Хозяйка проклятого острова - Алина Углицкая
– Рушка, спасибо за помощь, – повторила Диана.
Но старая пророчица, казалось, даже этого не услышала. Так увлеченно она рылась в своем сундуке.
Вздохнув, Диана покинула домик.
Рушка тут же задвинула сундук обратно под лавку. Кряхтя, поднялась и направилась к двери.
Дочь уходила все дальше по еле различимой тропинке, ведущей в лес. Бедная девочка. Сколько страданий она перенесла. И сколько еще их ждет на ее пути.
О второй дочери Рушка и вовсе старалась не думать.Чувствовала, что жива – и этого было достаточно. Но материнское сердце болело. Жизнь второй дочери тоже не исполнена счастья.
Судьба несправедлива к их роду. Но обо всем этом Риналия ди Антрес знала еще до того, как стала Рушкой. И приняла свой путь. Потому что иначе было нельзя.
Она сказала Диане, что браслет заблокирует ее магию. Но умолчала, что деревянная бусина на самом деле магический маячок. Если с ее девочкой что-то случится, Рушка узнает первой.
Так ей будет немного спокойнее.
***
В замок Диана попала только к ужину. Не просто усталая, но совершенно вымотанная, как физически, так и морально. Все, чего ей хотелось, это смыть с себя минувшие сутки и уснуть. Но даже этим простым желаниям не суждено было сбыться.
Диана только стянула с себя опостылевший балахон, как в комнату постучали. Она растерянно посмотрела на дверь, затем на смятое испачканное платье в руках.
– Госпожа Диана, откройте, это Катрина, у меня приказ от ее светлости, – донеслось из-за двери.
– Как же меня все это достало! – с чувством выдохнула Диана и снова натянула на себя платье, от которого мечтала избавиться. Буркнула, распахивая двери: – Чего желает ее светлость?
Даже не старалась быть приветливой. Слишком устала.
– Миледи велела прийти к ней в покои, – Катрина высокомерно вздернула нос. Обиделась на тон экономки. – Свой приказ ее светлость изложит вам лично.
Резко развернувшись, служанка ушла. Диана вздохнула. Похоже, ванну придется отложить.
Она снова сняла балахон и забросила его подальше в угол. Надела нижнее белье, наконец-то ощутив призрачное подобие защиты. Натянула свое обычное темное платье. Убрала волосы под чепец.
Внешне госпожа-экономка теперь ничем не отличалась от своих подчиненных. Но зеркало выдало с потрохами то, что творилось внутри. Темные круги под глазами, мертвенно-бледные щеки, опущенные уголки губ…
Зло выдохнув, Диана быстро покусала губы, желая придать им краски, и пощипала себя за скулы.
Взглянула в зеркало еще раз.
Вот так-то лучше. Хватит себя жалеть!
Надо узнать, что понадобилось будущей королеве и передать приказ слугам. А потом она сможет наконец вымыться и заснуть.
***
Герцогиня ди Ресталь полулежала в кресле, обложенная со всех сторон подушками. Рядом на столике стоял кувшин мятной воды и вазочка круглыми сладкими леденцами.
Увидев вошедшую экономку, Инесс поднесла ко лбу изящную ладонь и тяжело вздохнула. Диану она словно бы не замечала. Как будто и не сама только что разрешила войти в ответ на стук.
Катрины в покоях герцогини не было. По коже Дианы ветерком недоброго предчувствия пробежался холодок.
Хозяйка Лабард-и-Нара редко принимала экономку в одиночестве. И обычно это не предвещало для госпожи ле Блесс ничего хорошего.
– А-а, Диана, ты пришла, – томно произнесла герцогиня, соблаговолив наконец заметить ее присутствие. – Спасибо, что откликнулась на мою просьбу.
Гостья не стала комментировать. Разумеется, она пришла. У нее не было выбора. Даже ее свободолюбивая натура, привычная к жизни в прогрессивном мире, понимала – беременной невесте принца нельзя прекословить. Капризная герцогиня не прощала, когда ее власть подвергали сомнению.
Поэтому Диана поклонилась и спокойным голосом спросила:
– Чего желает миледи?
– Посиди со мной, – удивила ее Инесс, махнув на соседнее кресло. – Мне так одиноко. Меня никто не навещает. А самой выходить все труднее. Материнство – это большое счастье, но дается оно так тяжело.
Герцогиня снова вздохнула и погладила выпирающий живот. Диана не стала выказывать удивление или ждать, когда Инесс повторит свою странную просьбу. Молча села в кресло и застыла в напряженной позе.
Словам будущей королевы Диана ни на миг не поверила.
– Тебе понравился праздник? – светским тоном поинтересовалась герцогиня.
Как будто она сама его готовила, а не экономка носилась по замку ошпаренной курицей, спеша все успеть.
– Да, миледи.
– Как ты провела эту ночь?
У Дианы похолодело внутри. Неужели Инесс все знает? Иначе зачем ей задавать этот вопрос?
На лице герцогини ди Ресталь не дрогнул ни один мускул. В то время как госпожа ле Блесс ощущала себя сидящей на сковородке. И огонь под ней уже развели.
– Ну… я… – “занималась любовью с вашим женихом в пещере на берегу”.
Ложь как назло не шла в голову. Диана окончательно растерялась. И вскочила с кресла.
– Простите, миледи, у меня много работы. Позвольте мне уйти.
Она присела в быстром книксене, выученном до автоматизма за проведенные на острове месяцы. И, не дождавшись разрешения, бросилась к выходу.
Но едва распахнула дверь, как влетела в чьи-то объятия. Не успела остановиться, затормозить или отпрыгнуть в сторону. Просто врезалась в мужчину, так некстати выросшего на пороге.
Задрав голову, с ужасом поняла, что это сам ди Лабард.
Диана затрепыхалась, не понимая, чего хочет больше – оттолкнуть его или прижаться сильнее. Да и Джерард не спешил выпускать ее из своих рук. Вместо этого чуть слышно принюхался, и в его глазах вспыхнул темный огонь.
– Милый, – прозвучал ядовито-сладкий голос Инесс. – Спасибо, что пришел. Я тут расспрашивала нашу экономку, как она провела эту ночь.
Руки принца сжались сильнее, почти причиняя боль.
Только тогда Диана сумела его оттолкнуть.
– Простите, – пробормотала с трудом и выскочила из покоев миледи.
Дверь захлопнулась, оставляя принца наедине с герцогиней.
Пару минут Джерард мрачно взирал на невесту. Затем произнес:
– Чего ты хотела?
– Хотела, чтобы отец моего ребенка уделил мне внимание. Неужели я так много прошу?
– Не сегодня. Я занят.
– Что?! – она даже привстала с кресла, когда он развернулся к двери. – Занят? Ты всегда занят, Джерард ди Лабард! Я уже начинаю сомневаться, что тебе нужен этот ребенок!
С бессильной яростью Инесс швырнула ему вслед подушку. А затем, задыхаясь от гнева, упала обратно в кресло.
По лицу герцогини
