История зимы, что окрасила снег алым - Марина Лаврук
Мира демонстративно положила приборы и встала. Где-то глубоко в душе она понимала, насколько мерзким было ее поведение в отношении некоторых людей, но и изменять себе она не собиралась. Бросив хмурый взгляд в сторону Иошихиро, она развернулась и направилась к лестнице, но замерла, услышав:
– Сейчас же остановись и нормально поешь, – не поднимаясь с места, грозно приказал Иошихиро.
Шизуха порывалась извиниться и уйти, но он прижал ее ладонь к столу.
– Если тебе в радость есть из одной тарелки со слугой – это твои проблемы, – не оборачиваясь, отмахнулась Мира.
К горлу Шизухи подступил ком, а глаза предательски налились слезами.
– Прекрати плакать, – спокойно сказал Иошихиро. – А ты, – обращаясь к Мире, – не смей так себя вести.
Мира пару мгновений простояла не шевелясь, а потом на ее лице появилась язвительная улыбка. Она бы хотела промолчать, но пожар в груди уже разгорелся. Мира развернулась и бросила яростный взгляд на Иошихиро.
– Вот же! – вскрикнул чуть не полетевший со ступенек и еще не проснувшийся Акио. Он лениво протер глаза и уставился на напряженную картину. – А что у вас здесь происходит?
– Дружеский ужин, – недовольно пробормотал Иошихиро.
– Настолько дружеский, что даже меня своим криком разбудили. – Акио зевнул и, пройдя мимо Миры, абсолютно бесцеремонно закинул ей руку на плечо. – А ты чего стоишь? Давайте тогда уже все вместе поедим.
Мира и понять не успела, что произошло, но этот сонный тон и внезапность поведения Акио затушили в ней гнев, и она села обратно, не сводя полного ненависти взгляда со старшего брата.
Мире пришлось побороть свою брезгливость, но цзяоцзы оказались довольно вкусными. Шизуха боялась пошевелиться, но Иошихиро вновь и вновь накладывал ей еду, пока Акио нес какую-то чушь. Так они просидели час, а почти на рассвете разошлись спать.
Следующие несколько дней Мира провела в компании Луны. Ей пошили одеяния, и все не переставали удивляться, как же сильно девушке шел синий цвет, словно специально подобранный под нее.
Луна познакомила Миру с учителем танцев, проводила в библиотеку и просто показывала местность. Первое время Мира чувствовала себя неуверенно, словно опасалась подобного отношения, но Луна аккуратно смогла смягчить девушку заботой.
Луна видела в Мире ее мать, с которой их когда-то связывала теплая дружба, а также она прекрасно знала характер Макото и могла догадываться, что пришлось пережить девочке. Поэтому Луна терпеливо ждала, когда колючая роза распустит бутон, спрятав шипы.
С братьями Маруяма Мира предпочитала не пересекаться. Старшие почти всегда занимались делами отца, а вот младший оказался вовсе не таким, каким его знала Мира. Макото боялся людей до нервной тряски и почти все время предпочитал проводить в одиночестве в библиотеке или занимаясь живописью. В один день он мог радостно приветствовать Миру, но в другой испуганно прятал взгляд, стараясь забиться в угол. Мира не понимала его поведения, а спросить у Луны считала невежливым, поэтому просто старалась подстроиться под его настроение.
Особенно Мира не понимала яростной тяги Луны к тренировкам Макото. Младший Маруяма не был слабым, он был скорее абсолютно бесталанным. Слабые могут стать сильными, а Макото не мог сделать вообще ничего. Тренировки давались ему с ужаснейшим трудом, но Луна вновь и вновь настаивала на них.
Но в основном жизнь в клане Маруяма нравилась Мире больше, чем в императорском дворце, тут все ощущалось таким свободным, словно сами небеса распахнули ворота.
Иошихиро и Акио придерживались примерно той же тактики, что и Мира: они просто старались не пересекаться с ней, пока не поймут, как же им быть дальше.
Мире выделили небольшой, но уютный деревянный домик рядом с главным дворцом. Он состоял из одной большой комнаты, разделенной на зоны, а светлые тона и минимальное количество мебели делали его просторным. Милый дворик с ручьем стал ее излюбленным местом.
К своему сожалению, Мира понимала, что худший момент дня – когда она прощается с Луной и остается наедине с собой. Она предпочитала сидеть на ступеньках до поздней ночи, наблюдая, как служащие расходятся после трудового дня, как суетятся светлячки и спешит маленький ручей, а луна плавно качается на небе. Мира читала стихи, разговаривала с жучками – лишь бы не оказаться в тишине. Спать она шла, когда сил не оставалось совсем, порой это случалось на рассвете.
Сегодняшний день вышел для нее сплошным испытанием: Луна и Мудзан с младшим сыном отправились с визитом в клан Окумура, а близнецов оставили за главных. Мира бессмысленно гуляла по огромной территории, но среди такого количества людей оставалась до ужаса одинокой. Устав бесцельно бродить, она пришла к себе во дворик и уселась на ступеньки, желая просто дождаться ночи и уснуть.
Акио и Иошихиро же не грустили, когда оставались за главных, им было не чуждо желание побаловаться алкоголем и провести время в шумной компании. Днем они действительно занимались бумагами отца и общением с прибывшими купцами, но ближе к вечеру Иошихиро принес кувшин отборного вина из погреба и, улыбаясь, продемонстрировал брату.
– Отец сегодня перегнул палку, тебе не кажется? Он скоро так на нас всю работу скинет… – недовольно высказался Акио, сидя на полу у рабочего стола, устало запрокинув голову.
– Если ты не заметил, он уже это сделал. Алкоголь его интересует гораздо больше всех этих бумаг, – наполняя бокалы, ответил Иошихиро.
– Ты никогда не боялся стать таким же? – рассматривая бокал с вином, спросил Акио.
– Если такое и случится, я предпочту покончить с собой.
– Жуть. Не стоит быть таким впечатлительным. Отец сейчас, конечно, смешной, но периодически я скучаю по нему прежнему.
Иошихиро подошел к окну и внимательно всмотрелся в открывавшийся вид, Акио приблизился к нему и улыбнулся. Окно выходило как раз на домик Миры, и братья видели, как она улеглась на бок прямо на ступеньках и перебирала по ним пальцами.
– Если смотреть на нее с такого расстояния, то она очень даже милая. – Иошихиро язвительно хмыкнул.
– Ты не прав. Милая она всегда, главное, с ней не разговаривать, – хлопнув брата по плечу, рассмеялся Акио.
Иошихиро поднес бокал к губам и повернулся к брату, их взгляды встретились. Они осушили кувшин с вином и направились за Шизухой, а вместе с ней – к дому Миры.
– Веселишься? – Наклонив голову, Акио замер в нескольких шагах от Миры, ярко улыбаясь.
– А у чоу[4] врожденное – приходить на звук веселья? – лениво поднимаясь, сказала она.
– Да ладно тебе! Мы ведь подружиться хотим, вот, решили
