Сердце сокола - Галина Васильевна Герасимова
Из всей сумятицы образов и снов, только один запомнился хорошо.
Алёнушка пришла очень тихо, присела на краешек кровати и поведала, что натворила по глупости и незнанию. Оказалось, что Михей встретил её в городе ещё в день приезда и убедил, что я околдовала Финиста. Что силы, которые поддерживают моё чёрное колдовство, скрываются в растущей в саду яблоне. Он даже кости собачьи ей передал, пообещав, что это отведёт от дома беду. Михей до последнего думал, что Лель – дух-помощник Финиста. Когда Алёнушка поняла, что натворила, было уже поздно. И она сполна заплатила за свою глупость – шрамами на теле, и гораздо более глубокими – в душе.
Она долго винилась, не ожидая от меня ответа, а затем так же тихо ушла.
Когда я очнулась по-настоящему, то на скамье в наших покоях спал муж, а под боком – Алёша. Стоило мне пошевелиться, как Финист открыл глаза и оказался рядом.
– Как ты?
Он взял мою ладонь, и я слабо улыбнулась. Чувствовала я себя нормально, если не считать ноющей боли в израненных руках.
– Хорошо. – Я улыбнулась ему, чтобы поверил – всё взаправду хорошо. – А ты?
– Вран передал мне немного сил. Всё-таки катакомбы – дрянное место. Там из меня будто душу вынули.
– Из меня тоже…
Я вздрогнула, и Финист переплёл наши пальцы, даря умиротворение и чувство защищённости.
– Что с Сирином и Михеем?
– Михея ждёт суд и, наверное, смертная казнь…
– А царевич?
– Всем сказали, что он скончался после тяжёлой затяжной болезни.
– А на самом деле? – уточнила я шёпотом.
Алёша крепко спал, и я боялась разбудить его нашими разговорами.
– Лопнул от избытка силы. Даже тела не осталось. Завтра будут хоронить в пустом гробу. Зато со всеми почестями.
– Он их не заслужил.
Я вспомнила заклинательницу огня, ставшую невольной жертвой, призрак мужчины в сыскном управлении, вспомнила страх в глазах Милы…
– Он мёртв, и это главное, – прервал Финист страшные воспоминания, а затем поправил подушку, на которой я лежала, и, ловко перебравшись через меня, лёг позади, обняв за талию. – Отдохни немного. Теперь всё будет хорошо, – пообещал он, выдыхая слова мне в шею.
В этот раз я нисколько не сомневалась, что он прав.
Несколько лет спустя
Башня колдуна возвышалась над городом мрачной чёрной скалой. Из-за остроконечного шпиля с сидящим на нём чугунным вороном она казалась ещё выше. В узких бойницах можно было разглядеть винтовую лестницу, а буйные кусты шиповника окружали его природной оградой. Шипы словно бы говорили желающим навестить старого шептуна: а ну-ка, попробуй, пройди!
Однако кое-кто проходить умудрялся. Из верхнего окна полыхнул пламень, следом раздалась ворчливая ругань, а потом звонкий девичий голос принялся что-то бойко доказывать. Огонь снова вспыхнул, но уже не такой яркий.
Я улыбнулась, а Финист фыркнул:
– Кажется, Вран нашёл себе ученицу под стать.
– Нрав у них обоих не мёд, – по привычке заступилась я за младшую сестрицу.
С тех пор, как её не взяли в Колдовскую Башню, Алёнушка училась дни напролёт, чтобы в следующем году обязательно утереть всем нос.
– Может, ну его, это приглашение? Пусть отец сам занесёт. – Финист с сомнением посмотрел на содрогающуюся от колдовства башню, но я качнула головой.
– Василиса обидится. Я обещала, что передам приглашение на их свадьбу лично в руки.
– И почему моя жена такая добрая? – Финист притянул меня к себе, ласково целуя в нос, и я улыбнулась.
– Наперегонки? – предложила я, показывая на верхнее окно башни. – Победитель получает поцелуй.
– Беспроигрышное состязание, – рассмеялся муж, и в тот же миг ввысь вспорхнул пёстрый сокол.
– Эй, так нечестно! – закричала я в ответ и пушистой сипухой взлетела следом.
Эпилог
Вторую неделю в столице стояла невыносимая жара. Мостовая нагрелась так, что камни обжигали сквозь кожу сапог. То здесь, то там вспыхивали пожары: горело сено, солома, лес. Дым от лесных пожарищ пришёл в город, завесив улицы плотным едким туманом.
Алёша предпочёл бы отсидеться в сыскном управлении, но Святослав выпер его патрулировать улицы. А раз уж всё равно пришлось дышать дымом, то пять вёрст не круг: почему бы не заскочить к бывшей соседке-цветочнице? На годовщину свадьбы родителей он просто обязан преподнести матушке букет. Вон те пионы выглядят отлично: пышные, насыщенно-розовые. Или лучше пёстрые гиацинты?
– Ты ведь не высматриваешь, что украсть? – окликнул Алёшу звонкий голос, и он отпрыгнул от изгороди, торопливо обернувшись.
Мила – хозяйка сада и его подруга детства – смотрела с напускной строгостью, но глаза смеялись. Это он удачно зашёл. Мог бы и без толку у калитки простоять! Судя по тяжёлой корзине с овощами в руках, подруга только вернулась с рынка.
– Вообще-то я хотел купить цветы. Так что украду немного твоего времени, – не остался в долгу Алёша.
Мила кивнула – мол, заходи, – бедром толкая калитку.
А ведь хороша плутовка! Или ему голову напекло на солнцепёке?
Алёша взгляда не мог отвести. Густую чёрную копну Мила собрала лентой, оголив шею, да и платье выбрала лёгкое, голубое, с тоненьким пояском. Видать, неслучайно матушка у него спрашивала, люб ли ему кто. Как чуяла, что у него такие мысли зародятся.
– Идёшь на свидание? – не удержался он от вопроса.
Мила бросила раздосадованный взгляд через плечо.
– Если бы. Не поверишь, купцы решили прямо перед царскими именинами собрание устроить. Думают, я сбегу на площадь танцевать, а они промеж собой порешают, у кого ткани закупать и кому за сколько сбывать. Размечтались! Не для того меня отец за старшую оставил, чтоб я по гулянкам вместо работы бегала. Вот я и решила – заявлюсь в таком виде, чтоб им стыдно стало, какую красоту роздыха лишают!
Алёша кивнул. Он знал, что Борей, её отец, уже полгода как уехал из Ярограда по торговым делам, надеясь открыть лавки в небольших городах. Вся работа по дому упала на плечи Милы, но девушка не жаловалась. В отличие от сестёр, ткать она не любила, зато отличалась удивительной деловой хваткой. Так что обрадованные отъездом отца жадные перекупщики ушли ни с чем – девушка продолжала работать спокойно и обстоятельно, постепенно приобретая вес среди торговцев. Ну а то, что её цветочное дело развивалось, добавляло значимости словам.
Мила болтала, не забывая касаться кончиками пальцев тянувшиеся к ней растения. Капелька силы там, капелька тут…
