Сад блуждающих снов - Анна Рудольф
Мэй вздрогнула, услышав свое настоящее имя. На протяжении всех прошедших недель она ломала себя, заставляя подсознательно сродниться с новой жизнью и новой ролью. Уклад реальности, в которую ее швырнула демоница, оказался инородным: он резал острыми гранями правил, кололся шипами обычаев, сковывал восприятие сложной лингвистикой.
Мария — Ю Янмэй — много скиталась по разным странам по учебе и работе, везде примеряя новое имя: Марьяна, Мэри, Эм, Мари, Маричка, Марай, Мирьям, Маритэтта и даже Марианелла — как ее нарек один чокнутый испанский профессор. «Мэй» стала одной из личин.
На парах психологии она больше увлекалась рисованием цветов с подоконника, чем лекциями, давала им дикие литературоведческие названия: гибискус Полиптотон, фиалка Верлибр, фикус Оксюморон… Однако, на теме адаптационного кризиса во время эмиграции соизволила выслушать лектора. После краткой эйфории от переезда легко было попасться в ловушку эмоций: культурный шок, бытовые трудности и тысяча других причин немедленно искать обратный билет. Новое имя было стеной между реальностью и беспросветным ужасом.
Так случилось и сейчас, только во сто крат хуже. Мария никогда не шла против местных устоев, потому что была всего лишь гостьей. На краю панической атаки ее держали два фактора: «гостья» и новое имя. Она твердила себе, что мудрецы из ордена найдут способ вернуть ее домой. Гостья. Она гостья! Иначе все ее усилия пропадут зря.
Осознавая себя прежней, Мэй не смогла бы выносить столь унизительное положение прислуги. Она здесь на экскурсии. Всего лишь, на необычной образовательной экскурсии.
Поэтому, услышав из уст Шэн Юэлина свое исковерканное, оскверненное имя, она ощутила себя разбитой у подножия горы Тяньмэнь.
Мэй. Сейчас она Янмэй.
— Хорошо, — Чжу Лин поднялся, забирая меч, — однако, принимая решения, помни, что в Поднебесной еще множество красивых и достойных женщин.
— Это лишнее, — заверил его заклинатель.
Чжу Лин поклонился, церемонно сложив руки перед собой, затем неслышно покинул дом через заднюю дверь. Шэн Юэлин некоторое время читал, периодически посматривая на лижавший рядом кинжал.
Было слышно, как шуршит на ветру бамбук и звонко стучат по черепице капли дождя. В эту музыку органично вплетался шелест сухих страниц и стук фарфоровой чаши о деревянный столик.
В тишине Мэй начала проваливаться в собственное отчаяние. Только небеса знали, чего ей стоило не сойти с ума. Она не была верующей, однако, теперь молилась почти ежедневно — не конкретному богу, а всем, кто услышит. Раз в этом времени пафосные монахи летали на мечах и сражались с демонами, значит, где-то должны были существовать и аналоги божеств. Она бы принесла им в жертву свой разряженный телефон.
Шэн Юэлин вдруг захлопнул книгу и спрятал ее за пазуху, в складки верхнего одеяния, затем схватил со стола кинжал и внимательно осмотрел светящееся лезвие. Мэй более явно приоткрыла глаза. Смазанное движение пальцами — и кинжал исчез в неприметных ножнах.
Решив что-то для себя, Шэн Юэлин развернулся и столкнулся взглядом с Мэй. Долгое мгновение они изучали друг друга, и Шэн Юэлин сделал весьма странную вещь: наполнив чаем одну из чаш, он добавил в нее содержимое крошечного пузырька, затем протянул чашу Мэй.
От подобной наглости она вскинула брови.
— Хотите опоить меня, достопочтенный?
— Госпоже Ю придется довериться мне, если она намеревается вернуться домой.
— Домой: в будущее или на небеса? — уточнила она, на что заклинатель закатил глаза.
— Не жду, что госпожа единовременно поймет все тонкости нашего уклада, однако, позвольте…
— Этот достопочтенный, похоже, забыл, что госпожа Ю иностранка, — перебила Мэй, привставая на кровати.
Шэн Юэлин гневно выдохнул, однако, повторил более простым языком:
— Сигнальная ловушка засекла еще одного демона на территории ордена. Меридианы госпожи Ю наполнены энергией Инь, которая привлечет его. Дядя может неверно это истолковать, — заметив ее сомнение, он приблизился к кровати и настойчиво пихнул зелье ей под нос. — Пейте быстрее. Учителя скоро будут здесь.
Мэй поднялась, затем неспешно оправила юбку.
— Давай начистоту, котенок, — она наслаждалась зрелищем: идеальный Шэн Юэлин, ощущающий себя неграмотным дураком. — Ты что-то скрываешь от своей родни, и я страстно желаю узнать, что именно, — незнакомые ему слова, вкрадчивые и тихие, трепетно касались слуха.
Заклинатель чуть приподнял брови.
— Госпожа Ю стремится околдовать меня?
— Боюсь, дядя этого достопочтенного замурует¹ меня живьем под горой, едва заметит хоть каплю моей духовной энергии.
¹(слово произнесено на русском)
Фраза слетела с языка легко — здесь ей часто грозили смертью. Когда ушел первый страх, Мэй начала наблюдать за людьми: копировать их привычки, говор, поведение — мимикрировать, как паразит или симбионт. Кем она станет, покажет время.
Увлекшись игрой, она особо тщательно отмечала табуированные темы, одним из которых был телесный контакт. Запрет на прикосновения объяснялся культурными особенностями, и Мэй послушно одергивала себя всякий раз, когда по привычке тянулась к чужому плечу или ладони.
— Что значит «зямулует»²? — спросил он, стремясь сохранить невозмутимость.
²(слово представлено в проекции китайской фонетической системы)
— Это значит «похоронит».
Она стремительно скользнула ладонью по груди Шэн Юэлина, отмечая, как округляются его миндалевидные глаза. Пальцы обласкал нежнейший шелк с тонкой вышивкой. Прикосновение длилось не дольше пары мгновений.
Зелье полетело на пол.
Шэн Юэлин в гневе схватил ее запястье — выше грубого манжета — и оторвал от себя.
— Смею напомнить, что госпожа Ю не в борделе!
— Вы же не ждали, что госпожа единовременно поймет все тонкости вашего уклада? — притворно изумилась Мэй.
«Я лучше тебя, котенок», — думала она, щедро вскармливая свою гордыню. — «Гадай, что значат мои слова, пока я изучаю твои».
Шэн Юэлин отступил, брезгливо вытирая ладонь о полу ханьфу.
— Я еще не встречал более распутной женщины!
— Прошу меня простить, котенок, — наигранно потупилась Мэй. Она дала ему поверить в свое раскаяние, затем коварно добавила: — Ваши слова много говорят о вас и вашем духовном совершенствовании, достопочтенный. Вы с достоинством идете по избранному пути. Однако, в будущем не упадите духом перед вашей невестой, а то получится неловко.
Ученицы, обучившие ее этой фразе заслуживали по три обеда вне очереди. Мэй обязательно во всех возможных подробностях опишет им, как кристально-вежливый Шэн Юэлин весь трясся от ярости и тщетно пытался скрыть широким рукавом ползущий по шее предательский румянец.
— Где же ваш демон? — спросила она, старательно переводя тему.
— Передо мной, — процедил Шэн Юэлин.
Неожиданно он отвернулся и принялся выполнять дыхательные упражнения для регулировки внутренней энергии, которую каждое утро практиковали ученики. Опытные заклинатели считали это занятие ниже своего достоинства.
