Ласточка в Академии Штормового ветра (СИ) - Юлия Марлин
Насчёт меня она таких планов, кажется, не питала.
Обтерев лоб ладонью, я сосредоточилась на мытье грязных столов. Возила щеткой по столешнице, оттирала пятна горчичного соуса и пива, сметала крошки.
Матильда тем временем устроилась возле камина и подсчитывала дневную выручку. Ее толстые пальцы, унизанные кольцами, ловко разделяли серебряные церии на равные горки, пересчитывали и после вносили сумму в книгу учёта.
Деньги всегда были самой большой страстью этой жестокой женщины. Каждый вечер после закрытия она окуналась в родную стихию. Черные глаза навыкат начинали гореть, рот подрагивать. Издалека она напоминала голодную жабу, которая вот-вот приступит к пиру на своём зловонном болоте.
Дядя Роберт в семейный бизнес не вмешивался.
Молча усаживался на соседний стул, брал свежий номер газеты и погружался в чтение. В первые недели он делал робкие попытки защитить племянницу и пытался спорить с супругой. Правда, дальше слов дело не пошло. Миссис ван Хольт пригрозила отлучить мужа от винного погреба сроком на три полнолуния, и из двух зол дядя выбрал — наименьшее.
— Чего уставилась? — буркнула тетка, не отрывая алчных глаз от серебра. — Небось, опять вздумала увидеться с этим хахалем штель Ферром? Еще не хватало! Пусть приезжает сюда. Хотя не больно-то твой жених заглядывает. Уж не начал ли он к тебе остывать? У тебя ни красоты, ни приданного. Я все удивляюсь, с чего наследник многомиллионного состояния держится за нищенку?
Жестокие слова задели за живое.
Я спрятала руки за спину.
Матильда знает, о чем говорит. Тяжелая работа в таверне наложила свой отпечаток на внешность. Я сильно похудела, от вечного недосыпа под глазами залегли темные круги. Бархатная кожа посерела. Нежные ручки с ухоженными ногтями, которыми я всегда любовалась по утрам, огрубели и покрылись мозолями. Ногти выцвели и обломались.
Чувствую себя брошенной и ненужной, тоненькой былинкой на ветру. Дунет и унесёт. Артур впрямь в последнее время редко навещает невесту. Отговаривается то срочной работой в Министерстве обороны, куда отец устроил его на летнюю практику, то неотложными делами.
Благовоспитанной леди не пристало навязываться мужчине и лезть не в свое дело. И я не лезу.
— С мытьём столов закончила, — ответила женщине с гордо поднятой головой.
Тетка равнодушно махнула к подсобке.
— Берись за пол.
… Я провозилась до позднего вечера, затем подбежала к окну и толкнула раму ладонью. По душному помещению пронесся жгучий ветер, погладил моё лицо прохладными пальцами, брызнул на щёки каплям дождя.
Втянула свежесть прелой листвы, грибов и садовых цветов.
До полнолуния меньше недели. Из-за серо-черных туч выглядывала белая, будто блюдо луна, поливая серебряными лучами мокрые крыши. Слева теснился жилой квартал, справа — безлюдная площадь с крошечным сквером в клочьях тумана.
В сумерках звенел стук колес о рельсы.
Ах, если бы могла — с удовольствием запрыгнула в поезд и укатила, куда глаза глядят. Но тетка ясно дала понять, что до совершеннолетия отпускать не собирается.
Единое имперское Уложение устанавливает общий порог зрелости для всех граждан. Двадцать один год. После этого девушки и юноши вправе распоряжаться судьбой. Исключение составляют договорные браки, где возраст невесты с женихом разрешалось уменьшить до восемнадцати.
От тёмной перспективы провести под крышей таверны еще четыре долгих года, в груди сжался шар безысходности. Отчаяние растеклось под ребрами магической кислотой.
Хотелось царапать ногтями стены, рвать волосы и кричать нечеловеческим голосом. Но я запретила. Истинная леди не выносит чувств на поругание недоброжелателей и всегда держит лицо. Я не опозорю честь рода.
Захлопнув ставни, ибо с улицы тянуло стылой сыростью, и я изрядно продрогла в платье из тонкой шерсти, отправилась в подсобку. И уже оттуда расслышала мужские голоса. В таверну нагрянули новые посетители?
Пожав плечами, потянулась за свежими полотенцами, как вдруг сзади раздалось.
— Эй, ты.
На пороге топталась Лиз. На черных волосах виднелись соломинки и труха, дорогое атласное платье с корсажем в ажурной вышивке помялось. Щеки лихорадочно горят, глаза блестят. Похоже, свидание с Эмишем удалось.
— К тебе приехали, — сообщила кузина.
— Кто?
— Господин Дилайн.
Вдоль позвоночника скатился вихрь ледяных мурашек. Я невольно прилипла к шкафу.
— Имперский дознаватель?
Лиз смахнула с плеча соломинку.
— Угу.
Олейв Дилайн являлся главой следственной группы, созданной для расследования пропажи отца. В течение последних месяцев он держал род дель Сатро в поле зрения. «Облазил» шахты вдоль и поперёк, неоднократно вызывал меня с Эдом в столичную контору на беседы, измучил допросами отцовских компаньонов, рабочих и даже прислугу.
Я достаточно хорошо изучила этого человека. Надменный, властный, уверенный в непогрешимости суждений, он давил собственной магической силой. Ему было страшно отказать, и невозможно солгать. Жесткий, прямолинейный, Олейв преследовал поставленную цель, не считаясь с чувствами окружающих.
Общался грубо, порой заносчиво. Видно, сказалась десятилетняя военная служба на границе, где по слухам он дослужился чуть ли не до заместителя главы штаба, после чего был отозван в столицу. Наверное, при его работе сложно остаться человечным, но меня это мало волнует. В присутствии Дилайна я покрываюсь холодными мурашками и едва могу говорить.
— Зачем он здесь?
— Требует тебя, — фыркнула Лиз.
Похлопав по щекам, надеясь тем самым прогнать могильную бледность, я сдернула с талии передник и спустилась вслед за Лиз.
… Высокий жгучий брюнет со сложенными за спиной руками стоял возле камина и беседовал с Матильдой и Робертом. Подтянутую мужскую фигуру обвивал темный мундир с золотым шитьём; руки в перчатках, на ногах — высокие сапоги для верховой езды. Ему не давали больше тридцати пяти, но я как никто знала, насколько обманчивой бывает внешность. Дилайн разменял пятый десяток, а своей моложавостью был обязан высочайшему уровню магии, передаваемой по линии рода.
Я различила бордово-белый ареал вокруг его головы, пульсирующий в такт биению сердца. Олейв являлся магом разума. Едва вошла, резко обернулся. Высокий лоб, острые скулы, идеально вылепленный подбородок. Черные глаза, в глубине которых клубятся темные сполохи.
Леди считают Дилайна красавцем и мечтают женить на себе. Мужчины сторонятся, понимая, что этот соперник им не по зубам. Высшие Изначальные! Его боятся даже собственные подчиненные. Хорошо помню, как при появлении начальника, они торопливо ныряли в кабинеты, теряя по дороге гербовые бумаги, а те, кто не успел — жались к стене и опускали глаза.
— Мисс дель Сатро, — губы мужчины тронула улыбка. — Добрый вечер.
— Господин Дилайн, — сделала книксен. От усталости гудели ноги; в таком состоянии держать ментальный щит очень непросто.
Лиз отошла к матери, которая не спускала с дознавателя глаз.
— Могу чем-то еще помочь, мистер Дилайн? — Заискивающе
