Жена палача (СИ) - Лакомка Ната

- Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил муж, усаживаясь за ужин. – Ты немного бледная.

- Просто устала, - заверила я его.

- Хорошо провела день?

- Да, приходила фьера Алонсо… - я произнесла это, не сводя взгляда с лица Рейнара, надеясь сразу понять – всё ложь или… правда.

19. Никаких тайн

Я следила за мужем из-под полуопущенных ресниц, но Рейнар ничем не выказал волнения, набросившись на кашу и поджаристое мясо.

- Твоя подруга? – спросил он, потому что я молчала.

- Нет, мы почти не общались, пока я жила в Сартене, - сказала я. – Собственно, она приходила к тебе.

- Ко мне? Она заболела? – Рейнар отложил ложку. – Что за дама?

- Ты не помнишь? – я так обрадовалась, что он удивленно поднял брови. – Она – жена адвоката, у неё шесть дочерей…

- А, шесть дочерей, - Рейнар улыбнулся и кивнул. – Точно. Младшая всё время простужалась.

Получается, он лучше помнил фьеру Алонсо как мать больной девочки, чем как… свою любовницу?

- Она сказала мне кое-что, - я сжимала ложку до боли в пальцах, но молчать уже не могла и выпалила: – Что вы с ней были любовниками.

- Так, - Рейнар откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. – И ты поверила этой милой даме?

- Она сказала, что была здесь, - выдержка мне всё-таки изменила, и я заговорила торопливо и сбивчиво, перекладывая с места на место салфетки, столовые приборы и переставляя туда-сюда солонку. – Сказала, что появился новый сервиз – тот, что мне подарила тётя.

- А ты что ответила? – коротко спросил муж.

- Я выставила её.

- Но ты ей поверила? – повторил он настойчиво.

- Рейнар, я… - глубоко вздохнув, я решительно сказала: - Я поверю тому, что скажешь мне ты.

- Фьера Алонсо никогда не была в этом доме.

- Правда? – прошептала я, испытующе глядя на него.

- Правда, - подтвердил он. – Но, возможно, она сюда приходила.

Только что сердце у меня трепетало от страха, потом от надежды, и вот опять – от страха и обиды.

- То есть – как? Не была, но приходила?

Мой муж поднялся и подошел ко мне, встав на одно колено передо мной и взяв мои руки в свои.

- Виоль, - заговорил он, старательно подбирая слова, - до того, как ты появилась, для всех в этом городе я был хуже прокаженного. Я был для них животным, по какому-то недоразумению наделенным человеческой речью. Некоторых женщин очень… влекут животные. Фьера Алонсо, видимо, была одной из них.

- Что значит – одной из них? – спросила я севшим голосом. – И что значит… Получается, она всё же приходила сюда?

- Благородные дамы Сартена иногда приходили ко мне, чтобы осчастливить своей благосклонностью, - Рейнар скупо усмехнулся.

- Что значит – дамы?! – воскликнула я, чувствуя себя оглушительно несчастной. – Рейнар, ты хочешь сказать… они приходили к тебе… чтобы стать твоими любовницами?.. А я… О, Боже!.. – спрятав лицо в ладони, я готова была провалиться сквозь землю от стыда.

Значит, благородные дамы бегали в этот дом, чтобы насладиться любовью палача. Человек в маске всегда кажется таинственным, необычным… И любовь с таким человеком кажется особенной. Разве сама я не заинтересовалась им именно из-за того, что он прятал лицо? И разве я его сразу не пожелала? А потом предложила ему себя… Совсем как эти, остальные…

- Ты думал, я приехала за твоей любовью? Как и они? – прошептала я потрясенно.

- Нет, не думал, - Рейнар вдруг засмеялся и поцеловал меня в ладонь. – Виоль, если бы ты приехала соблазнять меня, то выбрала бы другой день – чтобы предстать во всей своей красоте, а не перемазанная глиной до макушки, в мокром платье и с перепутанными волосами.

- Наверное, тогда я была похожа на мокрую кошку…

- Ты была… - он опять засмеялся, - ты была восхитительна. Примчалась на крыльях бури, совершенно не заботясь о том, что рискуешь жизнью и репутацией, потом пыталась соблазнить меня деньгами, а потом решила, что деньги меня вроде как не интересуют и так отчаянно смело предложила…

- Не продолжай! – я зажала ему рот ладонью, краснея до корней волос. – Мне так стыдно!..

