Анна Гаврилова - Путь магии и сердца
После чего закрыла окно, уселась в кресло и снова в изучение «Дурборского вестника» погрузилась — чтение очень здорово от ненужных мыслей отвлекает. Проверено.
Рядом с интервью наследника располагалась статья о налоговых льготах для мельников и пекарей. Следом заметка о предстоящей в следующем году реставрации главного храма Богини в столице. На следующей странице вещали о светском приёме, устроенном королевой-матерью, и благотворительном аукционе. В общем, о ерунде.
Я прикрыла глаза, подумала — может, ну их, эти новости? Может, сентиментальный роман почитать? Но страницу всё-таки перелистнула… И замерла, увидев заголовок: «Кровавая резня в Верилии. Опять?»
Сердце споткнулось, дыхание сбилось, пальцы задрожали. Я впилась глазами в типографский текст и окончательно дышать разучилась.
«События недельной давности, — писал репортёр, — о коих мы уже сообщали читателям, возымели продолжение. По сведениям нашего специального корреспондента, утром вчерашнего дня были обнаружены ещё три тела:
— господин Жур из рода Флекс убит на пороге дома своей любовницы ударом кинжала в сердце;
— господин Уронс из рода Вирг найден в сточной канаве на северной окраине, с арбалетным болтом в спине;
— господин Стун из рода Даёр был задушен в подворотне у посольства седьмого мира (оборотни свою причастность к смерти аристократа категорически отрицают).
Все убитые являлись сторонниками Форана, который, как смеем напомнить читателям, пытается узурпировать трон вопреки происхождению, морали и здравому смыслу. Законный король Верилии, Рангар Второй из рода Олар, согласно нашим сведениям, в себя по-прежнему не пришёл. Прогнозы целителей самые неутешительные.
Что это? Месть людей или вселенская справедливость? Попробуем разобраться…»
Рассуждения газетчика я не читала. Зато внимательно ознакомилась с полным списком убитых, который в конце статьи шёл. Сердце уже не спотыкалось, оно… оно остановилось, кажется.
Рин из рода Лоун, Даф из рода Лоун — молодые парни, мои ровесники. Позапрошлым летом оба гостили в нашем доме, вместе с родителями, разумеется. Отчаянно мешали учиться… Даф даже ухаживать за мной пытался, несмотря на то, что помолвлена.
Тью из рода Бонтан — красивый блондин, старше на десять лет. Маг-универсал. Верилийскую академию окончил. Но после учёбы не в Орден пошёл, а в тайную канцелярию — так многие аристократы поступают, статус обязывает.
Доркон из рода Панте — совсем старик. Я с ним частенько в шахматы играла, когда бывала в столице. Умнейший мужчина и до того тёплый, словно… нет, не передать.
Ринс из рода Фьён — наш дальний родственник. Человек неприятный, но всё-таки.
Брун из рода Жат — всегда улыбался, даже когда совсем трудно было.
Лиом из рода Эркенас…
Тиндор из рода Маон…
Вил из рода Круас…
Всё. Нет их.
Других, тех, кого не знала и не помнила или помнила как сторонников Уйлима, тоже не стало. Много. Дюжины две или даже три. И все убиты тайно.
Зачем они так? Почему?
Нет, умом-то понимаю. Мне же рассказывали, как перевороты совершаются… Способ, который выбрали сейчас, он ничем не лучше и не хуже других. Цель проста — убрать ключевые фигуры до начала главной битвы, одновременно попытаться запугать самых влиятельных сторонников оппонента, тех, до которых добраться трудней. Дальше — баррикады и улицы, политые кровью… И грязь. Очень много грязи.
Всё понимаю. Умом. А в том, что касается сердца… Всевышний, что они творят?
Я закусила губу, отодвинула злосчастную газету.
Рин из рода Лоун, Даф из рода Лоун… За что? Ведь совсем мальчишки.
Встала. Даже сумела добраться до прикроватной тумбочки, на которой графин с водой стоял. А вот наполнить стакан не смогла — не удержала я этот графин, выскользнул.
Звона бьющегося стекла не было. Глухой удар, брызги, осколки, всё. Именно в этот миг меня с головой накрыло осознание — отец, он тоже погибнуть может.
Вот теперь сердце точно не бьётся. Что, если папу тоже достанут? Что, если… Нет. Нет! Кто угодно, только не он.
Я глубоко вздохнула — не помогло.
Полгода назад, принимая ключ от банковской ячейки и выслушивая указания о том, как поступать, если папа проиграет, я… я не понимала. Я не хотела понимать! Слушала, но не слышала. Даже мысли не допускала, что такое возможно.
А теперь? Дохлый тролль… он действительно погибнуть может. Не просто проиграть — умереть.
Сразу так холодно стало, так пусто. Мир перед глазами поплыл, хотя слёз не было. Я сделала шаг назад, потом ещё один. О Богиня, что делать? Что делать?! Я здесь, в Дурборе, за тысячу лиг от него, и… я совершенно бессильна. Помощи просить не у кого. Даже сказать некому, потому что… О Богиня, за что?
Страх? Нет. Хуже. Безмерное, всепоглощающее чувство одиночества!
Я одна.
Глава 11
Я не помню, как надевала сапоги и застёгивала пряжки. Не помню, как накидывала на плечи шубку и запирала дверь комнаты. Не помню, как спускалась по широкой лестнице и замирала на крыльце, пытаясь надышаться таким холодным, таким злым воздухом. Как шла по узкой, освещённой редкими фонарями дорожке, которая пересекает аллею, тоже не припоминаю.
Зато прыжок, который спас от удара дверью в лицо, помню отлично! Равно как изумлённую физиономию Норта, по чьей милости едва не случилось страшное… Это он столь резко дверь мужского общежития открыл. Он же и спросил:
— Мелкая?
Я зачем-то кивнула.
Боевик заметно нахмурился и отстранился, пропуская в тепло. Холл общежития практически не отличался от нашего, но тонул в полумраке, потому что большая часть светильников не горела. Парни, что с них взять?
Я сделала два шага в сторону лестницы и замерла. Дохлый тролль… я же не знаю, где его комната.
— Мелкая, ты к Киру? — окликнул Норт.
Хотела ответить, но не смогла — голос не слушался.
— Тебя проводить?
Снова кивнула и очень чётко поняла — ещё немного, и прямо тут разрыдаюсь.
Понятия не имею, куда направлялся Норт, но собственные дела парень отодвинул с лёгкостью. В два счёта оказался рядом.
— Пойдём, — сказал боевик.
Я повиновалась.
Один лестничный пролёт, второй… Народа вокруг — тьма! Снуют, как тараканы, норовят броситься под ноги. Или последнее лишь кажется?
А вот смешки и оклики точно взаправду.
— О! Какие люди!
— Мелкая, неужели ты?
— М… везёт некоторым.
Норт на замечания коллег реагировал прохладно, одному особо резвому третьекурснику даже подзатыльник отвесил. А ещё шутить пытался:
