Анна Гаврилова - Путь магии и сердца
— Умываться будешь? Или так в столовую пойдёшь? — выдохнул он.
Именно в этот миг я осознала, что нахожусь в мужской общаге, в комнате Кирстена. Вернее, в его постели. Лежу под одеялом, в одной нижней сорочке, и… О Всевышний!
— Кир, прости.
— За что? — удивился брюнет.
— За вчерашнее… — Ведь мужчины терпеть не могут женские слёзы, верно?
— Эмелис, не говори глупостей, — отозвался боевик. Опять моих губ коснулся, только уже пальцами.
Я приподнялась, придерживая одеяло у груди, огляделась. Моя одежда висела на спинке кровати, в изножье. Кто меня раздевал, гадать не приходилось.
Кир, судя по всему, спал рядом, под тонким клетчатым пледом — хвала Богине, что не додумался ночевать в кресле! А что, с него станется…
— Прости, — повторила я. — Не хотела причинять неудобства.
Синеглазый обречённо вздохнул и встал с кровати. Сам боевик был уже одет, умыт и причёсан. А ещё от него теми умопомрачительными горьковатыми духами пахло…
— Ну так что? Умываться идём? — вопросил Кирстен.
Я кивнула и выскользнула из-под одеяла — смысл стесняться, если всё это боевик уже видел?
Тонкие шёлковые чулки, подъюбник с бесчисленным количеством кружев, платье. Попытка сотворить простейшее заклинание, из числа бытовых — ну чтобы пуговички застегнулись — не удалась. Такое бывает, если сильно понервничаю.
Пришлось Киру отлепиться от окна и помочь незваной гостье. Только боевик все три дюжины пуговиц вручную застёгивал, потому что нужного заклинания не знал. Глупость, конечно, но было приятно. В смысле, приятно от того, что с заклинанием незнаком — если так, значит, нечасто девиц одевать приходилось…
— С волосами помощь нужна? — спросил Кирстен.
Я отрицательно качнула головой и принялась плести косу.
О том, как сейчас выгляжу, старалась не думать. По этой же причине не подходила к висящему над комодом зеркалу. У меня же аллергия на слёзы — стоит поплакать, глаза опухают ужасно. Я сейчас на дохлого гоблина похожа, не иначе.
Но Кир, надо отдать ему должное, неприязни не проявлял. А когда решилась спросить: я сегодня совсем страшная? — улыбнулся, подошёл, взял за подбородок.
— Ты очень красивая, Эмелис, — сказал с таким видом, будто… будто государственную тайну открывает. Я даже смутилась, чуть-чуть.
Когда с причёской и самобичеваниями было покончено, Кир помог надеть сапоги — самолично пряжки застёгивал (так и не поняла зачем, но противиться не стала). Потом взял за руку и… вот тут самое весёлое началось. Мы в коридор вышли!
Я отлично понимала, как наш выход со стороны смотрится, но глаза опускать и не думала. Я же знаю, что мне стыдиться нечего, а все эти улыбочки и весёлые взгляды… ну это их проблемы, не мои.
Дохлый тролль! Да так даже лучше! Меньше кривотолков будет, потому что в среде магов целомудрие не ценится.
Кирстен занял ту же позицию — в смысле, отрицать не собирался. Мой синеглазый сообщник был весел, но сдержан, всем своим видом доказывал: девушка не шпаргалки писать приходила, а по иному, куда более личному поводу.
Впрочем, встречных было немного, хотя мы через весь коридор третьего этажа прошли — просто здесь, как и в женском общежитии, умывальни общие, в самом конце коридора расположены.
И опять-таки, как и у нас, умывален две. У той, что справа, было пусто, а у той, что слева, отирались четверо. Все старшекурсники, но из знакомых только Норт.
— О, привет! — сказал он.
Остальные одарили понимающими улыбками.
— Привет, — отозвался Кир, отпустил мою руку и легонько подтолкнул в спину. — Иди, солнышко.
Вот теперь до меня дошло: парни не просто так у умывальни стоят. Девчонок ждут. Ну и охраняют заодно. А ещё вспомнилось, что сегодня первый из двух выходных… О Всевышний, вчерашняя ссора с Киром вкупе со статьёй в «Дурборском вестнике» совсем из колеи выбила.
Я сделала три шага вперёд, осторожно толкнула дверь умывальни и скользнула внутрь. Вошла, чтобы тут же услышать тихое, но предельно изумлённое:
— Эмелис?
— Доброе утро, Силлин. — Я улыбнулась и присела в лёгком реверансе. Да, в нашей среде подобные приветствия не приняты, но… просто настроение хорошее.
Целительница, в отличие от меня, не улыбнулась. В два прыжка оказалась рядом, взяла за подбородок.
— Что случилось? — спросила девушка обеспокоенно. — Кирстен довёл?
Хотела ответить, но Силлин мой ответ, как оказалось, не требовался. Приятельница понимающе вздохнула, мол, ох уж эти парни! Приказала:
— Глаза закрой.
Я подчинилась, а спустя полминуты ощутила холодок и лёгкое покалывание исцеляющего заклинания. Не видела, но знала — отёк стремительно спадает.
— Спасибо, — прошептала я.
Девушка махнула рукой и снова к зеркалу вернулась. Она, как и большинство магичек, предпочитала брюки, поэтому её манёвр… в общем, я с такой скоростью передвигаться не могу. Интересно, Кира моя медлительность не раздражает?
— О! Ну надо же! — воскликнула появившаяся в дверном проёме Бонара. Сокурсница не просто умыться зашла — она душ принимала. Собственно, из душевой и вышла.
— Привет, — пискнула я.
Бонара одарила пристальным, но крайне весёлым взглядом.
— Кабинки во-он там, — сказала, указав рукой.
— Знаю… — А как не знать, если их общежитие точь-в-точь как наше?
Кошкой прошмыгнула мимо сокурсницы, уже у кабинок столкнулась с ещё одной защитницей, но с пятого. Та тоже удивилась моему явлению и тоже обрадовалась.
В общем, день обещал быть приятным…
— Любимая, ты долго этот салат мучить будешь? — спросил Кирстен шёпотом и носом о моё ушко потёрся.
Я закусила губу, но смешок сдержать не смогла. Во-первых, щекотно. Во-вторых, безумно приятно, что он рядом. В-третьих, когда сидишь в обнимку с парнем за самым дальним столиком, а все окружающие косятся и думают, будто эти нежности — последствия бурной ночи, не веселиться трудно.
— Мелкая… — в голосе Кира смешалось всё — смех, нетерпение, нежность.
Но когда повернулась, пробежалась пальчиками по колючей щетине и придвинулась, чтобы поцеловать, протесты прекратились.
— Эмелис?
Я захватила его губы в плен на полминуты, не больше…
— Мелкая, это нечестно, — выдохнул Кир.
Что именно «нечестно», уточнять не стала, просто вернулась к еде.
Сам боевик тарелки уже подчистил. Каким-то невероятным образом он успевал всё: и обниматься, и зарываться носом в мои волосы, и щекотать дыханием ушко, и шутить, и есть! А я так не умею. Мне, чтобы позавтракать, сосредоточиться нужно.
