Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
Быть может, мне пора попробовать более традиционные методы.
Остановившись на вершине лестницы, я резко разворачиваюсь. Хэйл застывает. Поднимает брови.
– В чем дело? – решительно спрашиваю я. – Скажи мне. Пожалуйста. Ты все это время не говорила ни слова. Так откуда это внезапное любопытство? Я что-то не так сделала? Потому что если сделала, то не знаю что, поэтому тебе придется мне разъяснить.
Хэйл опускает глаза. Вот и вся ее реакция – но на ее гранитном лице она равносильна признанию. Она что-то видела. Что-то слышала. И это заставляет ее сомневаться во мне и моих поступках. Она делает медленный вдох.
– Вы слышали об Аттар-гараге?
Я хмурюсь. Это то пророчество. Древняя трольдская песнь, о которой мне рассказывала Мэйлин, та, из-за которой брат короля Гавра обшаривал мир людей, пытаясь отыскать одаренную богами женщину. До сих пор больше никто не говорил мне об этом. Сжав губы в одну линию, я киваю.
– Ходят шепотки, – продолжает Хэйл. – Шепотки и слухи по всему дворцу, по городу. Говорят, что вы… вы, принцесса Фэрейн, – это курспари-глур.
Женщина Кристаллов.
Мое сердце раз ударяется о грудную клетку и замирает. Но это ведь логично, верно? Если разошлись слухи о том, какую роль я сыграла во время нашествия вогг, то этого самого по себе будет достаточно, чтобы народ начал задумываться. А сколько трольдов стояло на галерее над священным бассейном, когда я ухватилась за кристалл в руках Фора и помогла ему упокоить мертвых? Я ведь все это время заявляла о себе. Хотела я того или нет.
– Так это вы? – настаивает Хэйл. В ее словах сквозит странная серьезность. – Это вы – та, о ком говорится в песне?
Я сглатываю и делаю шаг назад, в тени над лестницей.
– Я не знаю.
Свет от ближайшего камня лорста странно играет в глазах Хэйл.
– Принцесса, – говорит она, – я должна вам сказать…
– Да спасут меня боги, Фэрейн, это ты? Дорогая сестра, я искал тебя буквально повсюду! Я уже начал думать, что тебя съели или ты заблудилась в одной из этих дьявольски запутанных пещер.
Позади Хэйл появляется шагающий через зал силуэт в шляпе с пером. Хэйл тут же отступает в сторону, сливаясь с каменной стеной. Ну, почти.
– Добрейшего вам вечера, капитан Хэйл! – к моему ужасу, Теодр срывает эту кошмарную шляпу со своей головы и отвешивает изысканный поклон, слегка шаркая ногой и замысловато взмахивая рукой. Я почти уверена, что слышу, как скрипят зубы Хэйл. – Вы, как и всегда, услада для изголодавшихся по красоте глаз. – Он выпрямляется, ослепительно улыбаясь ей со всей силой своего божественного дара.
Хэйл искоса глядит на меня.
– Я буду неподалеку, принцесса. Если вам понадоблюсь. – С этими словами она делает шаг в сторону, устремляется прочь по коридору и растворяется в удобно подвернувшейся тени.
Теодр смотрит, как она уходит, его красивый лоб уныло нахмурен.
– Боги, она – самая устрашающее существо, что я когда-либо видел! Как думаешь, она может переломить мне хребет одной рукой? Я вот вполне убежден, что может.
– Да, – уверенно отвечаю я. – Она совершенно точно это может. И сделает, если ты не перестанешь с ней флиртовать.
– Флиртовать? Это ты так называешь ту маленькую сценку, которой сейчас стала свидетелем? Ох, моя дражайшая сестрица, ты еще не видела своего брата в его истинном и самом очаровательном обличье! – Он надевает свою шляпу обратно на голову, перекидывает перо через плечо и одаривает меня плутовской улыбкой. – Дамы Подземного Королевства к этому не готовы. Уж поверь.
– Оставь дам в покое, Теодр. Всех. Особенно Хэйл. Поверь, у тебя с ней нет шансов.
Он вновь вздыхает.
– Прости меня, Фэрейн. Но я еще не позабыл тот изысканный трепет, что испытал, скача верхом в объятиях этой женщины той судьбоносной ночью.
– Насколько я помню, ты громогласно возмущался всю дорогу до Белдрота.
– Ну ты уж войди в мое положение. – Теодр одергивает свой дублет с украшенными драгоценными камнями пуговицами. – Может, тебе и понравилось, как тебя оторвал от земли могучий воин, но я за последние пару лет кое-что повидал. Война с фейри кого угодно отвадит от желания просто так даваться в руки одному из этих, будь то союзник или враг.
Я не утруждаю себя ответом, просто разворачиваюсь и спускаюсь по лестнице, больше не сказав ни слова. Мой брат спешит за мной, на каждом шагу ругаясь себе под нос по поводу того, как, черт побери, здесь темно. Он продолжает идти за мной через залы дворца, привлекая к себе холодные и неприязненные взгляды трольдов, мимо которых мы проходим. Я высоко держу голову и крепко цепляюсь за свое достоинство. Лучше Теодра игнорировать. В конце концов ему надоест и он уйдет.
Но сегодня он словно решительный бездомный щенок – не отстает от меня ни на шаг.
– Куда мы идем? – спрашивает он, подбежав чуть вперед, чтобы нагнать меня. – Запланирован насыщенный день? Или сейчас ночь? Признаюсь, мне здесь очень сложно их различать.
– Сейчас сумрачье, – холодно отвечаю я. – И я иду гулять. В сады.
– А у них тут есть сады? С растениями, кустами и всяким таким? А как они растут? Я не эксперт, но вполне уверен, что зеленым растениям требуется солнечный свет, и…
– Теодр. – Я останавливаюсь, поворачиваюсь и смотрю ему в лицо. Мы уже приближаемся ко входу в сад. Последнее, что мне нужно, так это чтобы мой брат тащился за мной всю дорогу до Урзулхара. – Куда я иду и что я делаю – тебя не касается. Ты должен найти собственный способ коротать время. Не охмуряя трольдских дам! – пылко добавляю я. – Разумеется, если ты хочешь, чтобы твоя голова оставалась на плечах.
– Ой, какая ты стала заносчивая, Фэрейн. – Он проводит рукой по своему идеально очерченному лицу. – Как мужчине занять себя в этом ужасном месте? Да я скоро с ума сойду от скуки!
– Это не моя забота и не моя ответственность. С тобой, полагаю, хорошо обращаются?
– Вполне. Не стану петь дифирамбы гостеприимству троллей. Но они меня кормят. А в остальном игнорируют. По большей части я брожу по дворцу, гадая, а вдруг статуи, мимо которых я прохожу, – это настоящие, живые тролли. Все время сомневаюсь. В любом случае они со мной не говорят.
– Трольды, – тихо поправляю я.
Теодр продолжает и глазом не моргнув:
– Мне кажется, что у меня нет официальной охраны, но я поклясться готов, что никогда не остаюсь по-настоящему один и не под надзором. Если я забредаю куда-нибудь, где быть не должен, то какая-нибудь громадная гранитная личность вдруг
