Дочь предателя. Баллада Пепла и Льда - Анна Сергеевна Платунова
— К ректору. Не хочу рисковать! — сказал он, но тут же попытался обратить все в шутку. — Заразился от Лейса, становлюсь таким же паникером.
— Берегись, — улыбнулась я. — Он тебя точно не кусал?
— Пока только плевал в мою сторону.
Вот он снова — смеется, веселит меня, а сам переживает — я ведь вижу. Мы подкалывали друг друга всю дорогу до административного этажа, а на пороге приемной мои ноги сделались слабыми-слабыми, я пошатнулась, но Тайлер подхватил меня на руки. В синих глазах плескался страх.
— Дейрон, не смей отключаться!
— Это приказ? — хмыкнула я.
И отключилась.
Глава 49
Горьковатая терпкая жидкость прокатилась по языку. Губ касался стеклянный край стакана, в рот медленно, по капле, вливалось снадобье. Чья-то рука поддерживала меня под голову.
Я глотнула, открыла глаза и обнаружила себя на узком диванчике в ректорском кабинете — диван оказался ровно таким жестким и неуютным, каким представлялся со стороны. Вряд ли кто-то на нем сидел и особенно лежал, а вот мне довелось. Надо мной склонились встревоженные лица мейстера Кронта и Тайлера. Я попыталась сесть, и ректор — он как раз и поил меня горьким средством — не стал препятствовать, помог выровняться и передал в руки стакан, до половины наполненный коричневой жидкостью с резким травяным вкусом.
Тайлер плюхнулся рядом, позволив опереться на себя, и поддержал стакан под донышко. Все молчали. Ректор и Тай обменивались обеспокоенными взглядами, думая, что я не замечу.
— Противоядие? — с сомнением спросила я: по вкусу оно вовсе не напоминало прозрачную жидкость, которую давал мне Лэггер.
Мейстер Кронт удрученно качнул головой:
— Нет. Это эликсир бодрости.
— Это бессонник. — Тайлер перевел с официального языка на кадетский. — Он тебя поддержит.
Бессонник. Конечно, я о нем слышала. Кто из кадетов не мечтал разжиться хотя бы небольшим флаконом в период сдачи сессии! Ведь эликсир бодрости позволял не спать две, а то и три ночи кряду. Отличное средство, когда нужно продержаться в рейде по бесплодным землям. Однако кадетам его не выдавали: употребление бессонника без меры могло привести к остановке сердца. Но даже такое сильное снадобье не переборет яд в моей крови, только отсрочит его действие.
— Понятно, — вздохнула я. — Князь Лэггер?..
— С заставы у Быстрой речки прислали голубя: обоз его светлости миновал переправу и направляется к Академии. Он будет у Тирн-а-Тор с минуты на минуту. В дозорной башне дежурный наблюдает за дорогой, он сообщит, когда увидит приближение всадников. Мы немедленно выдвинемся навстречу.
— Угу… — пробормотала я и растерла лицо ладонями: почему так неловко? Столько возни со мной, снова заставляю Тайлера волноваться. — Я могу пока пойти на занятия?
— Хорошая идея, — саркастически выгнул бровь Тай. — Лекция мейстера Шоаха — самое то, что нужно для бодрости.
Как же я благодарна ему за выдержку, за эту иронию, за бесконечное спокойствие! Оно и мне дает силы, пока холод и тьма дышат в спину и смерть уже положила когтистую лапу на мое плечо.
— Вы остаетесь здесь, — заявил ректор, и по тону его голоса сделалось понятно: вопрос обсуждению не подлежит.
Он кивнул на стопку разрозненных бумаг, сложенных на маленьком столе в углу кабинета.
— Побудете сегодня моими секретарями, раз уж своего я отправил с поручением…
Отправил с поручением или отослал подальше лишние уши и глаза?
— Рассортируйте документы. Обращения от студентов — жалобы, заявления и прочее — отдельно, ведомости, доклады о нарушении устава, учебные записки от преподавательского состава — отдельно, все зарегистрировать в журнале учета. Думаю, справитесь.
Мы с Тайлером переглянулись: ректор Кронт никогда ничего не делает просто так. Еще свежи воспоминания об отработке в архиве, где я нашла список кадетов без дара. Что сейчас? Или он просто хочет занять нас работой, чтобы время в ожидании мерзкого Лэггера прошло быстрее?
Ректор откупорил новый флакон бессонника и вылил жидкость в стакан.
— Будешь делать по глотку каждые десять минут.
Он занял свое кресло и погрузился в работу. Перед ним высилась стопка личных дел студентов, судя по пухлым папкам — третьекурсников, успевших за годы обучения накопить под картонными обложками десятки листов с оценками, характеристиками и Всеблагой знает какими еще сведениями.
Пока мы пододвигали стулья, искали журнал учета, перья и чернильницу, я косилась на мейстера Кронта, перелистывающего дела с озабоченным видом. Им явно двигало не праздное любопытство. Некоторые папки он складывал в отдельную стопку, поразмыслив, мог убрать или добавить дело какого-то третьекурсника. Чем он занят?
— Пей! — напомнил Тайлер, пододвигая ко мне стакан.
Я послушно сделала глоток вяжущей рот жидкости и притянула к себе стопку бумаг. Так, доклад о порче имущества… Кадет Иви, второкурсник, поджег шкаф, спалил одеяло, подушку, постельное белье: во сне дар вышел из-под контроля. Документ за подписью некоего В. Фири, кастеляна. Надо же, я раньше и не задумывалась, кто заведует в Академии хозяйственной частью. Но, само собой, вещи не появляются из ниоткуда по волшебству, не отправляют себя в стирку и не чинят. Если наш штат хозяйственников работает как невидимый и отлаженный механизм, это не значит, что их не существует.
Я внесла документ в журнал, поставила входящий номер, отпила глоток — у меня уже в животе бурчало от переизбытка жидкости — и наклонилась к Тайлеру.
— Что он делает? — тихо спросила я.
— Полагаю, отбирает кандидатов для отправки на Границу.
У меня сжалось сердце. Вот оно что. Гарнизоны на Севере все-таки не справляются: дела совсем плохи, если приходится прибегнуть к помощи кадетов, которые не закончили обучение.
Но Тайлер — эфор, его не тронут. Какое облегчение!
Я подавила зевок и сделала вид, что увлечена бумажками: не хочу пугать Тая.
Бежали минуты. Каждый раз, когда в коридоре раздавались шаги, Тайлер вскидывал голову и смотрел на дверь с надеждой, которую ему плохо удавалось скрыть. Мы ждали дежурного с известием, что обоз князя Лэггера и он сам показались в поле зрения, однако шаги каждый раз направлялись мимо, стихали вдалеке.
Эликсира бодрости в стакане оставалось на донышке. Я чувствовала себя странно: сердце колотилось, как после быстрого бега, но в то же время хотелось протереть глаза: веки налились свинцовой тяжестью. Однако я крепилась, и чем больше хотела спать, тем энергичнее перекладывала бумаги.
На глаза попался листок от анонимного отправителя с печатными
