

— И Миша… Она ненавидит меня! И мне так больно от этого…

— О, милая, она так и не позвонила тебе? — с улыбкой спросила я.

Маришка отстранилась от меня и стала вытирать слезы ладонью.

— Ни разу с того вечера, — промямлила она.

— Она не ненавидит тебя, что ты! Миша позвонила мне вчера! Дело в том, что их небольшое путешествие на яхте превратилось в незапланированный дрейф по Атлантическому океану, — весело сказала я.

— Что?

— Их яхта попала в ураган: приборы отказали, связь, естественно отсутствовала. Все это время они, как белые пингвины на льдине, маялись в океане, пока вчера их не подобрало грузовое судно. Они сейчас на пути в Галифакс. Вот и вся история! Если не веришь мне, позвони Мише — она подтвердит!

— Это немножко смешно, потому что я уже начала злиться на нее за то, что она покинула меня в моей сложной семейной ситуации, — тихо рассмеялась Маришка.

— Ну, что ты, она никогда бы так не сделала! Это она заставила меня приехать к тебе… Нет, я сама собиралась, но мне было так стыдно, так страшно появляться перед тобой, — поспешила оправдаться я. — А вчера Миша накричала на меня, и, благодаря ее бодрящему пинку, я здесь… Прости, что не приехала раньше…

— Все в порядке. Рядом со мной всегда был кто-то из наших: Мартин, родители. Мсцислав улетел два дня назад. Так что, не кори себя, — тихо сказала Маришка.

Ее лицо освещала искренняя спокойная улыбка.

— А где сейчас Седрик? — поинтересовалась я, когда мы поднимались по лестнице в комнату Маришки.

— Он у наших родителей, в Варшаве. Поживет пока там, — ответила мне сестра.

— Что ж… Съездим сегодня в оперный? — предложила я. — Только, прошу, моя дорогая, приведи себя в порядок! Ты ужасно выглядишь!

Маришка обернулась ко мне.

Выражение ее лица было строгим и неприветливым.

— Что? — тихо сказала она.

— Тебе нужно привести себя в порядок. Мне нужна Мисс Элегантность, а не заплаканная девочка в пижаме, — твердо сказала я, смотря прямо ей в глаза.

— Знаешь что? — Ее глаза сузились.

— Что? — смутилась я, только сейчас осознав, что мои слова могли ранить ее.

— Ты права! Долой страдание! Едем в оперу! — вдруг радостно воскликнула она и вдруг добавила: — А ты отлично выглядишь!

У меня отлегло от сердца.

«Я на своем месте» — с удовлетворением подумала я.

***

Никогда не думала, что находиться в обществе Маришки может быть так увлекательно. Раньше я была уверена в том, что моя сестра была скучной, слишком воспитанной, черствой и бесчувственной. Мне казалось, что она даже не знает, что такое «чувство юмора», что она только и делает всем замечания и смеется только фальшивым смехом. Но этот вечер рассеял мои заблуждения и открыл мне настоящую Маришку: энергичную, довольно эмоциональную (она — Мрочек, как никак!) личность, которая умела смеяться красивым искренним смехом и шутить смешные шутки. Эта новая… Нет, эта настоящая Маришка поразила меня. Так вот, почему Миша так любит проводить время в ее компании! Так вот почему Маришка так популярна в обществе! И почему я никогда даже не подозревала об этом? Наверно, потому что при виде меня Маришка и вправду становилась холодной и неприветливой. Но, как я теперь понимала, ледяной язвительной статуей она становилась лишь в моем присутствии. Опять же: я это заслужила.

Этот вечер прошел великолепно: красивый оперный театр был полон народу, а мы — в самых красивых вечерних платьях, с тщательно уложенными прическами, сидели в одной из лучших лож и блистали своей невообразимой красотой. Как оказалось, в гардеробе моей сестры были не только скучные темные платья, но и целый отдельный шкаф шикарных длинных вечерних платьев в стиле 1930-х годов. Ах, Маришка! Вот это вкус! Она и правда могла считаться королевой стиля! Поэтому, когда мы величественно вышли из элегантного черного такси и медленно пошли в оперу, улыбаясь и даже немного флиртуя с толпой туристов взглядом, мы тут же попали в центр внимания и объективы. Нас фотографировали, нам делали комплименты на разных языках мира. Я — в длинном черном платье, с длинными белыми перчатками и с высокой элегантной прической, Маришка — в темно-зеленом платье, в таких же белых перчатках и с красиво заплетенной вокруг ее головы косой, мы были королевами сегодняшнего вечера и наслаждались этим. Кто мог подумать, что Маришка может быть такой? В этот вечер она разбила не одно сердце! Эта сладкая улыбка, этот пронзительный взгляд, эта грация… Я знала, что она наслаждалась. Возможно, это был ее первый выход в свет за долгие месяцы с тех пор, как между ней и ее супругом встала стена непонимания.

После того, как опера подошла к концу, к нам тут же подошли много смертных — мужчины, женщины, они выражали нам свое восхищение и пытались завязать с нами знакомство. Многие знали Маришку или видели ее в опере ранее, с Маркусом. Они называли ее «музой» и «настоящей королевой оперного театра», очевидно, не щадя чувств оперных певиц, только что давших нам истинное наслаждение своим великолепным пением. Возвращаясь в замок, мы громко смеялись, сидя на заднем сидении такси и делясь смешными историями об ухаживании смертных. Я чувствовала, что Маришка любила меня, тянулась ко мне, она желала быть моим другом, моей сестрой… И я твердо решила, что, по приезду в замок, я раскрою ей свою тайну о том, что я не брезговала спать со смертными. Я была уверена, что она поймет и не будет меня осуждать. Так и случилось: она лишь громко рассмеялась и сказала, что всегда подозревала об этом. «Как видишь, я не такая уж и ханжа, как ты утверждала!» — сказала она и, обняв меня, добавила: «Мне так приятно, что ты доверяешь мне!».

Я была счастлива. Моя связь с сестрой была восстановлена. С этого дня нас соединяли настоящие сестринские узы. Узы, которых между мной и Маришкой никогда раньше не было.

Как много я потеряла! Как эгоистичная я была! Но поздно — лучше, чем никогда.

Маришка нуждалась в поддержке, поэтому каждый день я находила для нас интересные занятия вне замка. Мы почти не были дома. Каждый вечер — красивая одежда, макияж, туфли. Танцы, кино, ресторан с девичьими посиделками, концерты, музеи. Один раз — ночной клуб, который, все же пришелся Маришке не по душе. Но я не посчитала ее ханжой, нет. Наоборот: после того, как моя нога не ступала в клуб целых три года жизни с Брэндоном, меня саму весь вечер преследовали неприятные ощущения. Девочка-праздник Мария умерла: Брэндон хорошо постарался привить во мне вкус к высокому.

Сама того не ожидая, я осталась в Праге на целый месяц. С сестрой. И она была рада этому.

От Маркуса не было слышно ни слова. Он не звонил, не писал. Ни Маришке, ни мне. Он словно исчез. В начале ноября он написал Маришке о том, что ей требуется адвокат по бракоразводным делам, потому что он собирается подать на развод в ближайшее время. Это ввергнуло Маришку в шок, и она рыдала целый день. Ее сердце было разбито. Как заботливая сестра, я не отходила от нее ни на минуту (конечно, мне приходилось отлучаться на охоту, но всего на пару часов). И вот, уже был конец ноября.

Брэндон звонил мне три раза. Всего лишь три раза за два месяца. В первый раз он сообщил, что его планы изменились, и теперь он останется в Корее еще на месяц. Во второй раз он вдруг заявил, что будет в Англии в ноябре, но не уточнил, когда именно. Спросил, как у меня дела и выслушал мой рассказ об остановке в Праге. Он совершенно спокойно принял новость о том, что я нахожусь в Праге, и что я не сообщила ему об этом ранее. Ведь он думал, что я все еще нахожусь в Норвегии. Затем он выразил радость тому, что мы наконец-то помирились, высказал сочувствие Маришке и сказал, что Маркус — настоящий идиот. Что ж, в этом я была согласна. В третий раз он позвонил и сказал, что обсуждал всю ситуацию с Маркусом и попытался вразумить его, однако тот твердо решил, что желает развода.