Двуликий бог. Книга 2 (СИ) - Мэл Кайли
— А ты сам-то кто таков? — перестав сопротивляться, но не расслабившись, молодцевато поинтересовалась я, чтобы потянуть время и собраться с мыслями. Мы в отдалении, в полутьме, среди редких гогочущих гостей и ещё более пьяных, чем хозяева, слуг, для которых происходящее, видно, в порядке вещей. Я осмотрелась, и только тогда с ужасом поняла: самые симпатичные среди прислуживавших девушек испарились, разошлись по рукам. То одну, то другую лапали по укромным углам, и они даже не думали воспротивиться, потому что те, кто попытался, уже красовались с рассечённой кинжалом щекой или говорящим сине-фиолетовым следом под глазом.
— Бьярн меня звать, — хмыкнул полукровка, склонившись над моим ухом, а затем, понизив тон, продолжал, — хочешь знать, кого будешь ублажать?.. — коротким, но резким рывком головы я ударила его в лицо. Что-то страшно хрустнуло, но настойчивый мужчина только поморщился. — Дерзкий мальчишка, — заключил он ничуть не изменившимся голосом, ни на миг не утратив своей холодной решимости и спокойствия. — Или, может, девчонка?.. — прошептал едва слышным тоном, прошёлся цепкими пальцами по внутренней стороне моего бедра от колена вверх, а затем вдруг жёстким и бесцеремонным движением схватил за самое неприкосновенное. Будь я и впрямь мальчишкой, наверное, испытала бы боль. Но вместо этого я ощутила только клокочущую ярость, рванулась вперёд, выгнулась всем телом, но высвободиться не смогла.
— Ты погляди! — не унимался Бьярн. — Мне открылась истина: ты не только не слуга, но даже не мужчина. Ещё раз дёрнешься, вскрикнешь, даже неровно вздохнёшь, и я выдам тебя и твоих дружков, кем бы они ни были, — упреждающим шёпотом пообещал он, касаясь губами моего уха и заставляя меня трястись от омерзения. — А потом сделаю всё то же, что собирался, с твоим ещё тёплым телом. И их, если захочется. Теперь разогреемся, — я прикрыла глаза и медленно выдохнула через нос, силясь не заплакать, — столь безвыходным оказалось моё положение. Помощь была доступна и в то же время недостижима. С трудом терпя его блудливые руки на себе, я приподняла ресницы, устремила взгляд на Локи.
Повелитель был вынужден следить за Тором и, казалось, был полностью поглощён этим ответственным занятием. Я не могла закричать, никак не могла обратить на себя его внимание, да и если бы сумела, это значило лишь пустить хитрый замысел по ветру, раскрыть себя и оказаться в кольце из яростных турсов, вооружённых донельзя. Огненного рубина со мной больше не было. Меня никто не услышит, не вспомнит. Похотливые волосатые руки спустились ниже, дрожащие от вожделения пальцы распускали перевязь моих штанов и проникали за пояс. Когда они коснулись низа моего живота, я ощутила, как обмерла, воля отказала мне. Что-то оборвалось, и я обмякла в чужих гадких руках. Блуждающий взгляд вновь устремился на мужа, которому я теряла верность с каждой минутой, и к своему ужасу я осознала, что он смотрит на меня. Угадала это по повороту головы, по кулакам, сжавшимся так, что побелели костяшки пальцев.
Локи наблюдал за мной. За тем, как я нахожусь во власти другого мужчины и не могу ему воспротивиться, как его быстрые шаловливые пальцы гладят сдавленную грудь под свободной рубашкой, не вылезают из штанов, даруя возбуждение, смешанное с ужасом и отвращением. Его мужское достоинство уже давно упиралось мне между ягодиц, заставляя цепенеть всё сильнее. И я не знала, что убивало меня больше: нетерпеливые волнообразные движения его бёдер или дрожащие от бешенства руки супруга. Мы оба оказались пленниками одной нелепой ситуации, чужого вероломства и должны были принять это как данность или прервать игру. Однако притворство ожидало скорое завершение: близился тот момент, когда жених и невеста должны были соединить руки, но прежде Трюм обязался заплатить свою цену и отдать молот Мьёлльнир за Фрейю. Нужно было продержаться всего чуть-чуть…
Щёки горели, а на глаза наворачивались слёзы бессилия и оскорблённой гордости. Когда язык чужака коснулся моего уха, я стиснула зубы, чтобы не закричать. Вопреки моей воле, разум затуманивался, неверная плоть брала верх. Я дрожала всем телом, но уже не понимала: от страха ли, ненависти или возбуждения. Ощущая, что я начинаю поддаваться его рукам, а может, просто не выдерживая вожделения, Бьярн схватил меня за плечо, поднялся и потащил меня за собой прочь из зала. Ноги не подчинялись мне и заплетались, и вскоре я скрылась в полутьме, утратила последнюю связь с богом огня, и постыдное порочное наваждение начало овладевать мной всё быстрее.
— Что… Что ты сделал со мной?.. — неслушающимся языком с трудом выговорила я, ощущая, как земля уходит из-под ног. Я не могла быть такой, это страшная ложь, морок. Я бы никогда не возжелала другого мужчину, особенно такого неприятного и отталкивающего, как чернявый полукровка. Последний, не колеблясь, затащил меня в тесный мрачный зал, может, и вовсе отведённый прислуге, бросил на пол, избавился от штанов, трещавших по швам.
— Короткое, но о-очень полезное заклинаньице, — подтвердил мои худшие опасения мерзавец, сладострастно улыбнувшись и пройдясь несколькими быстрыми движениями по своей напряжённой плоти. В тот миг, задохнувшись от возмущения, смешанного с навязанным вожделением, я поняла где-то на окраине сознания, насколько гармоничен и не обделён природой бог огня, но, оказывается, вовсе не все мужчины могли похвастаться его достоинствами. Тонкий, как и весь Бьярн, гораздо более короткий, чем я привыкла, он вызывал во мне скорее сострадание, нежели должный трепет и восхищение. И всё же чужие чары порабощали меня. Я почти не сопротивлялась, когда он раздвигал мои бёдра в стороны, дивясь заманчивой гибкости, когда прорезал в положенном месте полосу в ткани небольшим клинком, чтобы не возиться со штанами.
Я подыграла ему, но не сдалась. Преодолевая морок, я следила за кинжалом, впопыхах отброшенным в сторону, и стремилась незаметно дотянуться до него. Как слуга я не
