Бесполезная жена герцога южных земель - Хэйли Джейкобс
Я встаю и неловко вырываю ладонь из не пытающихся удержать ее пальцев. Ему не нужны мои утешения или соболезнования, мои слова, полные жалости и сочувствия.
Когда болит сердце, начинают появляться и другие недуги.
Вытираю рукой не успевшую исчезнуть влажную дорожку от слез на щеке мужа. Он шокировано поднимает голову, не ожидал прикосновения. Хе-хе.
— Прости, что меня не было рядом, когда у тебя были трудные времена.
— Это… — Глен сглатывает. — Было до встречи с тобой.
Киваю и наконец могу немного улыбнуться:
— Я знаю. И все равно, мне очень жаль. Настолько, что я чувствую себя виноватой, что не знала тебя тогда. Это меня очень беспокоит. Поэтому, теперь, когда мы уже неплохо начинаем друг друга знать, я хочу, чтобы ты был счастливым.
Часы на комоде тихонько звякают.
Полночь. Момент, когда все те часы — уходящие в прошлое — что отмеряет время, обнуляются и стираются с наступлением нового дня.
— С днем рождения, Глен!
Наклоняюсь, убирая руку с его щеки, и прикасаюсь к ней губами, запечатывая на теплой коже поцелуй.
33
— Проснулся?
Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, что недавно вставший Глен неловко жмется на пороге кухни.
Муж бурчит что-то утвердительно под нос. Не отрываю глаз от румянящегося от жара теста, остается только представить мысленно этот смущенный взгляд и покрасневшие щеки супруга.
Ловко переворачиваю на сковороде блин.
— Почти готово. Подождешь меня за столом? — говорю максимально обыденным тоном.
— …ага.
Когда он уходит, я тихонько выдыхаю. Как бы не старалась держать лицо, не одному герцогу сегодня не по себе. Если честно, я тоже с трудом нахожу ответ на вопрос как себя с ним вести.
Ночь была такой откровенной, но как вести себя на следующее утро? Поэтому я и решила придерживаться стратегии делать вид как ни в чем не бывало.
Беру блюдо с горкой блинов и выхожу из кухни. Глен послушно сидит за столом.
— Готово! Чая? С мятой, хорошо? О, бери еще джем, очень вкусный… — продолжаю лепетать, разливая напиток по чашкам. — Кстати, своих горничных я отпустила до обеда, можешь не переживать, тебя тут никто не видел. О том, что великий герцог ночевал в пристройке знаем лишь мы вдвоем. Проблем возникнуть не должно…Ну, потом, когда развод и показания свидетелей, что мы не консумировали брак…
— Кхе-кхм, — закашливается мужчина, едва поднеся к губам чашку. — В-вот как, хорошо…Предусмотрительно.
Неловкая пауза.
Блины, у меня, должно быть, получились отменные. Вон как его сиятельство уплетает, но я едва чувствую вкус.
Вроде бы, вчера уже все было сказано. Не хочется поднимать снова тему о прошлом Глена и бередить рану, и с днем рождения я его тоже вчера поздравила…словно это не он был пьян, а я опьянела из-за его прикосновений. Не обязательно ж было целовать, даже в щечку, верно? Как смущает.
— Как…ты себя чувствуешь? — поднимаю голову, впервые за утро встречаясь с мужем взглядами.
— М?
— Ну…не тошнит? Голова не кружится? — перечисляю симптомы похмелья.
— Я не так много вчера выпил, — Глен пожимает плечами.
Поджимаю губы.
А казалось, что он себя едва держит в руках. Потянуло на откровения и ластился как щенок. А теперь говорит, что не так уж и пьян был? Это что еще значит? Можно ли вчерашнее поведение герцога трактовать как…Нет. Глупости!
Очевидно же, что он презирает мать, что его бросила, и меня, которой суждена та же участь меньше, чем через год покинуть южные пределы, просить остаться и впускать в свое сердце он не собирается. Рациональный и правильный муж, которого я знаю, поступит именно так.
Оставь свои надежды, Ева.
И вообще, куда делась твоя решимость?! Весь этот новый мир у твоих ног, как и несметные богатства в виде сундуков с золотом — радоваться ведь нужно! Зачеркивать в календаре каждый новый день, предвкушая момент обретения свободы и развод.
Ни брак, ни статус герцогини больше не будет тебя держать, впереди только пустой холст новой жизни, на который ты можешь добавить красок так, как пожелаешь…только, так грустно и пусто в душе от этих мыслей.
Глен допивает чай и ставит чашку на стол. Его выражение лица сложно прочитать. Но мне кажется, что ему не по себе.
— Ева. Через три дня охотничий турнир. Нам обоим нужно будет присутствовать.
— Понятно, — киваю.
— Но…если ты не хочешь, я не настаиваю на твоем присутствии!
Я улыбаюсь:
— Я не против. К тому же, смогу увидеться с мадам Уолберг и остальными девушками.
На турнир съедется вся местная знать. Не так уж много здесь на юге развлечений и светских мероприятий. Никто не упустит шанса покрасоваться в обществе и насладиться вниманием. Пропустить турнир — настоящее кощунство.
— И еще. Не хотел тебе говорить, — мнется муж, — но те твои предложения по поиску преступников…Хотя, не важно.
Я вздергиваю бровь:
— Ты уверен?
— Да.
— Участвовать в турнире могут и женщины, но я бы не хотел, чтобы ты подвергала себя риску. Но…если ты желаешь… — Глен отводит взгляд.
— Нет. Не хочу, — говорю быстро, перебив его на половине фразы.
Что прошлая Ева, что нынешняя я — мы обе те еще неженки. Охота? Вы издеваетесь? Я даже в седле не удержусь, а с луком или арбалетом наперевес и подавно. Скорее, из охотника я превращусь в добычу.
— Я буду за тебя болеть, — пожимаю плечами и улыбаюсь мужу.
На лице Глена тут же возникает облегчение. Что за дела? Мог бы немного и постесняться так откровенно радоваться! Хотя, я польщена, что он решил узнать мое мнение.
— Насчет вчера…
— Да?
Глен робко улыбается, опустив взгляд.
— Спасибо, что выслушала…И не отвернулась…Я, после услышанного не стал тебе противен. И…за поздравление с днем рождения тоже спасибо. Ты первая, после Генри, за все эти годы, кто меня поздравил.
Значит, потерей памяти от спиртного герцог не страдает. И помнит все накануне случившееся замечательно. Тогда, тот поцелуй в щечку тоже…
Мужские руки без перчаток накрывают мою лежащую на столе ладошку.
Ух, мое сердце!
— Только с тобой я могу так.
Медленно выдыхаю, чувствуя, как лицо бросает в жар:
— Прости, что я тебя избегала. Я…это было неправильно. Мне жаль.
Чего он там себе мог надумать и как мучился, не зная о причине. Не нужно было так отрыто сторонится мужчины. Мои чувства — только мои чувства. И разбираться мне с ними нужно самой.
