Брак с сюрпризом, или Любовь под маской - Регина Мазур
Но все равно было неприятно остаться практически без средств к существованию перед навязанной им самим же свадьбой. К счастью, выигрыш за победу в гонках оказался весьма существенным, и мне с лихвой хватило его на то, чтобы приодеться к свиданию с невестой.
А вот, кстати, девушка меня, увы, не заинтересовала. Да, красивая. Да, молодая. Но во всем остальном она была абсолютным олицетворением всего того, от чего я так долго и безуспешно бегал все эти годы.
Аристократка до мозга костей! Даже в непринужденной атмосфере странного заведения, в котором проходил совместный завтрак, вела себя предельно сдержанно и учтиво. Не больше и не меньше. И почему-то меня это очень разочаровало. Зря король так хвалился своим талантом к сводничеству, обещая, что невеста мне непременно понравится. Заверял, что у нас с ней много общего, но, видимо, ошибся…
С этими неутешительными мыслями я двигался по ставшему вдруг привычным полумраку салона «Чайная роза», пока не наткнулся на ругающуюся парочку. Одного из членов ссоры я узнал по черной ажурной маске.
Виолетта Моро была одета в однотонное бежевое платье. Поверх него накинута простая темная куртка. Волосы спрятаны под платок в горошек так, что из-под него не выглядывало ни единой прядки, а в руках она держала объемную сумку с вещами. Не будь на ней маски, я бы вряд ли отличил ее от простой служанки.
Напротив нее стоял грузный мужчина, невысокий для меня, но достаточно высокий для нее. Одет он был в серый костюм, судя по марке достаточно дорогой, но сидящий на его тучной фигуре просто безобразно. Он за что-то отчитывал ее, как нашкодившую девчонку, из чего я сделал вывод, что это владелец салона собственной персоной.
— Да поймите же вы! Я не могу приходить сюда каждый день! — срывающимся от отчаяния голосом восклицала Виолетта. — И уж тем более не могу оставаться дольше, чем на одно представление! Для меня это крайне важно. Мы уже миллион раз с вами это обсуждали…
— Раньше одного твоего представления было достаточно, теперь нет, — непререкаемым тоном отрезал хозяин. — Публика требует большего. Поэтому либо оставайся на всю ночь, либо выступай каждый день в одно и то же время. А то ишь какая важная! Пришла, когда смогла, ушла, когда захотела… У меня там в зале благородные лорды сидят и богатенькие дельцы — крайне занятые люди, между прочим! Их желания для меня важнее твоих капризов! Так что будь добра работать как положено, иначе живо вылетишь вон!
Не давая шанса повлиять на свое решение, мужчина развернулся и тяжелым шагом пошел прочь, оставляя танцовщицу в расстроенных чувствах.
— Не такие уж они и занятые на самом деле, — сказал я, осторожно выходя из тени и приближаясь к Виолетте.
— Что? — вздрогнула девушка. Она явно не ожидала кого-то здесь увидеть.
— Я говорю, эти «благородные лорды и богатенькие дельцы» на самом деле не такие занятые люди, какими хотят казаться. Уж можете мне поверить!
— А-а, вы один из гостей, — догадалась она и шмыгнула носом, украдкой вытирая слезы.
— Именно, — кивнул я и протянул ей платок, который она с благодарностью приняла. — А потому знаю, что говорю. Искусство ценнее желаний всяких там важных шишек в тысячу раз. А когда искусство начинает потакать чьим-то прихотям, оно перестает быть искусством и становится просто бизнесом, рациональным и лишенным всяческих эмоций. Эти люди в зале привыкли смотреть на жизнь через призму четкого распорядка, законов логики и звона монет. Но то, что создаете вы на этой сцене ничему подобному не поддается. Оно непредсказуемо, а оттого еще более желанно. Это ли не истинное искусство?
Виолетта потрясенно застыла, во все глаза глядя на меня, словно не могла поверить своим ушам. Теперь я мог отчетливо разглядеть цвет ее глаз, — такой же глубокий сиреневый, как ее волосы, — видеть приоткрытые в изумлении розовые губы, заостренную линию подбородка и даже попытаться представить себе черты лица, спрятанные под маской. Почему-то на ум сразу приходило лицо будущей супруги: с аккуратным прямым носиком и высокими скулами, с алебастровой кожей и нежным румянцем на щечках…
— Спасибо за теплые слова! Но вы сами разве не такой же, как они? — осторожно спросила она, но ее глаза лукаво блеснули.
— Такой же, — невозмутимо кивнул я. — Только мне, в отличие от них, хватает мужества признать это. А еще я предпочитаю ценить то, что отчаянно не желает прогибаться под обстоятельства… Такие, как вы, мисс, редкий тип людей в нашем обществе.
Девушка тяжело вздохнула и несогласно покачала головой.
— Боюсь, вы сильно преувеличиваете мою верность искусству… Когда я только начинала свою карьеру, то была готова согласиться на любые условия, лишь бы мне позволили заниматься танцами.
— Это ли не верность искусству?
— Я бы скорее назвала это эгоизмом, — хмыкнула она.
— Здоровый эгоизм гораздо полезнее для творчества, чем скромность и принципиальность, — заметил я. — Ведь в результате именно он позволил явить миру ваш талант!
Она не нашлась с ответом и смущенно улыбнулась — такой чистой и светлой улыбкой, какую я не встречал ни у одной из женщин, — отчего сердце вдруг поскакало галопом, заставив меня невольно улыбнуться ей в ответ.
— Виолетта Моро, — представилась она вдруг, протянув мне руку.
— Рик Томпсон, — сказал я и вместо того, чтобы ответить на рукопожатие, мягко коснулся губами ее руки, словно был благовоспитанным джентльменом из знатной семьи. И хотя я в действительности таковым и являлся, прежде у меня никогда не возникало желания поступать так от чистого сердца, а не потому, что так велел этикет. — Приятно лично с вами познакомиться, мисс Моро!
— И мне очень приятно, мистер Томпсон, — смущенно пролепетала она. Часть ее лица, не закрытая маской, слегка зарумянилась. — Но мне уже пора бежать, скоро выступление. До свидания! Надеюсь увидеть вас в зале!
— Надеюсь быть увиденным, — ответил я и проводил ее взглядом до гримерки. А потом направился в противоположном от зала направлении — в кабинет хозяина салона.
Ви
Отзвучали последние аккорды, и я сделала то, чего раньше не делала никогда: поклонилась зрителям под шум аплодисментов. Обычно я тихонько убегала за кулисы, укрывшись иллюзией для отвода глаз, пока на сцене происходила перемена света. Сейчас же мне хотелось
