Дело леди Евы Гор - Кира Леви
— Кх, вы и этого не помните?
— Вообще ничего! Чистый лист! Вы представляете, как мне тяжело? За что такие муки? А ведь меня оправдал сам король!
— Вы и короля не помните?
Вот хотелось покрутить у виска. Если я себя не помню, то короля тем более.
— Нет. А завтра аудиенция, — напомнила, вздохнув, и одним махом выпила целебную водичку. Эффект проявился практически сразу. Слёзы высохли, захотелось не только языком молоть, но и действовать. Еле удержалась, чтобы не подскочить с софы.
— Ну, хорошо. Если я вам расскажу, то ничего страшного не случится же? Ведь это и так все знают.
Казалось, лекарь уговаривал сам себя. Ну, его понять можно. Если тут вешают герцогинь, то лишить головы какого-то докторишку совсем не проблема.
— Смелее, — подбодрила. — Расскажите известные факты.
— Вы, герцогиня, появились на свет восемнадцать лет назад двадцать третьего жаркого зарева*... — на этом моменте я мысленно чертыхнулась. Случилась же беда попасть в столь юную особу. С таких спрос, как правило, больше. Ещё и названия месяцев непонятные. Тем временем мужчина продолжил: — Ваши родители Стефан и Флора Гровенор происходили из весьма благородных и древних родов. Ваш отец — старший брат короля.
— Постойте! Король Ричард — мой дядя?!
— Да.
— А почему он король, а не мой отец?
— Ш-ш-ш! — главный лекарь зашипел на меня рассерженной змеёй. — Вы в своём уме?!
— В том-то и дело, что не в своём, — буркнула и постаралась без дополнительных вопросов выслушать рассказ. — Простите мою неосмотрительность. Но я не помню правил престолонаследования.
— Королю Ричарду ещё при жизни власть передал отец. Ваш дедушка поступил по уму. Выбрал лучшего кандидата, твёрдого в своих убеждениях, но способного шире смотреть на мир. А ваш отец… Уж простите за прямоту…
— Ничего-ничего, говорите правду. Я не обижусь.
— Ваш отец был управляемым и слушал льстивые речи недовольных придворных, не желающих менять свой образ жизни.
— Тюфяк, — сделала вывод и задумалась. Картина понемногу вырисовывалась. — Но какова была моя роль в мятеже? Если меня приговорили к смертной казни, стало быть, меня в чём-то подозревали?
— Конечно! Вы ведь дочь мятежника! — торжественно оповестил лекарь и замолк.
— И… конкретно я сделала… Что?
— Как что? — не понял он. — Вы дочь изменника и предателя. Вашего отца и подстрекателей обезглавили. Король подавил мятеж и уничтожил всех злоумышленников. Не помиловал даже личных слуг в вашем родовом замке.
— Ага, этого оказалось достаточно, чтобы меня повесить. Я расплатилась за грехи родителя… Вот как…
Меня такой итог не слишком удивил. В земной средневековой истории подобные чудовищные расправы известны. Могли вырезать семьи до какого-то колена для устрашения тех, кто посягал на трон.
— А где моя мама?
— Ваша матушка умерла десять лет назад, не сумев разродиться наследником. Младенец тоже не выжил.
— У меня остались ещё какие-то родственники? Возможно, по линии матери?
— Кроме короля, у вас есть бабушка. Вдовствующая королева. Но она не пожелала за вас заступиться, — потупив глаза, лекарь смутился от собственной откровенности.
Я же пока не делала выводы. Не смогла или не захотела? Бабушки, они такие разные. Одна последнюю копейку отдаст непутёвому внуку, а другая видеть не хочет и наследство отпишет лучше чёрному риэлтору, чем внучке, которая правнука в подоле принесла. Видела я таких.
— Вы многое прояснили, господин Холл. Скажите, я где-то училась? У меня были способности к чему-нибудь?
— Вы были на домашнем обучении. Я не особо владею информацией о вашем образовании. Как все благородные дочери, вы были кротким и послушным ребёнком. Один раз я слышал ваше чудесное пение. Какие у вас таланты, я не знаю, — лекарь сочувствующе заглянул мне в лицо.
— Сомневаюсь, что после пережитого смогу беззаботно чирикать, — фыркнула недовольно.
Я всё ещё не понимала, как мне выживать дальше. Пока информации было ничтожно мало. Решающей станет аудиенция у короля. Я всегда была реалисткой и не ждала, что король вдруг сжалится над бедной сироткой. Как бы глубже не закопал! С глаз долой, из сердца вон.
— Скажите, я могу забрать свою одежду? Сохранились какие-либо мои вещи? Ведь не могу же я носить одно и то же платье днём, и спать в нём ночью.
Ожидая ответ, я мысленно скандировала: только пустите меня в мою бывшую комнату, где бы она ни была! Я уж вытрясу из вещичек всё, что можно!
— Король завтра сам озвучит вам своё решение в отношении ваших вещей. Насколько я знаю, всё было конфисковано. В моей компетенции выдать вам на ночь больничную одежду.
Конечно, ответ меня не удовлетворил, но давить на лекаря было бесполезно. Слишком уж он боялся оказаться втянутым в скандал. Пришлось согласиться на эту малость. Но я ещё попросила ужин. Голодные спазмы желудка уже битый час напоминали: организму пора поесть! Когда в последний раз ела герцогиня? По ощущениям я бы сейчас мамонта съела и добавки попросила!
Да уж, юной Евангелине не позавидуешь. Не родись герцогиней, а родись у умных родителей. И не сиделось же папашке в родовом замке. Власти возжелал, а ума не нажил.
__
Зарев – август.
Студень – декабрь.
Использованы древнеславянские названия месяцев.
Глава 4. Аудиенция с подвохом
Разбудили меня ни свет, ни заря. Служанки снова макали меня в ванну с ароматными травами, натирали, смазывали, растирали моё побитое тело, доводя до состояния лёгкого облачка. Не знаю, что за чудо-средства были у них в арсенале, но, как и обещал вчера главный королевский лекарь, синяки почти сошли. Ушибленные рёбра перестали ныть при малейшем движении, и появилось общее ощущение хорошего самочувствия.
В общем, к аудиенции я была готова уже в десять утра. Как выяснилось, часов в сутках здесь тоже было двадцать четыре. Цифры на циферблате часов выглядели, как и наши римские. А вот с чтением мне не повезло. Прочитать я в кабинете лекаря ничего не сумела. Попросила у него книгу по этикету и опростоволосилась. Польза от книги теперь только одна — положить на голову и тренировать осанку и поклоны.
На завтрак мне принесли размазанную по тарелке серую овсянку с ломтиком сыра «здоровье» и чашку холодного чая с привкусом мешковины.
Вчерашний ужин тоже был из ряда вон
