Сердце сокола - Галина Васильевна Герасимова
Взгляд его переметнулся на Алёшу – мальчик подскочил к Финисту, пытаясь привести того в чувство. Муж был жив, я чувствовала, как теплится мой брачный браслет, но в сознание не приходил.
– Хотя сначала я могу попробовать и с мальчишкой… Может, тогда ты станешь посговорчивей?
– Нет! – Я вскочила и заслонила обоих. – Что мне надо делать?
– Вот это другой разговор! – Михей довольно грубо оттолкнул к стене Алёнушку.
Та откатилась по полу, как тряпичная кукла, но я заметила, что на самом деле сестра уже очнулась, просто не подала виду. Это вселило в меня слабую надежду. Вредная, даже озлобленная сестрица была зато хитрой и изворотливой. Я надеялась на её умение выходить сухой из воды.
– Ложись! – Михей указал рукой на освободившееся место, и я легла на жёсткий холодный пол.
– Знаешь, если ты выживешь, мы можем стать друзьями. Близкими друзьями. – Михей наклонился надо мной, проведя рукой от щеки к вырезу платья, и приступ тошноты повторился. – Неплохо бы забрать у тебя немного силы до обряда.
Он потянул за шнуровку, но Сирин снова закашлялся, и верховный колдун с сожалением отстранился.
– Не медли! – прохрипел царевич, и Михей тут же начал расставлять вокруг меня каменья.
– Знаешь, в чём прелесть шептунов? – Он разрезал ножом моё запястье. Боль была почти неощутима, но страх захлестнул с головой. – Большую часть подготовки можно опустить. Не нужно сосредотачивать силы в одном месте – у вас их и так с избытком.
Кровь потекла в едва заметные желобки на полу, а Михей что-то зашептал, заставляя древнее колдовство пробудиться. К порезам будто присосалась пиявка, но сила уходила не слишком заметно. Склонив голову на бок, я наблюдала, как тонкие её ручейки стелются по полу, сгущаясь у камней, как бесцветный горный хрусталь приобретает насыщенный кровавый цвет.
– Получается! – самодовольно заметил Михей, дождавшись, пока один из камней наполнится силой. Вытащил накопитель и тут же заменил новым, а заполненный передал царевичу.
Тот схватил его дрожащими руками и крепко сжал. Неестественная бледность отступила, на щеках появился румянец, а прерывистое дыхание выровнялось. Опустошённый накопитель отлетел в сторону.
– Как вы себя чувствуете? – с волнением спросил Михей, и Сирин улыбнулся, как объевшийся сметаны кот.
– Восхитительно! – Он требовательно протянул руку. – Дай ещё.
– Вы же знаете, сразу много нельзя, – мягко возразил Михей.
Царевич выбранился и оттолкнул его. Приблизился, нетерпеливо наблюдая, как наполняется силой следующий камень.
– Ты можешь это ускорить? – потребовал он.
– Это опасно.
– Пусть! – руки Сирина дрожали. – У нас есть ещё мальчишка и два колдуна, так что на твои опыты хватит! Я хочу её силу. Целиком. Сейчас!
– Зачем же торопиться?
– Мне сделать всё самому? – Царевич развернулся, схватил со стола нож и двинулся ко мне.
Он выглядел сумасшедшим. Он и был сумасшедшим, раз по его поручению убили стольких людей.
– Ваше высочество!
– Не вмешивайся! – бросил он сквозь зубы и с силой ударил ножом по моей руке.
Это уже не был осторожный разрез: кровь хлынула рекой, и сила из тонкого ручейка превратилась в полноводный поток. Михей невозмутимо сменил заполненные силой камни пустыми. Сирин прикипел ко мне алчным взглядом, затем слизнул кровь с пальцев, схватил мою руку и с утробным урчанием присосался к ней, как упырь.
Дико, больно, страшно! В голове вдруг всплыли слова Врана:
«У обычных колдунов, в отличие от нас, колодец для силы не бездонный. Кинь туда больше – и пойдёт сила веселиться в крови. А коли много её – бум! – и нет колдуна!»
Кажется, я поняла, что должна сделать.
Хотел сил – получи сполна! С ненавистью глядя на Сирина, я направила всю свою силу наружу, передавая мощным потоком. Блаженное выражение на лице царевича сменилось растерянностью, недоумением, а затем ужасом.
– Это тебе за тех, кто погиб по твоей прихоти. Лопни! – выдохнула я, схватив его за руку и удерживая. Он пытался отстраниться, оттолкнуть меня, но я держала крепко.
Только бы не вмешался Михей!
– Дрянь!
Удар ножа по руке заставил меня разжать хватку. В глазах Сирина я прочитала приговор: он не собирался оставлять меня в живых. Слишком напугался того, что могло произойти, слишком напугался силы, ему неподвластной. Сирин снова занёс нож, но вдруг с криком выронил его из руки – рукоятка раскалилась.
– Не трожь мою сестру!
Бледная от недостатка сил Алёнушка сложила руки в самый простенький знак для вызова огня. Никак читала мой трактат для начинающих колдунов. Её шатало – здешние стены и правда выпивали досуха. Удивительно, что у неё вообще получилось это простенькое колдовство!
– Что ты стоишь?! – перепуганный Сирин обернулся к верховному колдуну и оторопел: Михей не мог ему помочь. Он бесформенным мешком валялся на полу, а рядом с ним с тяжёлым подсвечником в руке стоял Святослав.
– Сдавайтесь, ваше высочество, – сказал сыскарь, не решаясь, впрочем, ударить царевича. Но и отпускать его он тоже не собирался, перегородив проход.
До меня донеслись голоса и топот – в подземелье бежали люди, и, узнав голос Кощея, я выдохнула с облегчением.
Сирин, однако, и не думал сдаваться так просто. Я не поняла, когда Алёша оказался возле него – то ли он бежал ко мне, то ли Сирин дёрнулся в его сторону, но царевич схватил мальчика и выставил перед собой как щит.
– Ещё шаг, и я сверну ему шею, – предупредил он, начиная медленно отступать. Попутно схватил со стола несколько наполненных каменьев, бросив себе в поясной кошель. – Вели своим людям меня пропустить.
Ворвалась охрана. Вышколенные годами службы стражи остановились по одному жесту Святослава. Я видела – сыскарь колебался и готов был пожертвовать жизнью Алёши, если потребуется.
Сирин пятился к выходу. Шаг. Ещё шаг.
Мальчик глянул на меня и разжал кулак – на пол упало яблоневое семечко.
– Давай, мама!
А я медлить не стала. Прижала ладонь к полу, представляя, как из земли вырастает тонкое деревце, пуская корни на пути царевича.
Сирин споткнулся, нелепо взмахнув руками, и упал. Но прежде чем его схватили, негромко хрустнули раздавленные накопители. Чистая сила взметнулась в воздух, вливаясь в ближайший доступный для неё сосуд, уже и так наполненный до краёв.
Раздался крик, громкий хлопок…
И всё стихло.
* * *
Помню, как обняла подбежавшего ко мне Алёшу, как, хромая, подошёл Финист и что-то успокаивающе говорил. А затем – туман. Силы, поддерживающие меня, схлынули,
