Невеста последнего принца - Оксана Зиентек
Расстроенная письмом от отца, который никогда не позволял себе подобного тона по отношению к ней, Рике прибежала к мужу. - Объясни, пожалуйста, что это такое?! – Она взмахнула перед Рихардом письмом. Тот, не долго думая, поймал листок на лету и прежде, чем Рике успела что-то сказать, быстро пробежал текст глазами. - Письмо, я полагаю, - невозмутимо ответил Ррихард. – Старый интриган не получил желаемого дипломатическим путем, поэтому посчитал возможность решать таможенные вопросы через мою постель. Чего и следовало ожидать.
- Я не понимаю, - всплеснула руками Фредерика, - как ты можешь так отзываться о моем отце!? Не говоря уже о том, что это – мой отец, он – ваш союзник и существенно вам помог. Если Люнборг так относится к союзникам…
- Союзникам? – Рихард стоял, прислонясь спиной к стене. Сложенные на груди руки и ехидная ухмылка явно свидетельствовали о том, что он лично думает о подобных союзах. – А как я, по-твоему, должен относиться к соседу, который исподтишка затевает войну? - Это неправда! – Фредерика от возмущения даже подскочила с кресла. И теперь супруги стояли друг напротив друга, словно два готовых броситься в бой воина. – Он помог остановить войну! - Да-а? – С деланным удивлением приподнял бровь Рихард. – Это как же? Тем, что пообещал графу поддержку, укрепив его в намерениях? - Мой отец – политик и правитель. Он не обязан заботится о соседнем государстве, только о своем. Насколько я знаю, союз Люнборга с ним помог избежать многих лишних жертв. - Ну, да. Только сначала он подержал соседа, а уже потом начал торговаться с нами. Так что без жертв не обошлось.
Фредерика на миг смутилась, потому что что-то такое она слышала, да. Но, как обычно, не вникала в подробности. Зачем, собственно, если есть отец и старший брат, которые занимаются мужскими делами - политикой и войной. - Но, насколько я вижу, Люнборгу это не сильно помешало, - нашла она контраргумент. – А без жертв не обходится ни одна стычка. Дело рыцарей – война. Это их служба и это их риск. - Красивые слова! – Фыркнул Рихард. – Только ты бы, дорогая супруга, вместо книжиц своих почитала бы лучше мои рабочие отчеты. Или просительные письма, которые регулярно получают остальные принцессы.
Война – дело рыцарей, а не крестьян, у которых наступающий отряд вытоптал весь урожай. И не благородных девиц, которым теперь одна дорога – в обитель, потому что наемники графа во хмелю не разбирались, кто там - крестьянка, а кто – дворянка. Возможно, это и оскорбит твою возвышенность, но под рубашкой вы все – одинаковые. - У тебя, я посмотрю, опыт по крестьянкам как бы не больше, чем по дворянкам, - Зло топнула ножкой оскорбленная Фредерике. Она и сама не знала, какой реакции ожидала в ответ, но принц неожиданно остыл. - Именно, моя дорогая. Как хорошо, что вы это наконец-то осознали. Доброго вам вечера!
С этими словами он насмешливо поклонился и вышел из комнаты. А Рике осталась, до боли впиваясь ногтями в ладони, чтобы не закричать. Все ее существо противилось новому знанию. Не мог отец поступить бесчестно. Пойти на хитрость – да, но не на откровенную подлость, не граф Моритц – первый рыцарь в своих владениях. Но разум говорил, что слишком уверенно говорил обо все происходящем принц. Вряд ли сын правящего монарха и брат главнокомандующего был среди тех, кто мог не знать всей правды.
К вечеру Рихард остыл и пришел, чтобы поговорить с Фредерикой. Он уже и сам сожалел, что вспылил. Просто, слишком уж в неподходящий момент сунулась Рике к нему со своими жалобами. Слишком зол он был на графа Моритца, своими глазами посмотрев на разрушенную провинцию. К сожалению, Рихард успокоился раньше, чем Фредерике, поэтому жена просто захлопнула перед ним дверь покоев.
Более того, велев ему «идти к своей горожанке», Рике, по мнению Рихарда перешла все границы. Он не сомневался, что кто-нибудь, хоть бы и та ушлая компаньонка, которая уже не раз была замечена в том, что собирала информацию, донес до Фредерике сплетни о его прошлом. Но он ожидал, что Рике отнесется к этим сплетням так же, как он отнесся к сплетням о ее афере с кузеном. То есть, проигнорирует публично и обсудит за закрытыми дверями. И то, что она использовала его отношения с Греттой как повод для скандала, было неприятным открытием. Больше Рихард в дверь покоев жены не стучал.
Вместо эпилога
С момента супружеской ссоры прошло больше месяца. Рихард сначала был зол на жену, потом – зол на себя. По его мнению, он должен был предвидеть маневр графа и заранее поговорить с женой. На графа Рихард был зол постоянно, но когда дело касалось дел государственных, предпочитал не действовать сгоряча.
Так что письмо «дорогому тестю» он отправил после многократного согласования с Гуннаром, а потом и с Генрихом. Последний вообще сначала предлагал объяснить графу Моритцу, что если тот впредь соберется решать государственные дела через постель, пусть в эту самую постель укладывается лично. Но, в итоге, совместными усилиями в Шатцфельз отправили вполне приличное письмо, ясно определяющее границы, в которых граф и графство могут рассчитывать на поддержку люнборгской принцессы.
Фредерике, в свою очередь, просто не знала, что делать дальше. Сначала она считала, что погорячилась, конечно, но не заслужила подобного отношения. Потом… А потом она просто не знала, как исправить то, что натворила.
Не помогли и разговоры с другими принцессами. Либуше была полностью занята младенцем. Мелисса же только вздохнула, выслушав: «Вот чуяла я, что это добром не кончится. Пойдем-ка к Гуннару». В первый момент Фредерике не поняла, зачем. - Затем, что Гуннар у нас ведает не только дипломатией. Если есть что-то, что ты должна знать о Шатцфельзе, он расскажет. - А почему сразу не рассказал? – Прищурилась Фредерике. - А ты спрашивала? - Невестка приподняла бровь. – Мы пытались с тобой поговорить, но тебе все время было не до нас. Подожди, я вышлю мужу птичку, сможет ли он принять нас
