Одна на двоих. Истинная для вампиров - Ариана Миллс
— Я сама справлюсь с расходами, так что не нужно поднимать такой шум.
Она избегала зрительного контакта, вместо этого теребя изящный кулон в виде сердечка, свисающий с её серебряной цепочки. Это была нервная привычка, которая выработалась у неё с годами, когда она чувствовала себя загнанной в угол или подавленной.
Элиас приподнял бровь, явно не впечатлённый её настойчивостью.
— Ты уверена в этом, Аля?
— Мы могли бы обеспечить тебя гораздо лучше, чем любой скромный отель.
Его тон был покровительственным, подразумевающим, что она ведёт себя глупо и неблагодарно.
Аля ощетинилась от снисходительного замечания Элиаса, и её гордость обожгла её, как пощёчина. Как он смеет намекать, что она нуждается в их благотворительности? Что она не способна позаботиться о себе сама?
— Нет, я ценю ваше предложение, но предпочитаю сохранять некоторую независимость, — твёрдо сказала она, встретив его взгляд с вызывающим блеском в глазах.
— Кроме того, в этом маленьком бутик-отеле прекрасная атмосфера и отличное расположение.
— Это меня вполне устраивает.
Кай, который до сих пор в основном молчал, заговорил спокойным и размеренным голосом.
— Если это действительно то, чего ты хочешь, Аля, то мы уважаем твой выбор.
— Однако, пожалуйста, помни, что наша дверь всегда открыта, если тебе понадобится плечо, на которое можно опереться, или тёплые объятия.
— Я, пожалуй, пойду… должно быть, такси уже ждёт… — пробормотала Аля, быстро выходя из спальни.
Как только дверь за ней закрылась, самообладание Али пошатнулось. Накопившиеся эмоции, которые она изо всех сил старалась сдержать, вырвались наружу потоком слёз, стекавших по её лицу, как ручейки печали. Её грудь вздымалась от прерывистых рыданий, каждое из которых было мучительным напоминанием о любви и связи, которые она собиралась оставить позади.
Она, спотыкаясь, шла по роскошному коридору, её зрение застилали слёзы, она отчаянно пыталась избавиться от удушающего груза своего решения. Добравшись до парадной лестницы, она схватилась за богато украшенные перила, находя утешение в их прохладной, полированной поверхности. Трясущимися руками Аля вытащила из кармана телефон и набрала номер службы такси, её голос был приглушённым и хриплым от волнения.
29 глава
Поездка в отель прошла как в тумане, она шмыгала носом и вытирала слезы, а разум Али кружился от осознания того, что она делает. Пока такси петляло по оживленным улицам, она мельком видела яркие городские пейзажи — неоновые вывески, оживленные кафе и приглушенный гул джазовой музыки, доносившийся из скрытого переулка. Но ничего из этого не привлекало ее внимания, она была погружена в свои бурные мысли.
Когда они наконец подъехали к очаровательному бутик-отелю, Аля дрожащими пальцами расплатилась за проезд, радуясь анонимности сделки. Она проскользнула внутрь, цокая каблуками по полированному мраморному полу, и направилась к стойке регистрации.
— Добрый вечер, мадемуазель, — консьерж поприветствовал ее с теплой улыбкой, и его акцент стал успокаивающим бальзамом для ее расшатанных нервов.
Аля ответила на улыбку консьержа, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания, несмотря на бурю внутри.
— Бонжур, — ответила она охрипшим от слёз голосом.
— Я забронировала номер на имя Али Петровой.
— Не могли бы вы показать мне его?
Консьерж деловито кивнул, подвёл её к лифту и нажал кнопку третьего этажа. Когда двери закрылись, Аля прислонилась к зеркальной стене, критически изучая свое отражение. Темные круги подчеркивали ее изумрудные глаза, а обычно румяные щеки были бледными и осунувшимися. Она выглядела измученной, как физически, так и эмоционально.
Лифт остановился, и Аля последовала за консьержем по коридору к номеру 317. Он вставил свою карточку-ключ, замок со щелчком открылся, и отступил в сторону, пропуская ее внутрь.
Аля вошла в уютную комнату, и её взгляд сразу же упал на шикарную двуспальную кровать, застланную мягким постельным бельём кремового цвета. Аромат свежей лаванды, исходящий от элегантного букета на тумбочке, мягко приветствовал её во временном убежище.
— Спасибо, месье, — пробормотала она, слабо улыбнувшись консьержу.
— Это идеально.
Он слегка поклонился перед уходом и тихо закрыл за собой дверь. Аля подождала, пока не услышала щелчок замка, прежде чем позволила себе полностью выдохнуть. Напряжение покинуло её тело, словно туман, испаряющийся под солнцем.
Она пересекла комнату, провела кончиками пальцев по подоконнику и посмотрела на мерцающие огни города внизу.
Ночь тянулась медленно, и Аля бесцельно бродила по просторной комнате, погрузившись в вихрь эмоций. Она налила себе стакан воды из мини-холодильника, и холод на мгновение отвлек ее от боли в груди.
В конце концов усталость взяла над ней верх, и она ушла в ванную, чтобы подготовиться ко сну. Почистив зубы и взглянув на своё отражение в зеркале, Аля заметила едва заметные следы подводки под глазами, свидетельствовавшие о том, что она недавно плакала.
Вздохнув, она вытерла их и переоделась в простую шёлковую ночную рубашку, мягкая ткань которой ласкала её кожу, словно обещая утешение. Забравшись в постель и натянув одеяло до подбородка, Алиса закрыла глаза, ища убежища в темноте.
Дни превратились в недели, и каждый из них был монотонным повторением пробуждения, прогулок по городским улицам и возвращения в одиночество своего гостиничного номера. Аля едва замечала мир за окном, оцепенев от ярких красок и звуков, которые когда-то приносили ей такую радость.
Несмотря на настойчивые попытки Кая и Элиаса связаться с ней — телефонные звонки оставались без ответа, искренние сообщения удалялись без раздумий, — Аля оставалась непреклонной в своей добровольной изоляции. Их голоса, которые когда-то были бальзамом для её души, теперь казались болезненным напоминанием обо всём, что она оставила позади.
Тем временем в маленьком городке, далёком от пульсирующей жизни города, Аля вернулась к привычному образу жизни.
Шли недели, и фигура Али слегка изменилась, округлившись так, что выдавала её растущую тайну. Несмотря на то, что она оставалась стройной, в её изгибах появилась новая мягкость, едва заметная выпуклость, намекающая на зарождающуюся в её чреве жизнь. Эта трансформация была одновременно волнующей и пугающей, потому что Аля знала, что ребёнок, которого она носит, будет продуктом её уникального наследия — наполовину человеком, наполовину вампиром. От этой мысли по её спине пробежала дрожь, смешанная с глубоким первобытным страхом. Какое существование ждёт их потомство? Наследуют ли они ненасытную жажду крови, присущую вампирам, или, возможно, что-то ещё более зловещее?
Аля не могла заставить себя взглянуть в лицо этим вопросам, опасаясь, что ответы могут разрушить хрупкий мир, который она для себя построила.
В глубине своей изоляции Аля всё чаще испытывала приступы необузданной паники. Они накатывали без предупреждения, и она хватала ртом воздух, словно тонула в море неопределённости. По
