Две невесты на одной свадьбе - Кайра Влна
– Вам тоже приходит почта, мисс. – пробормотала Дэлит, и Луизетта снова посмотрела на нее, пораженная, насколько тихо заговорила ее учительница.
– Мне? Нет… Я давно не получаю писем. Подруг у меня не осталось, те, что были… Так давно, я даже лиц не помню. – Действительно, она не могла сказать, прошло двенадцать лет? Пятнадцать? Их образы расплывались в ее сознании, остались только смутные обрывки детских игр: обруч, катящийся по дорожке сада, ноги, крепко бьющие по гравию в прыжке, когда под ними пролетает скакалка. Ей давно не по возрасту было заниматься чем-то подобным. – А сестра…
– Она Вам пишет.
Дэлит почувствовала, что ее грудь сдавило, как будто она достала потертый конверт, захватанный руками дворецкого, из собственного сердца. С тихим шелестом она пододвинула письмо по столу, пока оно не наползло на тетрадь Луизетты.
Барышня молчала. Затем вздохнула с тихим звуком изумления и счастья: ни «о», ни «а», а тем восклицанием, каким, должно быть, молились в древнем Апиме.
– Идите же, читайте. Урок окончен.
Но Луизетта только сидела, прижав письмо к груди, точно хотела протолкнуть его через ребра прямо в свое сердце.
Она спросила, откуда Дэлит его взяла, и та рассказала. Без смеха и без попытки разукрасить рассказ. Сухо изложила, как они с Уолтоном взошли на холм и как с него спустились, он – избавившийся от всех своих нош, она – приобретшая больше того, на что рассчитывала.
– Почему же Вы это сделали?
Что она могла ответить?
– Просто я сама жду письма, – пробормотала Дэлит, чувствуя, что краснеет.
Глава 5
Оставшаяся неделя прошла в том же ритме, что и минувший день. Луизетта не меняла своего поведения. Разобиженная на отца, она трапезничала в своей комнате, спускаясь из нее только для занятий с Дэлит. Которая, в свою очередь, старалась держать себя в руках, не желая допустить ни малейшей фамильярности.
Дэлит разобрала, наконец, чемодан, в том числе вытащив все то, что прятала под подкладкой. Добрых пару минут она стояла посреди комнаты, держа в руках свои чертежи, перелистывая их… пока из записной книжки не выпал служивший закладкой медальон. Когда Дэлит накинула его на шею, заправив под ворот блузки, золоченый овал ожег ее кожу холодом.
Однажды, пусть и не по ее вине, все закончилось плохо. И Дэлит чувствовала, что перед нею расстилается та же дорога, что и прежде. Пока она еще не шагнула на нее, и собиралась сдержаться.
И в то же время, состояние Луизетты волновало Дэлит не только потому, что за беспокойство заплатил ее отец.
– Вам нужно хотя бы изредка выходить в сад, – сказала Дэлит, разбирая листы с заданиями к уроку. Головы она не поднимала, сортируя страницы по номерам. – Вы становитесь бледнее день ото дня.
– В том и смысл, – покачала головой Луизетта.
Дэлит вскинула взгляд на ученицу, наморщив лоб, и успела увидеть ее движение. Луизетта поджала губы и отвернулась к окну, как всегда делала в приступах удушающего замешательства.
– В таком случае, выходите хотя бы в гостиную. Там больше света и воздуха, чем в вашей комнате, скорее всего.
Дэлит хотела было предложить ученице играть в шашки вне времени занятий, если ей будет угодно, но Луизетта придавала больше значения минутам вне своей спальни, чем до той поры могла предположить гувернантка.
– Чем бледнее я стану, тем проще отцу станет сбыть меня с рук. И я наконец-то перестану быть в его глазах дурной дочерью.
Дэлит бросила перебирать листы и села на свое место напротив ученицы. Будь ее воля, она приобняла бы Луизетту, устроилась рядом, но стулья стояли по разные стороны стола, а Дэлит боялась спугнуть момент доверительной искренности. Нечасто кто-то открывал ей свое сердце, по крайней мере, не с тех пор, как она стала Праховой левой рукой.
– Маму он прятал ото всех. – Слова не давались Луизетте легко, и все же она чувствовала нужду в подобном кровопускании. – Недостаточно белая для балов, она постоянно оставалась дома, будто бы из-за болезни. Поэтому я не выхожу в сад. Если ты смуглая, то либо у тебя в роду кисивачетцы, либо ты крестьянка, жнущая в поле целыми днями, либо в тебе линормья кровь – даже не человечья.
– Это очень грустно… и очень старомодно так считать.
– В столице уже иначе? – Луизетта покосилась на Дэлит, не поворачивая головы.
– Во многом. Я расскажу когда-нибудь об этом. Не сейчас, чтобы не перебивать Вашу историю своей.
– Да мне больше и нечего сказать.
– Тогда начнем урок. – Дэлит откашлялась. В ее разуме, как это обычно бывало, острым до помутнения в глазах импульсом засияла мысль. – Если так… И приходится покоряться отцу… Почему бы не гулять ночью?
Луизетта иронически хмыкнула. Замерла на секунду, обдумывая предложение уже без скепсиса. И навалилась на стол, подаваясь к Дэлит.
– Вы могли бы это устроить? – Зашептала она почти в самое лицо гувернантки. – Сегодня?
Дэлит смутилась. Она рисковала своим местом, а в ее положении не стоило разбрасываться работой. Самой юной мисс могла грозить разве что выволочка, но, как Дэлит казалось, Луизетта не смущалась дерзить отцу в ответ, как бы тот ни бушевал. Последнее слово оставалось за ним, это правда, однако лорд Кловис не оставлял дочь на хлебе и воде, и даже его желание держать ее взаперти ограничивалось стенами дома – тем не менее, не больше. Ключом от собственной комнаты располагала только сама юная мисс. Дэлит нервно облизала губы, раздумывая.
– Да, хорошо. Не думаю, что будет так уж дурно, даже в случае, если мы попадемся Вашему отцу.
Луизетта расплылась в хитрой и удовлетворенной улыбке.
– А мы и не попадемся.
Но планы, как оказалось, пришлось отложить. Луизетта спустилась на ужин, немало удивив отца. Очевидно, в былые времена она была способна держать в своей комнате оборону не хуже легендарной королевы Фабиолы.
Особенно приветлива Луизетта, впрочем, тоже не была. Она кивнула лорду Кловису и Дэлит, молча села и приступила к трапезе. Дэлит то и дело поглядывала на ученицу. Та ела, опустив глаза в тарелку, напряженная, точно натренированная гончая, ждущая, когда ее спустят с поводка.
Тут в окна начали стучать капли дождя, и плечи Луизетты мгновенно поникли. Она вскинула голову: брови изломились под углом, в глазах сияла надежда, что это всего лишь ветка дерева скребет по стеклу, трепещущая от ветра. Но перестук звучал все быстрее, чаще, сильнее, и вот уже не оставалось сомнений, что снаружи слышен плеск воды. Ливень щедро поливал сад, решив, что эта ночь принадлежит ему. Не доев, Луизетта встала из-за стола и вернулась в свою комнату.
Дэлит после ужина также поднялась к себе. На секунду ее смутила мысль: не зайти ли
