Дрозд и малиновка - Марианна Красовская
Удар. Корзину мотает из стороны в сторону, чудом не переворачивая вверх дном. Но ноги Кея недвижимы, он стоит крепко, а я цепляюсь за них, как за кошелек с последним рюпом на воскресном базаре. Резкий рывок, скрип, треск, стук — все, это конец? Мы погибнем тут? Но нет, корзина больше не летит, лишь противно и зыбко покачивается. Бренные останки шара зацепились за густые ветви деревьев. Прилетели, кажется.
Я осторожно поднимаюсь, стараясь не трястись от страха и напряжения. Пальцы сводит судорогой, я едва заставила себя их разжать. Сильные руки Кейташи помогают мне встать на ноги.
— Ты молодец, все сделала правильно. Села на дно, так корзина была устойчивее. И меня еще поддерживала. Без тебя было бы тяжелее.
Я громко сглотнула, не понимая: он насмехается или жалеет меня? Не может же он говорить подобные глупости всерьез? Но на лице у Кея только озабоченность:
— Не ушиблась? Ничего не сломала?
— Я цела.
И это, действительно, чудо. Мелко дрожат руки и ноги, ноет бедро — видимо, я успела им удариться и даже не заметила этого. Но в целом самочувствие сносное и даже дыхание пришло в норму. Я взглянула вниз и присвистнула: высоко. Спрыгивать — верный способ переломать ноги. А летать я не умею, в отличие от Кея. И лазать по деревьям тоже.
Кейташи же явно волнует не то, как мы будем спускаться.
— Интересно, здесь водятся хищники? — бормочет он. — Я совершенно безоружен. Если волки или тигры прибегут на запах свежего мяса, нам конец. Можно было бы остаться здесь, но какой в этом толк? Отец все равно не рискнет послать помощь в Сумеречный лес. Да я и сам бы не рискнул… Хотя собаки нас могли бы найти.
— Надо спускаться, — вздохнула я.
— Да. Сейчас я свяжу наши пояса и спущу тебя. А и неплохо, что в придворных нарядах такие длинные пояса, а я все время ворчал…
Как хорошо, что он рядом! Я вдруг почувствовала себя в безопасности. Так вот, значит, для чего нужны мужчины! Они берут на себя ответственность в трудной ситуации, они защищают, они принимают решения. Очень успокаивает, я вам скажу. Кей разматывает свой пояс, потом мой, связывает их и спускает вниз, проверяя длину. Как ни странно — достаточно. Воистину, будь благословенна ильхонская мода!
— Ты только не трепыхайся, — хмурит брови мужчина. — А то перевернем корзину. Иди сюда, маленькая, я тебя свяжу, — и тихо смеется, обвязывая мою талию.
Жаль, что я не ильхонка, они маленькие и уж точно весят меньше меня. Ему было бы проще. Как бы не уронил…
Мы стоим в корзине и смотрим друг на друга. Что дальше?
— И что мне делать?
— Перелезай через борт и повисни на руках. Я скажу, когда отпускать.
Если это не испытание моего доверия Кею — то я не знаю, как назвать эту ситуацию. Но почему-то мне даже не страшно. Я спокойно снимаю и скидываю вниз оба своих халата, потому что лезть через борт в развевающейся хламиде весьма неудобно и даже опасно. А нижнее белье у меня удобное и совершенно не стесняет движений. Жизнь как-то не готовила меня к подобным физическим упражнениям, но мне приходится перекинуть сначала одну ногу, потом другую. Извернуться, соскользнуть вниз, повиснуть на руках…
— Я держу, отпускай, — командует Кей.
И я разжимаю пальцы. А потом ловлю шелковую ткань пояса.
Он действительно держит. И спускает меня медленно и осторожно, несмотря на то, что сверху трещат ветви. В последний момент треск становится сильнее, корзину, видимо, тряхнуло, и я вдруг лечу вниз, но не успеваю даже взвизгнуть. Земля оказывается совсем близко.
— Беги! — орет Кей, и я отскакиваю в сторону, бросаясь в ближайшие кусты.
Вовремя. Корзина с грохотом и клубом пыли падает на землю, сверху падают ветки, листья, а потом и то, что раньше было шаром. Ух, тяжелое! А Кей, он успел выскочить? Или…
У меня холодеет в груди, я бросаюсь к корзине, но тут же замираю, услышав насмешливый птичий свист. Все-таки успел! Вот теперь я могу себе позволить просто осесть на землю, обхватить себя руками и всхлипнуть.
Кейташи мгновенно оказался рядом со мной, обнимая, укутывая собой, прижимая к груди. Дохлая выпь, я даже заплакать не успела, а теперь вроде и не хочется. Плакать в объятиях мужчины глупо. И незачем. Все же живы и даже целы.
— Ты как?
— Нормально. Где моя одежда? Можешь достать? Что нам делать дальше?
— Сейчас найду. Дальше… варианта два. Или остаться тут на ночь — во всяком случае, из корзины и ткани шара можно соорудить неплохое убежище. Только какой в этом смысл? Или идти… куда-то. Желательно, к выходу из леса. Одна проблема…
— Из владений фэйри нельзя выйти, пока они сами этого не позволят, — мрачно продолжила я. — Знаем, летали. Дивный лес тоже непрост, но там хотя бы владычествует Рене, а она меня любит. Выпускает. Но пару раз устраивала свои игры, и с тех пор я не рискую далеко отходить от ограды. Здесь же…
— Здесь нам не рады, — вздохнул Кейташи, помогая мне подняться. — Но выбора все равно нет. Идем мы или сидим — рано или поздно нас найдут. Я бы предпочел идти. Все же какая-то иллюзия свободы.
Мне же невольно подумалось, что я бы, наоборот, предпочла остаться здесь. Соорудить это самое убежище, укрыться в нем и позволить себе несколько часов близости с Кеем. Но озвучить свои крайне неприличные желания не рискнула.
Сумеречный лес темным не был. Наоборот, мы шли теперь по сосновому бору, по мягкому ковру из иголок, между высокими золотыми колоннами стволов. Меня не отпускало ощущение, что это не лес, а тронный зал. А над головой у нас высокий сводчатый потолок, ярко-голубой, расчерченный зелеными кронами деревьев. Слишком уж идеальными были сосны, слишком ровными. Да и земля была тут без единой кочки, без торчащих корней, без ямок и пригорков.
Мой лес, тот, что за оградой Дивного сада, куда более дик и дремуч.
Спустя долгое время сосны сменились кленами и снова — совершенно одинаковыми. Даже листья папоротника, обрамлявшие своим кружевом тонкую тропинку, ведущую нас с Кейташи в неизвестность, казались ненастоящими, словно вырисованными тонкой кистью на листе рисовой бумаги. И
