Дочь предателя. Баллада Пепла и Льда - Анна Сергеевна Платунова
Тайлер переместился к Лесли в мгновение ока, навис над ним, и Лейсу пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть взбешенному эфору в лицо. Он сразу заткнулся, побледнел и попятился. От человека с таким выражением лица, какое сейчас было у Ледышки, я бы и сама пустилась бежать без оглядки.
— Еще раз!..
— Понял, понял, — пролепетал Лесли. — Это же я так… Это я переволновался немного…
Тай прожигал его взглядом, желваки ходили на скулах. Я испугалась, что он не сдержится, размажет Лесли, а потом дисциплинарная комиссия и Тайлера упрячет в карцер. Эфор несет ответственность за всех своих подчиненных. Нельзя, чтобы он из-за меня совсем потерял голову.
— Кажется, я ногу подвернула! — пискнула Веела. — Ай, наступить не могу.
Вот актриса! Я сразу догадалась, что она отвлекла Тайлера, а вот Ронан поверил, подхватил Вель на руки. Тайлер повел плечами, резко отвернулся и направился к выходу.
Глава 47
Практикумы не только развивали наши бойцовские навыки — после первой же битвы все кадеты увидели дороги Академии, даже те, в ком раньше не ощущалось и проблеска будущего дара. За завтраком в столовой за столами первогодков стало малолюдно: сразу после утреннего построения желторотики отправлялись прокладывать зачетный маршрут под присмотром эфоров.
Кроме того, после боев с бестиями у нескольких человек на курсе открылся дар. В перерывах между лекциями, в столовой, на самоподготовке в библиотеке, даже во время тренировок на матах мы только и делали, что смаковали подробности манифестаций, иногда забавных, а иногда и жутковатых.
Кадет Листори, когда его звено одолело атлана, вышел в коридор, оперся рукой о стену и накрепко примерз к ней, как бывает, когда тронешь на морозе языком железные перила. От ладони Листори по кирпичной кладке побежали морозные узоры, а он с перепугу заорал и попытался оторвать руку, но чем больше он нервничал, тем сильнее проявлял себя дар криокинеза. В итоге весь коридор покрылся инеем, на потолке выросли сосульки, и даже эфор Навье слегка обморозил руки, когда, пытаясь успокоить своего подопечного, хлопал его по плечам. Теперь Листори ходил в теплоизоляционных перчатках, сшитых из кожи флинта и уплотненных несколькими слоями ткани. Листори едва удерживал в пальцах, сейчас похожих скорее на клешни, перо или ложку. Но скоро к нему пришлют наставника, как лейтенанта Клайна прикомандировали к Академии для обучения Рона, и тот быстро научит его справляться с даром.
Кадет Винклер из группы эфора Хоффмана чуть было случайно не угробил кадета Латгарда. Он оказался гидрокинезиком, то есть мог управлять жидкостью, а так как никакой другой жидкости поблизости не оказалось, он остановил ток крови в венах бедолаги Латгарда — насилу откачали. Винклера пока поселили в отдаленном крыле Академии, где как раз обустроены комнаты для кадетов с потенциально опасными дарами.
Медея оказалась мимиком, так по-простому называли дар адаптивной мимикрии: она полностью сливалась с предметами и стенами, становилась почти невидимой. Самое смешное, что сама Медь не сразу поняла, что дар проснулся, и сообразила только после того, как мейстери Луэ не обнаружила ее на лекции.
— Где кадет Винс? — спросила она, обводя аудиторию пристальным взглядом. — Кадет Галвин, где ваша подчиненная? Почему она не пришла на занятие?
Атти растерянно озирался.
— Да как же… Я видел ее на утреннем построении, она шла вместе со всеми!
— Я здесь! — произнесла удивленная и в то же время рассерженная Медея. — Атти, разуй глаза!
Мы все повернулись на голос, но увидели сначала только стол и скамью — потом Медея сдвинулась и стал заметен силуэт, отражающий стену, краешек двери и даже Барри, сидящего у нее за спиной.
Десятки легких выдохнули в едином порыве, тут и там раздавались изумленные возгласы: «Ого! Бездна и тьма!», а мейстери Луэ сказала как ни в чем не бывало:
— Поздравляю, кадет Винс, вы мимик. Продолжаем занятие.
Кадет Фридман оказался броневиком, теперь его кожу невозможно пробить или прокусить, а кадет Дженсен научился видеть ближайшее будущее — всего несколько секунд, но такой дар отлично помогал в бою.
А потом началось то, о чем еще раньше рассказывал Тайлер: к Фридману, Дженсену и Медее потянулись очереди из первогодков, желающих пожать им руки. Пожимать руку Листори или Винклеру желающих не нашлось.
— Ну что, близко там мой дар? — выспрашивал Лесли у Меди, когда она брезгливо, одними кончиками пальцев, держала его ладонь.
— Ничего не чувствую, — сказала она и вытерла руку о штанину. — Думаешь, если ты меня по три раза на дню будешь спрашивать — дар пробудится быстрее?
— Да что ж такое! — проворчал Лейс. — Ну хоть дороги увидел, и то хорошо…
— Дейрон, а тебе не интересно, что там с твоим даром? — окликнула меня Медь.
Я стояла у стены, листала конспект и не участвовала в общем веселье. Зачем? Я и так все про себя знаю. Мой проклятый дар был со мной, знать бы еще, какой именно и как с ним управляться…
— Не интересно, — отрезала я.
— Наверное, обидно превратиться из опасной штучки Дейрон в теневушку? — усмехнулась Медея.
Так называли кадетов, у которых дар не пробуждался до второго курса. На практикумах они становились балластом для своей команды. Их нераскрытый дар был тенью. Моя бедная мама так и осталась теневушкой… Правда, для отца это не имело никакого значения.
— Отвали, Медь!
— Теневу-ушка, — издевательски протянула Медея.
— Медея, проверь меня, — оборвала ее Мейви, протягивая узкую ладошку. За ее спиной возвышался Миромир.
— Как там Вернон? — спросил он. — Завтра выходит?
Миромиру не понаслышке известны условия в карцере, возможно, он единственный сочувствовал Колояру.
— Ага, — небрежно бросила Медь. Кажется, ее не особо заботило состояние дружка.
«Уже четыре дня прошло?» — мимолетно удивилась я.
Время летело. Князь Лэггер уехал из Академии двенадцать дней назад. Я не могла не думать о противоядии. Как долго оно еще будет действовать? Князь обещал две недели, но до конца этого срока оставалось всего два дня.
Когда он отравил меня «сладкой смертью», я боялась по вечерам ложиться в постель. Что, если утром уже не проснусь? Однако обычная дремота не имела ничего общего с тем сонным оцепенением. Засыпая, я обдумывала события дня, ворочалась
