Жена палача (СИ) - Лакомка Ната

- Что?! – фьер Капрет разом растерял всю воинственность и теперь смотрел на меня растерянно, хлопая глазами.

- Мы все знаем, что произошло, - продолжала я твердо, - и все недовольны вами. Как вы могли, Гуго? Вам в жены досталась самая красивая женщина королевства, а вы променяли её… променяли… - я всё-таки не смогла закончить эту фразу, покраснев от негодования и стыда за недостойное поведение зятя. – И не смейте упрекать моего мужа. Он поступил так, как должен поступить настоящий мужчина. Он защитил честь нашей семьи. Да, он – защитил! А вы – растоптали!

- Попрошу! – возмутился фьер Капрет. – Честь нашей семьи запятнали как раз вы! Вы вышли замуж за палача! Такие родственники – это позор!

- Вовсе нет, - ответила я сердито. – Позор – это родство с вами, который пренебрегает женой, нарушая клятву, данную небесам. Не смейте говорить плохо о Рейнаре. Он мой муж и всегда будет верен мне, а я – ему. И не вам упрекать его. Тем более не смейте упрекать, что он поступил по закону – по человеческому и небесному. Если вы боитесь правды, то Рейнар в этом не виноват.

- Вы… оправдываете его?

- Абсолютно и полностью, - заявила я. – И очень сочувствую Лилиане. Мой вам совет: покайтесь и отправляйтесь вымаливать прощения у моей сестры. Иначе я больше никогда не взгляну в вашу сторону, и не заговорю. Потому что вот это – самый страшный позор, когда на страже закона стоят те, кто сами же его нарушают. 

Некоторое время фьер Капрет смотрел на меня, хлопая глазами, а потом схватил за руку, больно сжав мою ладонь.

- Вы возомнили себя святой? – заговорил он быстро и тихо, приблизив лицо к моему лицу. – Слушаю вас, а такое чувство, что слышу ангельский голос.

- Не смейте прикасаться ко мне! - приказала я, пытаясь освободиться, но он тут же отпустил меня. – Я – замужняя женщина, и вы не имеете права!..

- Вы замужем за палачом, - произнес он презрительно, засунув пальцы между нагрудных пуговиц камзола и принимая важный вид. – Для многих это еще позорнее, чем жить в квартале проституток.

- Следите за языком, – бросила я ему гневно. – И вы еще считаете себя благородным фьером? Вам должно быть стыдно.

Я пошла прочь, а когда оглянулась в конце переулка, увидела, что фьер Капрет по-прежнему стоит посредине улицы и смотрит мне вслед.

Этот разговор растревожил меня ещё сильнее, чем стычка с Ллианой. Не превысил ли Рейнар полномочия? И почему он ничего не сказал мне? Решил, что я не должна вмешиваться в его дела? Но это дела моей семьи…

 Домой я вернулась в растрёпанных чувствах, и чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей занялась стиркой. Я как раз собиралась замочить постельное белье, когда пришла Клодетт. Она принесла целую охапку свежих салатных листьев и с удовольствием осталась выпить чаю с пирожными.

- Дайте мне пару минут, - попросила я, - только разведу мыло.

- Вы лучше чайник поставьте, - сказала Клодетт, засучивая рукава, - а я помогу вам со стиркой.

- Не надо!.. – только и успела воскликнуть я, как она выудила из корзины простыню, которую я сегодня утром бросила в корзину для белья.

- Мне не трудно… - начала Клодетт и замолчала, обнаружив заскорузлые пятна на белом льняном полотне.

Я готова была провалиться сквозь землю и выхватила простыню, комкая её, хотя было уже поздно скрывать подробности нашей с Рейнаром страстной жизни.

- Дайте мне две минуты, - повторила я, но Клодетт продолжала стоять за моей спиной, наблюдая, как я замачиваю простыни в мыльной воде.

- Смотрю, Рейнар слишком благороден, - сказала Клодетт после некоторого молчания. – И когда он решит осчастливить ваши распашонки?

- Что вы имеете в виду? – щеки мои ещё пылали, и я не осмеливалась оглянуться. – Что значит – слишком благороден? И при чем тут распашонки?

Опять последовало молчание, и я забеспокоилась:

- О чем вы, Клодетт?

- Какое вы ещё наивны, - она покачала головой. – Возможно, Рейнар прав. Вам ещё рано обзаводиться детьми.

- Как – рано? – я выпрямилась, резко отвернувшись от корыта. – Не говорите загадками!

