Марионетка Черного колдуна - Любовь Песцова
Это было неправильно, нарушало все, во что я верила всю жизнь, и выворачивало душу наизнанку. Но я задыхалась от нахлынувших эмоций.
Как бы я не старалась убедить себя в том, что это все только для того, чтобы вернуть сферу, мне нравился этот поцелуй.
— М-м, хорошо, — сказал он. — Я подумаю о том, чтобы вернуть тебе средство связи. Но не сейчас. Тебе нужно окрепнуть.
Надо было возразить, но я боялась, что голос меня подведет.
Сердце, по крайней мере, предавало свою хозяйку и собиралось выскочить из груди.
— Я могу идти?
Даже этот простой вопрос прозвучал как-то странно. Хрипло и с придыханием.
— Да.
Но прежде чем я смогла выскользнуть из спальни, я услышала:
— Кстати, я убрал все опасные книги из библиотеки, так что теперь можешь туда заходить.
А сразу этого нельзя было сделать? Хотелось спросить так. Но сказала я другое:
— Спасибо.
— Только дневник мой больше не ищи. Его я тоже спрятал.
Наверное, должно было стать стыдно. Но не стало. Вместо этого я вспомнила кое-что, что меня заинтересовало при его прочтении.
— Что такое Вангард?
— Мой мир.
Кивнув, я удалилась.
Библиотека действительно могла пригодиться. Мне предстояло много о чем подумать и много в чем разобраться.
Глава 15. Цена дружбы
Несколько дней я провалялась в кровати, пытаясь осознать все, что произошло.
Как перевернулся мир за последние несколько дней.
Леон оказался тем самым колдуном. Отец, который безбожно баловал меня в детстве, носил на руках и называл своей маленькой принцессой, оказался не родным мне по крови.
Интересно, он знал? Или мама его просто обманула? Было обидно за него до слез. Ему ведь уже не скажешь. Не попросишь прощения за то, что он всю жизнь воспитывал и любил чужую дочь.
Я догадалась, что в тот раз, когда я пыталась связаться с мамой, амулет вынес меня прямиком к моему кровному отцу. Мужчина в одеяниях мага в вычурном кабинете.
Он не удивился моему появлению, и смотрел на меня со странной ухмылкой. Знал? Специально отправил меня в Заубвальт? Было очень похоже на это. Вопрос «зачем» оставался открытым.
Не знаю, сколько бы я просидела, занимаясь самокопанием и жалея себя, если бы в один день в дверь моего чердака не постучали. Точнее, затарабанили так, что у нее появились все шансы слететь в петель.
А ведь полотно было из дерева толщиной в два моих кулака!
Я замерла, не зная как на это реагировать.
Если бы Леонхарду понадобилось снова со мной пообщаться, он бы просто появился в моей комнате. Или вызвал бы к себе любым другим способом. Знаем, проходили.
— Слушай, ну сколько можно. Дорогуша, так дело не пойдет. Я здесь что, самый рыжий что ли?
Голос из-за двери был слышен очень приглушенно, но все же разобрать что это говорит — а точнее кричит, — Эмиль, можно было.
— Ну что? — спросила я, едва открыв дверь и чуть не прибив ею парня.
— То! — скривился он, тоже вместо приветствия.
Он протиснулся в комнату, невзирая на мои попытки помешать этому, после чего присвистнул.
— А не кисло ты живешь.
— Ты не обнаглел? Я тебя сюда не приглашала.
— Дорогуша, ты, кажется, забыла, что мы с тобой деловые партнеры. Ближе друг друга у нас никого нет, — с придыханием сказал он, но заметив, что я не реагирую, снова перешел на нормальный тон. — Я за микстурами пришел. У меня во-от такой список.
Если верить расстоянию, которое образовалось между его руками, то в этот список входили заказы со всего Рантема.
— Я же просила не называть меня дорогушей.
— Ну вот как только обязанности свои начнешь выполнять, так сразу и перестану.
— Знаешь, где я видела все ваши обязанности! — сорвалась я. — Как же вы меня все достали! Почему вся ответственность всегда на мне?!
— Потому что ты единственный квалифицированный алхимик в этой богами забытой деревушке. А народ, кстати, распробовал твои микстурки. Явно получше, чем баба Хайка варит. Ну так она, нужно сказать, их прям на кухне в котле стряпает и лучше даже не знать из чего. Я однажды взял у нее средство от простуды, так потом три дня из туалета не выходил. Думал, так и помру самой бесславной смертью.
Очевидно, наука не пошла ему впрок.
Найдя у меня на столе фрукты, которые появлялись сами собой, вместе с завтраками, обедами и ужинами, он схватил яблоко и, подышав на него, протер своей не слишком чистой рубахой, после чего смачно надкусил.
— Обязательно говорить об этом вслух? — скривилась я.
— Што ештештвенно, то не бешобрашно.
— А ты можешь быть еще более отвратительным?
Сделав невероятное усилие и проглотив, наверное, половину яблока сразу, Эмиль ответил:
— Никогда не задумывался. Но за умеренную плату…
Я только махнула рукой. Разговаривать с ним бесполезно.
За те недели, что я вынуждена была с ним работать, я начала всерьез уважать жителей местной деревни. Мне начинало казаться, что в менее терпимых обществах подобных личностей сжигали.
Берта рассказывала, что он успел подгадить всем.
Как он это делал? Видимо, талант.
При этом многие вещи можно было достать только через него. Наверное, кого-то, как и меня, подловил в не самом хорошем положении и навязал сотрудничество.
— Ладно уж, пойдем. Не знаю, что у тебя там за список, но у меня в лаборатории есть кое-какой запас самых ходовых микстур.
— Я знал, что ты меня спасешь! Ты святая женщина!
— Ага, очень. Как раз готовлюсь к мученической смерти, так что все условия будут соблюдены, — буркнула я. — Скажи, а как ты сюда вообще попал?
— Ногами.
— Логично. А если точнее? Я думала вам нельзя вот так разгуливать по замку.
— Ну это без дела нельзя. А по делу можно. А я так вообще по очень важному делу.
— Ты всегда «по очень важному делу».
— Разумеется, у меня других не бывает.
Пока мы шли я заметила кое-что неладное. В коридоре второго этажа мелькнула тень.
Сначала я подумала, что это Леон зачем-то изучает пустые комнаты, а потом вспомнила, что Леона не существует. Есть только Леонхард. И уж ему точно нет никакого резона здесь бродить.
— Чего встала? — Спросил Эмиль.
— Там кто-то есть.
— Конечно, есть. Это Ида. Она здесь убирает.
— Убирает?!
— Ага. Это такой процесс, когда водишь тряпкой по полу или другим горизонтальным поверхностям, и после этого становится чище, чем было.
— Я думала, здесь порядок магией поддерживается. Ну или стазис на комнатах.
— Ну раньше так и