Но Рейнар перехватил меня за запястье:

- И предложила…

- Ещё слово – и я точно умру!

- Нет, не надо умирать, - он тут же стал серьезным и придвинулся ко мне, обняв за талию. – Это я чуть тогда не умер. Когда увидел, как платье облегает тебя… вот здесь… - он протянул руку и коснулся моей груди, легко приласкав. – И если тех похотливых дамочек прогнать было очень легко, то ты… не знаю, как я тогда удержался.

- Ты поцеловал меня… - я погладила его по жестким волосам, убирая прядь, упавшую на лоб, и муж уткнулся лицом мне в колени, опаляя дыханием даже через платье, продолжая обнимать меня за пояс.

- Поцеловал, - признался он глухо. – Но хотелось большего. Особенно когда ты была полностью в моей власти, и только в одной рубашке…

- И пьяная, - тихонько подытожила я.

- Это точно, - он поднял голову, посмотрев на меня затуманенными глазами. – Я спросил, могу ли приоткрыть ворот рубашки, а ты ответила – делай, что хочешь.

- Так и сказала?! – ахнула я в ужасе.

- Этими самыми словами. И ты сильно рисковала, моя дорогая жена. Даже не представляешь, как.

- А что насчет фьеры Алонсо? – напомнила я. – И остальных?..

- Клянусь, что ни с одной женщиной в Сартене у меня не было связи, - сказал он, глядя мне в глаза. – Ни одна из них не проходила в мой дом дальше прихожей, и ни одна не лежала в моей постели, - он подумал и добавил: - и я не лежал в их постелях.

- Но предлагали? – переполошилась я.

- Иногда дамы вызывали меня к себе, прикидываясь больными.

- Какое коварство… - я не могла прийти в себя от возмущения. – И… кто были эти дамы? Фьера Сморрет тоже пыталась соблазнить тебя?

- Не помню, - ответил он просто. – Я и так их не слишком различал, а когда встретил тебя, то все они стали для меня на одно лицо.

- Говорить красиво вы умеете, мастер Рейнар! – упрекнула я его. – Хотите, чтобы я поверила, что вы и в самом деле сделаны из камня?

Он смутился, и сердце моё болезненно сжалось.

- Не из камня, - признал он. – Но я наказываю тех, кто преступил закон, и как могу сам его нарушить?

- Но был близок, чтобы нарушить? – догадалась я.

- Пару раз – чуть не сорвался, один раз был влюблен, остальное время… колол дрова.

- Колол дрова? Зачем?

Он посмотрел на меня, и в глазах заплясали лукавые искорки:

- Самое лучшее лекарство от неутоленной страсти.

В этот момент я поверила ему полностью и безоговорочно, но было кое-что, задевшее меня сильнее, чем слова фьеры Амелии.

- Могу я спросить, в кого ты был влюблен? Однажды ты сказал, что тебя уже наказывали кнутом за то, что прикоснулся к благородной форкате…

- Виоль, - Рейнар притянул меня к себе и погладил по щеке, - всё это было до тебя. Давай оставим всё в прошлом? Когда ты появилась – никого не стало. Да и давно уже не стало. Потому что я понял, что всё это – лишь капризы избалованных богачек. И только ты – настоящая. Главное, чтобы ты мне верила. Как я верю тебе. Во всем. Всегда. И ещё…

- Что - ещё? – спросила я шепотом, завороженная его словами.

Он поманил меня поближе и прошептал на ухо:

- Ужин уже давно остыл.

- Надо его подогреть, - ответила я тоже шепотом и хотела встать, но Рейнар не пустил, прижав к себе.

- Не торопись, - его губы коснулись моего уха, моей щеки, - так уж получилось, что сейчас я испытываю голод кое по чему другому.

- По чему же? – я уже уступила, и он целовал меня в уголок губ, раззадоривая перед настоящими поцелуями.

- По твоей любви, - подсказал он. – И… не пойти ли нам в спальню?

Когда мы добрались до спальни, на мне из одежды оставались только чулки, а Рейнар торопливо скидывал нижние штаны.

- Как мне доказать, что я – только твой? – спросил он, начиная ласкать меня нежно, осторожно, но когда я в ответ погладила его по плечу, ласки стали жарче, откровеннее…

- Не надо ничего доказывать, - сказала я, уже  улетая в волшебную страну любви, - я поверю тебе и так, без доказательств и клятв.