Западня - Ева Гончар
— Где твоя хвалёная сообразительность? Это же просто, как полкроны!
— Зачем ты привёл её сюда? — повторил Многоликий. — Вам было бы куда спокойней с нею, если бы вы убедили её, что я сбежал.
— Его величество тоже сомневался в том, что ей нужно знать правду, — Мангана раскрыл журнал, повернулся вполоборота к пленнику и с интересом уткнулся в собственные записи. — Начнёт, мол, скандалить, требовать, чтобы тебя отпустили… Но я смог его переспорить. Смешные вы с Королём люди, право слово. Можно подумать, не знаете, что влюблённые — самые сговорчивые существа в мире. Если, конечно, найти к ним подход. К её высочеству я подход нашёл! — он издал самодовольный смешок и добавил: — Полагаю, и с тобой проблем не возникнет.
— Подход?..
— Ну да. Я всего лишь пообещал ей оставить тебя в живых — и милая девушка согласилась сразу на всё!
«Согласилась сразу на всё!..» — отдалось в голове у Феликса, и его захлестнула новая волна отчаяния, приглушённого было усталостью.
— Мерзавцы… чего вы от неё хотите?!
Потрошитель фыркнул:
— Не твоя печаль, грубиян! Не волнуйся, ничего из ряда вон выходящего. Ничего такого, чего не делают принцессы.
Он перевернул страницу и, бормоча что-то себе под нос и сосредоточенно шевеля ушами, оставил на следующей пометку карандашом. На этот вопрос ответа не будет, понял Многоликий. Зато, разумеется, будет ответ на другой! От неизвестности оборотень устал не меньше, чем от неподвижности — и желал как можно скорее получить из уст Манганы подтверждение тому, до чего успел додуматься сам в эти часы мучительного бездействия и одиночества.
— А от меня вам что нужно? — спросил он, сглотнув. — Наследство Ирсоль, пропади оно пропадом, вы уже получили!
— Нет, всё-таки вы два сапога пара! — Придворный Маг фыркнул снова — он так и фонтанировал хорошим настроением. — Её высочество сказала мне то же самое… и почти такими же словам. Должен признаться, Королю ты, и правда, больше не нужен — разве только затем, чтобы ему легче было ладить с дочерью. Но для меня, голубчик, ты бесценен, — он панибратски похлопал Феликса по руке, и того передёрнуло. — Я ведь только начал свои исследования! Таких интересных объектов, как ты, у меня ещё никогда не было. Ты себе не представляешь, как мне тяжело было прерваться, едва пригубив удовольствие!
— Надеешься, что я тебе посочувствую?
— Надеюсь, что ты не будешь мне мешать.
«Не дождёшься! — подумал Многоликий. — Что ты можешь со мной сделать? Заморозить до смерти? Как дрессировщик кнутом, бить меня током? По второму разу твои уловки не сработают. Я лучше сдохну здесь, чем позволю себя потрошить!» Но время для этих слов ещё не пришло, и вслух он произнёс другое:
— Мешать? Но ведь ты недавно хвастался, что сам можешь взять всё, что захочешь.
— Разумеется, — просипел колдун. — Но зачем упираться, добиваясь от тебя того, на что ты пойдёшь добровольно? Тратить силы и время, портить попусту твои прелестные пушистые шкурки… Это некрасиво и скучно. Я этого не люблю. Наука вещь элегантная, Многоликий, и требует красивых решений, — изрёк он, назидательно подняв палец.
— Наука? — переспросил Феликс. — Ты собираешься… разобрать меня на части лишь для того, чтобы узнать, как устроен мой Дар?
— По-твоему, узнать, как устроен Дар — этого мало?
— По-моему, это не всё! Ты хочешь его у меня отнять. Всё, что рассказывают о тебе — правда. Ты из тех, кто охотится за чужими Дарами. Такие, как ты, виноваты в том, что Одарённость из благословения превратилась в проклятие. Из-за вас Одарённые, как страшную тайну, скрывают свои таланты. Из-за вас, Мангана, мир покидает магия!
— Ты путаешь причину и следствие, — вздохнул с укоризной Придворный Маг. — Никто не знает, что заставляет магию уходить, но охотники возникли именно потому, что её остаётся всё меньше. Дарами не должен владеть кто попало, ими нельзя швыряться! У каждого Дара должно быть достойное применение. Вот ты, например, свой Дар до сих пор тратил на всякую ерунду. Но ничего, не огорчайся — теперь ты в надёжных руках, и…
— Говорят, присвоить себе чужие способности может лишь тот, у кого уже есть собственные. Хотя бы слабенькие, но свои! — перебил оборотень. — Это правда, господин Придворный Маг? Превратить в Одарённого того, кто родился обычным человеком, под силу только Серафимам, не так ли?
— Допустим, — не стал возражать Потрошитель.
— А ты родился обычным человеком! И это терзает тебя всю жизнь! Ты всю жизнь ищешь способ сделать самого себя Одарённым. Одного за другим уничтожаешь тех, кому повезло больше, чем тебе, пытаясь разгадать их секрет… сколько людей уже ты убил, Мангана? Скольких насильно лишил их Дара? Но у тебя так ничего и не получилось, да? Ты бездарь, чужие способности на тебе не держатся. Год проходит за годом, а ты по-прежнему фокусник, но не чудотворец. Даже тело своё не можешь омолодить, прогнившая ты коряга!
Сам не зная, зачем, Феликс пытался разозлить своего мучителя, но тот оставался на удивление спокойным. С любопытством посматривал на пленника, черкался в своём журнале и совершенно не проявлял не только гнева, но даже и раздражения. Либо все выстрелы ушли «в молоко», потому что Многоликий либо совсем ошибся в своих догадках — либо не ошибся, но упустил из виду что-то очень важное.
И вдруг его осенило, что именно он мог упустить!
Оборотень замолчал, со всех сторон примерился к своей идее, а затем поинтересовался, резко меняя тему:
— Ты скажешь мне, зачем нужен предмет, из-за которого вы всё это устроили? Я слышал, у него много имён, но прежде мне было известно только одно — Инструмент Справедливости.
— Конечно, скажу — он ведь был и твоим тоже, хотя и совсем недолго, — ухмыльнулся Придворный Маг. — Наиболее подходящее его имя — Инструмент Власти.
— Не сомневаюсь, эту версию ты выдал Королю. А на деле?
— Разве я посмел бы вводить в заблуждение его величество?
— А на деле, Мангана, это Инструмент Одарённости, верно? Он даёт магические способности тем, у кого их раньше не было — я прав?
— Фантазёр, — после едва уловимой паузы проскрипел Потрошитель. — Но ты развлёк меня, спасибо. Я и не думал, что ты можешь быть таким забавным — последние сутки явно пошли тебе на пользу! А теперь перейдём к делу. Я по-прежнему горю желанием разобраться в природе твоего Дара. И по-прежнему предпочёл бы, чтобы ты сам предоставил себя для моих исследований.
— Не дождёшься! — почти с облегчением выдохнул Феликс. — Бери то, что сумеешь взять, но я тебе помогать не буду.
— Ну-ну, не торопись
