Мертвым можно всё - Евгения Соловьева
Грета молча поклонилась, а потом пошла по улице вверх, к выходу из деревни и тому холму, где вчера они отбивались от демонов. Прямая, высокая и похожая на высохшее дерево, мертвое, но все еще очень прочное. Трое мальчишек семенили рядом с ней, держа друг друга за руки. Подсадив Айлин, Аластор взлетел на Искру, и рядом тут же оказался в седле своей гнедой Фарелли, держа вторую в поводу.
– Подождите! – сказала вдруг Айлин.
Достав из седельной сумки потрепанную тетрадь очень старого вида, она с превеликой осторожностью вырвала из нее пол-листика. Вытащила из ножен кинжал и острием начертила на листке пожелтевшей бумаги несколько слов, которые тут же потемнели, словно выведенные чернилами. Держа листок в руках, пустила Луну с места в галоп, и озадаченный Аластор последовал за подругой вместе с Фарелли.
Айлин же, доехав до столба, отмечавшего границы деревни, ладонью пришлепнула к нему бумажный клочок, и тот врос в потемневшее дерево, словно выжженное клеймо.
– Я, Айлин, ад-деп-тка… – с трудом прочитал подъехавший Фарелли.
– У меня ужасный почерк, – почему-то очень грустно улыбнулась магесса. – Но те, кому нужно, разберут. Это отчет некроманта о сделанной работе. Деревня чиста, все души упокоены, и я ручаюсь за это своим именем. Только мне все равно не поверят, – добавила она со вздохом. – Я же на шестом курсе… была. Упокоить столько душ разом! Точно не поверят! Проверять будут. А здесь и следов нет, я же сама не понимаю, как их отпустила! Решат, что наврала из хвастовства.
– Так, может, не оставлять этого отчета? – осторожно поинтересовался Аластор, однако глаза Айлин гордо и тоскливо сверкнули.
– Нет уж! – отрубила она. – Я сделала свое дело честно и стыдиться не собираюсь! А кто не поверит, может обращаться в Претемные Сады за подтверждением!
– