Одна на двоих. Истинная для вампиров - Ариана Миллс
30 глава
Движения Кая были размытыми из-за сверхъестественной скорости, с которой он бросился вперёд, сокращая расстояние между ними в мгновение ока. Прежде чем Аля успела осознать его приближение, сильные руки обхватили её, прижимая к его груди. Она ахнула, и её дыхание сбилось, когда тёплые губы Кая коснулись чувствительной кожи её шеи.
Его горячее дыхание обдало её кожу, разжигая огонь, который разлился по её венам жидким желанием. Аля подняла руки и схватила его за плечи, рефлекторно впиваясь ногтями, когда Кай глубоко вдохнул, наслаждаясь её неповторимым ароматом. Это был знакомый и пьянящий запах, мощная смесь женственности и едва уловимой сущности нерождённого ребёнка, которого она носила.
Голова Али закружилась от внезапного наплыва ощущений. Объятия Кая были одновременно успокаивающими и пугающими, напоминая о сильной страсти, которую они когда-то разделяли. Его губы скользили поцелуями по её шее, и каждое прикосновение обжигало кожу, словно клеймо.
— М-мой ребёнок… — прошептала Аля, её голос дрожал от волнения.
— Ты чувствуешь его, не так ли?
Ответом Кая было низкое рычание, звук первобытного голода и собственнической преданности. Он крепче обнял её, словно пытаясь слить их тела в одно, чтобы заново заявить о своих правах на неё как на свою пару.
— Аля, — пробормотал он ей на ухо хриплым голосом.
— Моя любовь, моё сердце… Я так сильно по тебе скучал.
Слезы выступили в уголках глаз Али, когда она перевела взгляд с Кая на Элиаса, который молча наблюдал за их воссоединением. Волна эмоций, захлестнувшая ее, грозила выплеснуться наружу, это была мучительная смесь радости, тоски и глубокой печали.
Она вспомнила ночи, проведенные в объятиях Элиаса, нежный шепот ласковых слов, тепло его тела рядом с ней. Несмотря на прошедшее время, боль от их утраченной любви осталась, горько-сладкое эхо которой отзывалось в каждой клеточке её тела.
Руки Али дрожали, когда она потянулась к Элиасу, робко коснувшись его пальцев.
— И ты, — тихо сказала она, и её голос дрогнул от тяжести невысказанных слов.
— Я никогда не переставала любить тебя, Элиас. Ни на мгновение.
Тело Элиаса напряглось, его мышцы сжались, как пружина, готовая распрямиться. Он прищурился, свирепо глядя на Алю, и потребовал ответов.
— Почему ты ушла?
— Просто так?
Его голос повысился, в нём появились угрожающие нотки, почти рычание.
— Ты хоть подумала, как мы будем волноваться, разыскивая тебя после того, как приедем в отель, где ты должна была быть?
Он шагнул ближе, его присутствие подавляло, жар, исходящий от его кожи, был осязаемой силой.
— Можешь ли ты представить нашу панику, когда мы обнаружили, что тебя там нет?
— Часы неопределённости, бесконечные вопросы, мучения от незнания, что с вами случилось?
Слова Элиаса разрезали воздух, каждый слог был острым как бритва лезвием, которое вонзилось в сердце Али.
Самообладание Али пошатнулось под тяжестью нахлынувших эмоций, и по её лицу потекли слёзы. Её голос дрожал, и каждое слово сопровождалось рыданием, когда она рассказывала о событиях, которые разрушили её мир.
— А вы хоть подумали какого было мне?!
— Тогда я просто задала беззобидный вопрос о своей беременности….. а ты…. ты ты сказал, что даже слышать о ребенке полкровке не желаешь!
— А я вообщето тоже полувампир получеловек….. ты представляешь какого было мне, когда на следующий день я решила сделать тест, просто, чтобы убедиться, что не беременна, и увидела две полоски?
— Ты представляешь, в каком ужасе я была, зная, что вы не хотите этого ребёнка? — продолжала говорить Аля.
Рыдания Али стали громче, её тело сотрясалось от горя. Она схватилась за живот, словно пытаясь защитить не рожденную жизнь от боли их безразличия.
— Я была одна, Элиас,
— Я была совсем одна, — продолжила Аля, её голос был приглушён слезами.
— Не к кому было обратиться, не на кого было опереться.
— Мне пришлось столкнуться с этим кризисом в одиночку, неся бремя твоего неодобрения.
Она посмотрела на Элиаса, её глаза были красными и умоляющими.
— Как ты мог так бессердечно отвергнуть нашего ребёнка?
— Разве ты не понимаешь, что он или она — часть нас, символ нашей любви?
Взгляд Али упал на Кая, который смотрел на неё с непроницаемым выражением лица.
— А ты, Кай, — тихо сказала она, и в её голосе прозвучало обвинение.
— Ты стоял в стороне и позволял ему извергать такую злобу, не защищая ни меня, ни нашего нерождённого ребёнка.
— Неужели ты действительно считал, что я заслуживаю такой жестокости?
При этих словах Али черты лица Кая слегка смягчились, на нём промелькнуло раскаяние. Он открыл рот, чтобы ответить, но прежде чем он успел заговорить, Элиас перебил его, его голос был полон гнева и боли.
— Как ты смеешь намекать, что я брошу кого-то из вас! — прогремел он, его глаза яростно сверкали.
— Я люблю вас обоих, Аля, и я сделаю всё, чтобы вы были счастливы.
— Но этот… этот ребёнок всё меняет!
Элиас беспокойно расхаживал по комнате, его волнение было ощутимым.
— Мы не люди, Аля. Мы не можем растить в нашем мире ребёнка-получеловека-полувампира.
— Это слишком опасно, слишком непредсказуемо.
— Подумай о рисках!
Он повернулся к ней лицом, и в его взгляде было отчаяние и мольба.
Слова Элиаса рассекали воздух, как нож, каждый слог был пронзающим ударом, нацеленным прямо в сердце Али. Его глаза, обычно тёплые и манящие, теперь горели яростным огнём, первобытный страх выводил его эмоции на поверхность.
— А что насчёт нас? — взревел он, и его голос эхом отразился от стен.
— Если что-то случится с тобой во время родов, если ты умрёшь, рожая этого… эту мерзость, как я буду жить с этим?
— Как будет жить Кай?
Он перевёл взгляд на Кая, ища утешения в понимании друга, но увидел лишь отражение своих переживаний.
— Ты думаешь, я когда-нибудь смогу полюбить ребёнка, который отнял тебя у меня?
— Который украл женщину, которую я обожаю, и оставил меня ни с чем, кроме горя и сожаления?
Рука Али опустилась на живот, пальцы нежно обвели контуры её округлившегося живота. Даже сквозь ткань одежды был заметен явный изгиб — осязаемое свидетельство растущей внутри неё жизни. На этом этапе аборт был уже невозможен; беременность зашла слишком далеко для таких радикальных мер.
Прикасаясь к себе, Аля не могла не испытывать благоговения и удивления перед чудом, разворачивающимся под её ладонью. Несмотря на бушующий вокруг неё хаос, несмотря на боль и неуверенность, она восхищалась крошечным существом, которому удалось укорениться и выжить вопреки всему.
Она почти благоговейно провела большим пальцем по небольшому бугорку, словно пытаясь пообщаться с зарождающейся внутри душой.
Аля
