Сердце сокола - Галина Васильевна Герасимова
В тёмном углу скрючился Алёша, обхватив себя руками, и отчаянно дрожал. Он не плакал, тихо всхлипывал на одной ноте. А на полу без сознания раскинула руки-ноги Алёнушка, и царевич вырезал на девичьей коже чернокнижные знаки. Сестра не шевелилась, не стонала. Едва заметно вздымалась грудь. Всё-таки для обряда Алёнушка нужна была живой.
– Принёс? – закончив с очередным знаком, царевич повернулся к Михею. Тот показал коробку и поставил её на стол. – Хорошо. Столько времени потеряли из-за того, что эта дура разбила накопители! – Сирин злобно взглянул на Алёнушку, уже успевшую им чем-то насолить. – А это кто? – указал он на меня окровавленным ножом. – Ещё одна колдунья?
– Нет, моя новая помощница. Поклонись, живо! – Михей вытолкнул меня вперёд, и Сирин уставился с прищуром. Я мазнула косой по полу, пряча лицо.
– Такое ощущение, что я её где-то видел.
– Она умудряется попадаться в самых неожиданных местах, – хохотнул Михей. – Иди, девушка, успокой мальчишку. Да не вздумай болтать!
Следуя его указанию, я подошла к Алёше и обняла его. Ребёнок вцепился в меня. Хорошо, догадался не выдать и только судорожно дышал сквозь сжатые зубы.
– Наконец-то он заткнулся. Голова от его нытья заболела, – довольный наступившей тишиной царевич снова повернулся с ножом к Алёнушке.
Сила внутри меня опасно забурлила. Нет, не могла я так просто наблюдать за этим!
– Отпусти Алёну, с неё силы – крохи. Возьми меня! – стукнул по решётке Финист, привлекая к себе внимание.
– До тебя ещё дойдёт очередь. Сначала закуска, потом основное блюдо, – ответил вместо царевича Михей, вытаскивая из коробки каменья, напоминающие камень на его серьге. – Тебе интересно, что это? – заметив мой взгляд, спросил он.
Я торопливо кивнула: если царевич и Михей отвлекутся на разговоры, я выгадаю немного времени.
– Накопитель. Хранить чужую силу очень сложно, но с помощью него можно держать её при себе. Наполненный силой, камень становится хрупким. Когда закончился свой запас, достаточно раздавить его – и всё! Запас полон! – Михей покрутил камень в руках. – С такой слабачки, как та девица на полу, силы едва ли хватит, чтобы заполнить половину. А вот с него, – он кивнул на Финиста, – с него можно собрать гораздо больше.
– Но ведь он сейчас бессилен, – не поняла я. – Вы сами говорили, что камни здесь вытягивают колдовство!
– Настоящая сила глубже. Она, как кровь, течёт внутри. Ведь даже если колдун истратит всю силу, он не перестанет быть колдуном. – Михей хитро посмотрел на меня. – А ты никак за него волнуешься?
– Да как не волноваться! Я же не дурочка, слышала об убийствах в городе, – пробормотала я, с мольбой уставившись на Михея. – Может, дадите с ним попрощаться? Мы же не целовались ни разу. – Я сделала вид, что смущаюсь, и уставилась на носки своих башмачков.
В этот миг царевич покачнулся, схватившись рукой за грудь, и закашлялся. Алая кровь оросила белую рубаху, и Михей подскочил к нему, отводя от Алёнушки и помогая опуститься на низкую скамью у стены.
– Подождите, ваше высочество, сейчас вам станет легче. – Он положил ладони ему на лоб, и потоки силы, свиваясь голубыми спиралями, устремились к царевичу. – Я доделаю всё сам, отдохните немного.
– Д-дай!
– Хорошо.
Колдун резанул себя по руке, и царевич впился в рану губами, вытягивая силу вместе с кровью. Жуть какая! Слышала я про упырей, но чтобы вживую увидеть!..
– Так я могу… – повторила я.
– Делай что хочешь! – рявкнул Михей.
Лечение явно давалось ему с трудом. Вот для чего им шептун был нужен – Алёша мог подпитывать Сирина годами. И что дальше? Они собирались держать его здесь на цепи?
Прошептав сыну, что всё будет хорошо, я на подгибающихся ногах подошла к Финисту и встала напротив. Нас всё ещё отделяла решётка, но я схватила его протянутую руку.
«Что ты здесь делаешь?» – читала я отчаянный вопрос в его глазах.
Вместо ответа потянулась к нему, к его губам, отчаянно желая передать через поцелуй всю силу, что у меня накопилась. Я отдавала себя без остатка, рушила наложенные камнем барьеры, сметая их на своём пути, словно тех никогда и не было.
– Что такое? – недоумённо оглянулся Михей, зажимая окровавленную кисть.
Тут решётку вырвало из земли, отбросило в сторону. Железные прутья с таким грохотом ударились о каменный пол, что уши заложило.
Ветер Финиста и вода Михея вступили в схватку. Верховный колдун сил не жалел, но муж ему ни в чём не уступал. И всё растерянней делался Михей: не верил он, не понимал, как такое возможно. Финист должен был без сил лежать на полу, а не разбрасываться ветром направо и налево.
– Откуда в тебе столько силы?! – взревел верховный колдун, резко сложив ладони, отчего струя воды обратилась в стену. Затем посмотрел на меня, и его взгляд стал понимающим и каким-то… хищным, что ли? Передавая силу Финисту, я перестала сдерживаться, и вокруг меня бушевали целые потоки. – Так ты шептунья! – Михей даже на мгновение прикрыл глаза и втянул носом воздух, не скрывая, что наслаждается ароматом силы. – Это всё меняет. Я отпущу всех, если ты останешься здесь.
Финист задвинул меня за спину.
– По-моему, ты сейчас не можешь указывать, – заметил он.
– Ты так думаешь? – Михей одной рукой сдёрнул серьгу и сломал камень, выпуская скопленную там силу.
Мужа отбросило к стене мощным потоком воды. Святослава, который пытался незаметно обойти Михея со спины, подкинуло к потолку и так же резко отпустило – я была готова поклясться, что услышала хруст костей при падении. Больше сыскарь не двигался. Меня тоже зацепило волной, я захлебнулась, а когда попробовала выплыть, оказалось, что вокруг меня сжимается плотный кокон, не давая пошевелиться. Воздуха не хватало, я в ужасе забила ладонями по воде, но в этот миг Михей отпустил кокон.
Упав на пол, я судорожно пыталась отдышаться и откашляться.
– Не бойся, тебя я не убью. Ты для другого сгодишься.
Михей приблизился и присел на пол рядом со мной, проводя рукой по мокрым волосам. От его прикосновения и улыбки затрясло. Затем он резко схватил меня за волосы и впился в губы долгим, грубым поцелуем, от которого едва не стошнило. Показалось, что из меня не только силы забирают, но и что-то гораздо более важное. Да чтоб тебя! Я дёрнулась и укусила его за губу.
– Дура! Была бы со мной, бед не знала бы. – От сильной оплеухи я повалилась на пол,
