Марина Суржевская - Янтарь чужих воспоминаний
— Прекрати!
— Зачем мне останавливаться? Разве не для этого ты пришла?
— Кай, перестань. Не надо. Ты все неправильно понял…
Воздух вокруг нас тяжелый, густой настолько, что можно резать ножом. Я не прикасаюсь к ней, только смотрю. Наклоняюсь ближе.
— Серьезно? А по-моему, я все понял правильно. Ты хочешь меня, Мили, я это нутром чувствую. Желаешь снова потешить свое самолюбие, а потом сбежать? Только не в этот раз. Рассказать тебе, что я сейчас с тобой сделаю? Или сама догадаешься?
— Кай…
Я резко сжимаю ее ладонь и кладу на свой орган, который уже мокрый от влаги и смазки.
— Ну так как? Ты хочешь послушать, или сразу перейдем к делу?
Я грублю ей, не понимая, зачем делаю это. И знаю, что не отпущу, даже если она захочет уйти. Не позволю. Уже — нет.
Ее ладонь соскальзывает, вырывая у меня короткий и рваный вдох.
— Еще, Милинда. Ты же любишь играть. Вот мы сейчас и… поиграем. Прикоснись ко мне.
Она смотрит мне в лицо широко распахнутыми синими глазами. И медленно проводит пальцем по моему животу, груди, обрисовывает напряженные мышцы, касается губ. Я дышу коротко и тяжело, уже почти не в силах сдерживаться. И тоже трогаю ее губы, ладонью, зная, что сорвусь как только поцелую.
За стеной поместья белая молния разрывает полотно неба на две части, и ливень обрушивается на землю. Я чувствую это, хоть и не вижу. А потом ловлю дыхание Мили, прижимаюсь к губам, жадно глотаю ее воздух и трогаю ее влажный рот языком. Потом резко сдираю ее светлое платье, оставляя на ее теле отпечатки своих губ и ладоней. И рычу, когда она пытается меня оттолкнуть.
— Кай… — она что-то шепчет, но я не понимаю. Я уже ничего не понимаю. Я безумен давным-давно, я упал в бездну, из которой уже нет возврата. И я не хочу возвращаться, в этой бездне удобно, и меня больше не пугает чудовище в отражении. Я трусь об нее, как похотливое животное, трогаю вожделенное тело и приподнимаю, обхватив ягодицы.
— Прошу тебя…
— Проси. Громко. Проси отыметь во всех позах, Милинда. Начинай, — смотрю ей в глаза, не понимая, что творю. И она просит. Действительно просит, задыхаясь от желания и похоти, выгибаясь подо мной и вплавляясь в мое тело своим. Мы похожи на двух зверей, которые то ли борются, то ли совокупляются в душевой, не в силах дойти до дивана. Я делаю с ней все, срываясь от дикой страсти к нежности, от нежности к безумию, от безумия к поклонению. Я удовлетворяю свою многолетнюю затяжную болезнь, от которой мне никак не излечиться. Милинда — синеглазая и темноволосая, невинная до меня, и такая порочная. Мое сумасшествие, мое наваждение, мой сон… Та, которую не заменить никем и никогда, потому что она часть меня, моя тьма. Запах ее крови разрывает мне внутренности и бьет по нервами, оголенным и белым, словно слепящие глаза молнии. Я хочу ее стонов и криков, хочу этой дикости. Без остановки. До бесконечности. Снова и снова.
— Скажи, что любишь, Мили.
— Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю, Кай…
— Еще.
— Люблю.
— Еще!
— Люблю! Люблю тебя!
— Еще!!!
И кончаю так, что срываю горло от вопля, и лишь в последний момент успеваю отстраниться.
Утыкаюсь лицом ей в волосы. Потом медленно поднимаю голову, все еще пытаясь успокоить дыхание. Внутри так странно пусто и холодно. Меня колотит, и я не понимаю, что со мной. Я даже не чувствую горячую струю воды, что все еще бьет мне в спину. Озноб растекается по телу, словно ледяная лужа. Кончики пальцев покалывает, как бывает от обморожения. Милинду я держу на руках, ее ноги обхватывают мои бедра.
— Тебе было больно? Мили?
Она смотрит мне в глазах, закусывает губу и пытается освободиться.
— Нет, подожди… Мили? Не смотри на меня так.
— Боги… Ты заставил меня… Ты заставил!
— Ты хотела этого не меньше меня!
— Ты меня заставил! — она вырывается и изо всех сил бьет меня по лицу. И еще раз. Сильно, разбивая опухшие от ласк губы. Я не двигаюсь и не пытаюсь ее остановить, позволяя бить снова и снова. Пусть, если так ей будет легче.
— Ты сейчас чувствуешь стыд и страх, я понимаю… но это пройдет. И я люблю тебя, Мили, ты ведь знаешь!
— Я бы никогда. Сама! Ненавижу! Ненавижу тебя!
— У тебя просто истерика. Мили, послушай… Ничего страшного не случилось, слышишь? Это нормально — любить друг друга… Милинда, да послушай же!
— Не трогай меня! Чудовище! Проклятый эмпат!
— Что ты несешь? Проклятье, Мили, прекрати меня бить!
— Я тебя ненавижу! Мне было противно, понял?
Я обхватил себя руками, пытаясь хоть немного согреться, но лишь сильнее вымерзал изнутри. Хотелось других слов, и от этих было больно.
Дверь моей комнаты хлопнула, впуская родителей, и я чуть не застонал в голос.
— Что здесь происходит?
Мне даже захотелось рассмеяться от абсурдности вопроса.
— А что, не видно? Играем… — все-таки благоразумностью я никогда не отличался…
Глава 13
Осень
Кристина
Кристина скинула сапожки в коридоре и прошла в гостиную, не включая свет. И усмехнулась про себя, поняв, что это уже вошло у нее в привычку — первым делом проверять окна соседа. Сегодня дом лорда сиял, словно маяк, незанавешенные окна светились сквозь облетевшие ветви сада.
Крис бросила быстрый взгляд и замерла, прищурившись и разглядывая то, что происходило на столе в гостиной соседа. Скривилась, поняв. Значит, все же любовница, простое объяснение зачастую бывает самым верным, а она уже придумала, что в доме лорда кто-то прячется. Вот эта рыжая, извивающаяся и бесстыдная, видимо, и пряталась, поджидая, пока любовник выпроводит гостью.
Наблюдать за играми соседа Кристине совершенно не хотелось, стало противно и мерзко. Она резко задвинула шторы и включила свет.
И подумала, что надо бы переехать. И, желательно, подальше.
* * *Утро следующего дня выдалось серым и холодным, но хотя бы без дождя, что порадовало девушку, уставшую от бесконечной слякоти.
— И чем бы мне заняться в выходной? — спросила она у отражения. Бледная красавица в выгнутой поверхности начищенной до блеска турки промолчала.
— А я знаю, — сообщила ей Крис. — Самое время заняться опросом свидетелей.
«Уже…»
— Так и что? Я знаю, что законники опрашивали соседей, но они могли просто промолчать из страха. Ведь так? Никто не хочет быть свидетелем в деле об убийстве… А мне, возможно, удастся что-то узнать. В любом случае, надо попытаться.
«Время…»
— Времени прошло много, ты права, — Кристина отмерила щепотку пряностей для кофе. — Но я верю, что мне повезет, Мари.
