Марина Суржевская - Янтарь чужих воспоминаний
Девушка торопливо выпила кофе, покосившись на окно. Но залезать на подоконник или даже открывать шторы не стала, слишком противно было от подсмотренной вчера картины. Поэтому она быстро пересекла гостиную и открыла дверь в гардеробную. Сегодня ей нужно стать обычной девушкой, а не леди. Кристина вытащила темные джинсы и коричневые ботинки, оставшиеся еще со времен студенчества. Выйдя замуж, она забыла, что девушки иногда носят брюки. Ее муж не приемлил их категорически.
… — Криси, сними это и не позорь меня, прошу. Ты, кажется, забыла, за кого вышла замуж? Мне стыдно за тебя.
Голос у Лекса сильный, натренированный постоянными выступлениями перед большой аудиторией. Муж повязывал черный узкий галстук и недовольно хмурил кустистые седые брови, глядя в отражение на Кристину.
— Но у нас все так одеваются… — пролепетала она, растерянно осмотрев свои брючки, желтую кофту и разношенные туфли на плоской подошве.
— Разве я женился на всех? — Лекс повернулся к ней, стряхнув с рукава невидимую соринку. Он всегда выглядел безупречно. В свои шестьдесят профессор оставался подтянутым, а его спина была ровнее, чем у сокурсников Кристины. Он любил строгие синие костюмы, чуть старомодные, но придающие ему еще более благородный вид. К тому же синий красиво сочетался с седой, но густой шевелюрой Лекса. — Надень серую юбку, белую блузку с круглым воротничком и нитку жемчуга. И туфли. Нормальные, а не это уродство, что сейчас на твоих ногах.
— Но, Лекс! — Кристина ужаснулась, поняв, в каком виде ей придется сидеть на лекциях. В образе достопочтимой матроны пятидесяти лет. И это в начале осени, в жару, и среди студентов, которые поголовно носили джинсы, маечки и разноцветные рюкзаки, в которые запихивали конспекты.
— Современная молодежь слишком распущена, — менторским тоном наставлял муж. — Мне больно смотреть на это, и я рад, что ты не такая, Криси. Поэтому я на тебе и женился. Но ты не имеешь права позорить мое имя. Тебе оказана честь, так будь ее достойна, и не заставляй меня злиться. Переоденься. Сейчас же. И сделай что-нибудь со своими волосами, в конце концов!
Кристина судорожно сглотнула и поплелась переодеваться, уже предчувствуя ужасный день. Один из ужасных дней…
Лекс требовал от нее безупречности во всем. В каждой мелочи, в каждом движении, во всем.
Как-то он увидел, что лак на ее мизинце чуть облез. Кристина просто не успела обновить маникюр, погрузившись в подготовку к экзаменам. И краешек ногтя перестал быть безупречным.
Лекс заставил ее стоять на горохе коленями.
— Ты шутишь? — не поверила девушка и рассмеялась. Она представить не могла, что ее поставят в угол, как ребенка. Да родители ее в жизни не наказывали, тем более таким способом.
— Нисколько, — Лекс вытер краешек губ белоснежной батистовой салфеткой.
— Я не буду этого делать, — Крис покачала головой, все еще улыбаясь. — Это бред какой-то.
— Ты считаешь мои требования бредом? — уголок мужского рта чуть дернулся. — Если ты не будешь меня слушаться, Криси, то живо вылетишь из института. Я позабочусь.
Кристина открыла рот от изумления, не в силах поверить тому, что слышит. Куда делся умный мужчина, блистательный ученый, что ухаживал за ней и говорил красивые слова? А она чуть ли не падала в обморок от восторга и преклонения перед гением, который сошел с пьедестала и изволил заметить среди толпы восторженных поклонниц ее, скромную и нелюдимую Кристину. Так где тот человек? И почему его место так быстро занял обычный домашний тиран?
— Ты не сделаешь этого! — она вскочила, чуть не опрокинув стул. — Ты ведь прекрасно знаешь, как мне важна учеба! Я хочу учиться, слышишь меня?
— Тогда не стоит испытывать мое терпение, — невозмутимо ответил Лекс. — Насыпай горох и становись. И будешь стоять в углу, пока я не разрешу тебе подняться. И кофе с сегодняшнего дня под запретом. От него портится кожа. Теперь ты будешь пить только чай. Ромашковый…
Кристина ненавидела ромашку.
Кристина ненавидела холеных и безупречных мужчин.
* * *Она в городе уже три месяца, но еще ни разу не была в этом таком знакомом районе на окраине. Хотя теперь это не окраина, и уже почти — незнакомая. За десять лет многое изменилось, и вокруг выросли новые красивые дома, появились сияющие вывески салонов, и лавочки, продающие всякую всячину. К счастью, нужная улица осталась почти без изменений, лишь исчез дом, в котором когда-то жила Мария. Его купили через год после смерти девушки, и снесли, построив на этом месте другой, двухэтажный.
Кристина прошлась по улице, не зная, с чего начать. Все же у нее никогда не было опыта опроса свидетелей, да и по жизни она не слишком разговорчивый человек. И как подступиться с этим к незнакомым и, возможно, недоброжелательным, людям, не знала. Вот и стояла посреди кривой улочки, засунув руки в карманы замшевой куртки.
Глянцевая табличка с номером дома показала ей бледное отражение и Крис вздохнула.
— Это труднее, чем я думала, Мари, — шепнула она отражению. — Но я справлюсь.
— Девушка, вы кого-то ищете? — на пороге остановилась женщина, посмотрела с подозрением.
— Нет, простите. Я просто знала людей, которые когда-то жили в этом доме. Вернее, в том, что был до этого… — Кристина окончательно смутилась. — Простите, я уже ухожу.
— Постойте, — женщина придержала дверь, чтобы та не хлопала на ветру. — Вы знали ту девушку, убитую, да? Вы родственница?
— Сестра.
Хозяйка дома облокотилась о косяк.
— Жуткая была история, конечно, — кажется, она была не против поболтать, и Крис придвинулась ближе. — Хотя это позволило нам купить дом по дешевке, повезло… В привидения я не верю. И правильно, отличный дом, никаких проблем…
— Рада за вас, — Кристина пожала плечами. — А вы не знаете, кто мог бы рассказать о том… событии? Я была маленькой, когда все произошло, а потом уехала в другой город.
— Рассказать о том убийстве? — женщина прищурилась, размышляя. — Да болтали все, понятно. Но вот кто знал хоть что-нибудь… разве что Линда? Жутко вредная старуха, но ее дом напротив, через сад. Сейчас-то у нас высокий забор, а тогда не было. Так что она могла что-то видеть. Но не говори, что это я тебя направила, ну ее…
— Спасибо вам.
Кристина улыбнулась как можно доброжелательнее и пошла к указанному дому старухи Линды. Стучать пришлось долго, так что девушка даже подумала, что никого внутри нет. Но уже когда собралась уходить, дверь распахнулась, и на порог вышла хозяйка. Кристина ожидала увидеть седую и сморщенную старушку, и потому слегка растерялась, глядя на прямую, как палка, затянутую в черное платье женщину. Ее губы слегка скривились, рассмотрев гостью, а темные, словно вишни, глаза недобро прищурились.
