Босиком в саду камней - Ана Адари
И кого ты собираешься убить, милый? Мне не нужна ничья голова, это только моя битва. Зову главного лекаря:
— По-моему, вот-вот.
— Что будем делать, ваше высочество?
— Готовьте Чун Ми.
И «беременная» наложница начинает усиленно жаловаться на плохое самочувствие. У Чун Ми с самого утра «кружится голова». И симптомы точь-в-точь как у меня. Чун Ми старательно пересказывает их главному лекарю, а тот все записывает. Ведение беременности императорской наложницы штука не простая. Спросят за каждый иероглиф.
День, другой… Мне, то есть Чун Ми все хуже. Поэтому главный лекарь сутками торчит в моем дворце. Супруги и наложницы ломятся сюда, чтобы проведать беременную и принести ей дорогие подарки плюс обереги разных мастей. Это предлог, чтобы все разузнать. Слухи гуляют по Запретному городу уже не сквозняками, а ураганными порывами ветра.
Как бы я ни старалась, моя связь с Лин Ваном перестала быть тайной.
Князь совершенно не умеет скрывать своих чувств!
А вдруг…? Остальное громко не говорят, иначе можно головы лишиться. Только шепотом, на ухо.
Велю Хэ До:
— Разберись с императорскими женами. Они мне тут не нужны. Разворачивай все паланкины, которые окажутся у моих ворот.
В итоге Чун Ми принимает только его величество, и то, лежа в постели. Сын Неба слабо разбирается в симптомах глубоко беременных женщин, его никогда не приглашали на роды в качестве зрителя. Не царское это дело.
Видно, что визит ему в тягость. Он не любит Чун Ми, эту женщину навязала императору я. Поэтому все в рамках дворцового этикета, не более.
Чун Ми старательно стонет и не понарошку близка к обмороку. В присутствии Сына Неба бедняжку по-прежнему трясет от верноподданнических чувств. Император морщится и быстро уходит.
Воды отходят внезапно. Я встаю, чтобы служанки обтерли мое неповоротливое потное тело влажными ароматными салфетками. Последнее время я сильно потею. И чувствую невыразимую слабость. Мне страшно. Я боюсь рожать. Боюсь боли. Боюсь…
И вдруг чувствую, как по ногам потекло. То-то живот тянуло!
Я к боли терпеливая, поэтому не сразу поняла, что это и есть схватки. Ору:
— Лекаря! Срочно! И гонца в резиденцию императора!
— Я сам схожу, — говорит аж красный от чрезмерного волнения и ответственности Хэ До.
Хорошо, что он у меня есть. Переживает. Он лично докладывает его величеству о том, что наложница Чун Ми неудачно упала, и у нее начались преждевременные роды. Слух тут же разносится по Запретному городу.
Нужные люди уже подготовлены. Главный лекарь при родах присутствовать не может, поскольку он мужчина. Акушерку же я запугала, сказав, что прикажу кастрировать ее сына и взять ко двору евнухом. Где гнобить и третировать. Но в случае успеха щедро наградить ее, а сыну пожаловать государственный чин.
А дальше начинается кошмар. Хорошо, что рядом верная Яо Линь, которая мне сейчас вместо матери. Не знаю, что она сказала своему принцу, как объяснила длительное отсутствие, потому что мучаюсь я сутки, не меньше. В уголке тихонько сидит Чун Ми и скулит. Должно быть от страха. А я…
Я ору, изо всех сил стараясь орать потише. Вокруг моего дворца сплошь любопытные глаза и уши. Хотя, вопли рожениц, должно быть, похожи. Во дворце императрицы явно кто-то рожает, но ворота захлопнуты. Тайну тщательно охраняют.
Поэтому не стоит так уж сдерживаться. Боль раздирает меня, сознание на грани его потери. От болевого шока, должно быть. Или от усталости. Я практически обессилела.
— Тужьтесь, ваше высочество!
— Еще немного!
— Не сдавайтесь! Тужьтесь!
Яо Линь невольно вскрикивает, так сильно я стиснула ее руку. У бедняжки теперь будет синяк. И не один!
— Ну же, Мэй! Ты сильная! Давай!
Нам всем не сносить головы, если кто-нибудь из супруг императора решит проверить, как проходят роды у наложницы.
Но меня охраняют Лин Ван, Хэ До и Юн Чжоу. Через них никому не прорваться. Лин по-прежнему военный министр, это последний рубеж обороны. Его солдаты готовы в любой момент пойти на штурм Запретного города, если меня схватят.
Юн Чжоу выстроил охрану у ворот моего собственного дворца и во внутреннем его дворе. Все супруги, включая благородных, не могут прорваться через этот кордон. Что же касается его величества, то он, как и положено отцу, встречает известия из покоев роженицы за накрытым столом. Бухает, короче, чтобы время скоротать. Надо же дождаться результата. Кто родился, мальчик или девочка?
Хэ До… Главный евнух вообще незаменим. Он делает записи в реестре Запретного города. Хэ До и предстоит внести туда, в этот реестр имя и титул новорожденного. Или новорожденной. Мне хочется, чтобы родилась девочка. Тогда все будет гораздо проще.
Дочка будет только моей, очередная принцесса, кажется, шестая по счету, никого не обременит и ничьим захватническим планам не помешает. Принцессы пользуются особой любовью вдовствующих императриц, растут у них на глазах, путешествуют вместе с ними.
Никого не удивит, если дочка наложницы, служанки вдовствующей императрицы будет жить у нее во дворце. Матери принцев оставят нас в покое, мы с моей принцессой не соперники в борьбе за власть.
К нам часто будет приходить князь Ван. Я вполне наслажусь материнством, а он — отцовством.
Боже, как же я хочу девочку!!!
Мы с маленькой принцессой будем жить тихо-тихо. Незаметно-незаметно. Я умерю свои амбиции. Перестану бороться за власть. Мне никто не будет нужен, кроме Лина и нашей с ним обожаемой дочки. Ее матерью будет считаться Чун Ми, которая нам ничуть не помешает…
— Головка показалась! Тужьтесь, ваше высочество!
Да куда ж еще?! Но я и сама уже чувствую, что моя малышка готова появиться на свет. И делаю последнее усилие, выталкивая ребенка из своего чрева.
Ну?!!!
— У вас родился сын, ваше императорское высочество! Поздравляем!
Сын?! Чун Ми в своем уголке невольно вскидывает голову. Принц?! Это означает…
— Император здесь!
Нет, в покои роженицы он не войдет. Всего лишь пятый принц появился на свет в огромном Запретном городе. Где живут тысячи наложниц. А император еще довольно молод, ему нет и сорока. Не пройдет и года, как на свет появится шестой принц, потом седьмой… Возможно, и семнадцатый когда-нибудь появится. Хотя мальчик — это всегда праздник для отца, кем бы он ни был.
Новорожденного торжественно выносят к императору. В степенях доношенности младенцев его величество тоже не разбирается, поэтому, бросив взгляд на красное личико размером буквально с его кулак, Сын Неба с
