Одержимые сердца (СИ) - Морион Анна

Маришка подняла на меня взгляд и улыбнулась, сквозь слезы.

— О, смотри, что у меня есть! — весело сказала я, вдруг обнаружив в одном из карманов пальто тонкий красный шифоновый шарф.

Я стала заботливо вытирать мокрые щеки сестры.

— Надеюсь, завтра ты не будешь плакать. Иначе, сама знаешь, Миша заплачет тоже, — ласковым тоном сказала я.

— Спасибо, — прошептала Маришка.

— Боже, мне за что! — тихо рассмеялась я. — Это ты нашла в себе храбрость поделиться этим! Но, скажи мне, тебе стало легче?

— Да… Будто с моей души упал огромный камень. Ты — первая, кому я рассказала эту часть истории, — тоже рассмеялась Маришка.

«О, как это мило!» — находясь на седьмом небе от счастья, подумала я.

Маришка доверяла мне настолько, что рассказала мне первой свой ужасный, на ее взгляд, секрет! Мне! Не Мише! Не нашей матери!

— Мария, ты можешь лететь. Я отпускаю тебя, — серьезно сказала Маришка.

Но она улыбалась.

— Ну, хорошо, хорошо! Раз ты так решительно выгоняешь меня из Праги, я подчинюсь! — громко рассмеялась я. — Но ты должна обещать, что не будешь больше страдать.

— Я не буду. Я планирую жить прекрасной жизнью, пусть даже и с разбитым от любви сердцем, — сказала сестра, сжав мою ладонь.

Мы вновь обнялись.

Следующим утром после того, как мы встретили Мишу в аэропорту, я тепло распрощалась с сестрами и села на самолет до Тромсё.

Глава 19

Чертов Седрик!

Конечно же, это хитрец не оказался дома. Дом был пуст. Зато яхта, которую я видела ранее, привязанную к причалу, исчезла.

Седрик ясно дал мне понять, что больше не желает ни видеть меня, ни разговаривать со мной, ни, тем более, отвечать на мои вопросы. Да и какое право я имею лезть в его жизнь, в его отношения с Вайпер?

Стоя на ледяном причале, вперив взгляд в темное беспокойное море и не пряча лицо от дождя, я размышляла: почему я считаю, что Седрик — почти мой враг? Почему я стараюсь выведать у него информацию о его же возлюбленной? Он любит ее. Он потерял ее. Навсегда. И тут появляюсь я и требую у него объяснений о том, что меня никак не касается! Да, поступок Брэндона смущал меня. Зачем ему нужна фотография возлюбленной Седрика Моргана? Но о чем я думаю? На что надеюсь? Возможно, Седрик даже и не подозревает о том, что его Вайпер была знакома с моим Брэндоном?

Время, проведенное в Праге с моей сестрой, научило меня быть рассудительной. Думать дважды и не рубить сплеча. Маришка положительно повлияла на мое восприятие мира: она заставила меня понять, что этот самый мир никогда не кружился и не кружится вокруг меня одной. Она открыла мне глаза на то, что, следуя своим эгоистичным собственным интересам, я могу причинять боль другим. Так было с Маришкой, и так оно есть с Седриком.

Нет. Я не имею права терзать его рану. Кто я, в конце концов? Его подруга, с которой он делится своими мыслями и чувствами? Его хорошая знакомая, с которой он встречается раз в две недели, чтобы провести приятный диалог или спор об интересующих нас обоих вещах? В реальности я была всего лишь сестрой жены его брата. Той сестрой, с которой у него никогда не было контакта: ни в прошлом, ни в настоящем.

Вдруг мой разум молниеносно показал мне картину: Прага, День рождения малыша Седрика. Я врываюсь без приглашения в комнату Седрика старшего. Он стоит там, весь в черном. «У тебя траур?» — насмешливо спрашиваю его я. «Как ты догадлива» — мрачно отвечает он мне. «По кому?» — вновь пытаюсь задеть его я.

Глупая, жестокая, бессердечная стерва! У него, действительно, траур! Траур по погибшей смертной девушке, которую он любит своим вампирским сердцем. Которую будет любить всю вечность, без возможности видеть ее, чувствовать ее ладонь в своей, целовать ее любимые губы. Как ужасно я ранила его тогда! Пустила ядовитую стрелу прямо в его кровоточащее сердце! А потом я появилась в его доме и потребовала рассказать мне о его любви, о Вайпер, о вещах, которые совершенно не должны меня касаться!

«Это должно прекратиться. Мне пора перестать мучить других, в попытке принести пользу себе» — твердо решила я.

Я больше не буду бегать за Седриком. Его любовь пусть останется его собственностью, его правом, его тайной. Мое расследование не завершено, но я не буду впутывать в него Седрика, не буду катом. У меня есть запасной вариант. О, да. Но, все же, мне необходимо было связаться с Седриком. Не для себя.

С момента приезда к Маришке я захотела жить не только для себя. Не только для Брэндона. Но и для моих родных и близких. Седрик мог помочь мне в этом — кажется, наша семья — это единственное, что связывало нас с ним.

У меня был его номер: Маркус милостиво поделился им со мной, потому что я сумела убедить его в том, что Седрик нужен мне для сугубо личного дела.

Я достала телефон и набрала номер.

— Седрик Морган, — пресным тоном ответил Седрик.

— Не клади трубку! Это о Маришке и Маркусе! — поспешила сказать я, понимая, что, услышав мой голос, Седрик тут же исчезнет.

— Опять ты? — недовольно вздохнул Седрик.

— Да, опять я. Но я не собираюсь расспрашивать тебя о Вайпер. Поверь, теперь я понимаю, что это — совершенно не мое дело.

— Прекрасно, что ты осознала это, — холодно сказал он.

— Маркус и Маришка разводятся, — проигнорировав его колкость, сказала я.

— Не может быть.

— Когда ты в последний раз разговаривал с братом?

— Несколько месяцев назад.

— Что ж, понятно, почему ты не веришь! — рассерженно воскликнула я.

— Пожалуйста, скажи, что ты пошутила, — настороженно сказал Седрик.

— Седрик, повторяю еще раз: они разводятся! — рявкнула я в трубку.

Он ничего не ответил.

— Седрик?

— Я здесь. Черт, — коротко ответил он.

— Черт? И все? — усмехнулась я, недовольная его реакцией. — Седрик, это не…

— Я поговорю с ним, — перебил меня Седрик. — Они не могут развестись. Это просто нелепость.

— Да, поговори с ним! — горячо воскликнула я. — Я была с Маришкой в Праге, два месяца. Она страдает… Но Маркус не идет на компромисс, он настроен на развод и написал, что скоро пришлет документы!

— Что за идиот! Скоро буду у него и вправлю его мозги обратно в его голову! — решительным тоном сказал Седрик.

В трубке слышался ветер и шум волн. Было понятно, что на данный момент Седрик был где-то в открытом море.

— Ты в море? — все же, уточнила я. — Как быстро ты сможешь вылететь к брату?

— Завтра утром я буду в Тромсё. Вылечу сразу же, как вернусь из плавания.

— Это хорошо. — Я смущенно улыбнулась. — Спасибо.

— Не за что. Я делаю это лишь потому, что в данный момент мой брат ведет себя как настоящий клоун, — спокойным тоном сказал на это Седрик. — И спасибо, что позвонила. Если бы не ты, я никогда бы не узнал о том, что все так серьезно. В последний наш разговор он сказал мне, что у них произошла ссора. И все. Больше от него не было никаких новостей.

— Да, это было шоком для меня тоже… Маркус и Маришка… Кто бы подумал! — Я зашагала прочь от причала к своему автомобилю. — Я не буду в Праге в ближайшее время, но там Миша, с Маришкой. Если что, приезжай к ним в гости — они будут рады.

— Хорошо. Что ж, пока. — Он положил трубку.

«Прекрасно! Надеюсь, Маркус послушает его!» — с надеждой в душе подумала я. Почему-то, теперь я была уверена в том, что все уладится. Я чувствовала, что отныне мне необязательно было быть в Праге. Маришка — с Мишей. Седрик — с Маркусом.

«Все-таки, Седрик не так уж плох!» — вдруг пронеслось в моем разуме.

Я невольно усмехнулась.

Утопая по колено в снегу, я дошла до автомобиля, села за руль и завела мотор.

Следующий шаг — Лондон.

Но не к Брэндону, нет: меня ждало следующее звено моего расследования.

***

У Брэндона всегда была прислуга: несчастные наши, которые не нашли своего собственного пристанища в жизни, или просто искатели приключений, не умеющие зарабатывать деньги по-другому. И многие из нас пользовались их услугами. Например, Морганы старшие, мои собственные родители, Маркус и Маришка, Рочесторы, Лингвини, Серебрянские, Мак Мэддэны… Да, в общем, почти все, кто все еще жил либо в замках, либо уже в современных огромных виллах. Одиночки как я (до момента сближения с Брэндоном) потребности в чужих услугах не имели: к счастью, современность одарила нас всем необходимым для вольготной жизни.