- Какие уж тут загадки? – женщина всплеснула руками и возвела глаза к потолку. -  Моя дорогая фьера, да будет вам известно, что для того, тчобы появились дети, мужчина должен…

В отличие от моей тётушки, Клодетт не утруждала себя подборкой деликатных выражений и иносказаний, а объяснила мне всё в двух фразах. Чтобы появились дети, наша с мужем любовь должна быть доведена до конца, а не прерваться в самый последний момент. И всё, что оказывалось на простынях, должно было оказаться во мне.

Это открытие потрясло меня. Невольно прижав руки к животу, я слушала Клодетт и  понимала, что Рейнар обманул меня. Воспользовался моим незнанием и… обманул. Смотрел, как я шью детское приданое, слушал, как я хвалюсь, сколько распашонок сшила и – молчал!..

- Только не сердитесь на него слишком сильно, - попросила Клодетт. – Ведь он хотел как лучше. Наверное.

- Наверное! – дала я волю голосу, всё ещё не в силах прийти в себя.

- Пожалуй, я пойду, - дипломатично сказала Клодетт. – Чувствую, когда Рейнар вернётся, начнется гроза, а мне совсем не хочется вымокнуть под дождиком.

Но я не пустила её – ведь не зря же были куплены пирожные! И за чаем выспросила обо всём – чтобы муж больше не смог воспользоваться моей неосведомлённостью.

Моя гостья успела уйти до прихода Рейнара, и когда муж переступил порог дома, я ждала его одна и была настроена весьма решительно.

21. Больше никаких секретов

- Добрый вечер, - муж хотел обнять меня и поцеловать, но я упёрлась ему в грудь ладонью, удержав на расстоянии.

Он ничего не сказал, не спросил, а спокойно стоял и смотрел на меня, и это его спокойствие разозлило меня до слёз.

- Как ты мог, Рейнар? – я хотела говорить рассудительно, с достоинством, но вместо этого всхлипнула и разрыдалась. – Как ты мог?.. Не посоветовавшись со мной?..  Думал, что я ничего не узнаю?!.

- Виоль, - он сделал  ещё одну попытку обнять, но я вывернулась, и он только вздохнул.

- Мы ведь муж и жена, - продолжала я страстно, - мы всё должны делать сообща! У нас не должно быть тайн! А ты сделал по-своему – и доволен!

- Я всё сделал по закону, - ответил он, разуваясь и проходя в кухню, а я потянулась за ним.

- Какой закон разрешает такое?! – бросила я ему в спину.

Рейнар налил воды из кувшина, напился, а потом обернулся ко мне, холодно усмехнувшись:

- Если бы он ушел тихо, то никто ничего бы не узнал.

- Кто ушел тихо? – опешила я.

- Капрет, - медленно ответил муж, в глазах его мелькнули досада и настороженность, а я не выдержала – и рассмеялась.

- Сколько у вас секретов, мастер Рейнар, - попеняла я ему. – Но не этот самый ужасный.

- Я думал, ты про Капрета, - он явно обрадовался моему смеху.

- Не радуйся, - пригрозила я. – Разговор только начат. Насчет фьера Капрета я полностью на твоей стороне. Ты поступил правильно, а кто недоволен тем, что неприглядная правда вышла наружу – пусть обвиняет собственное лицемерие, а не тебя. Но я о другом… О наших детях, Рейнар… Ты воспользовался тем, что я ничего не знаю об этой стороне жизни и… обманул. Ты понимаешь, как глупо я себя чувствую? Зачем ты так со мной? Я ждала, что вот-вот забеременею, а вместо этого…

От его радости не осталось и следа.

- Я так решил, - сказал Рейнар жёстко, - и своего решения не изменю. Ты вправе решать за себя, но не вправе одна решать за детей.

Эти были жестокие слова, и они ударили меня больнее, чем пренебрежение сестры и злость её мужа.

- Зато ты прекрасно решил за них! - воскликнула я. - И за меня!..

Мы обменялись гневными взглядами, но почти одновременно опомнились. Рейнар первым сделал шаг к примирению и обнял меня, и я не стала противиться его объятиям, спрятавшись у него на груди.

- Подождём год, - тихо заговорил Рейнар, - если за это время не передумаешь, то тогда решим вместе.

- Год, это так долго, - вздохнула я горько. – Но хорошо, я готова. Потому что вижу, что иначе ты не поверишь в мою любовь. До сих пор мне не веришь.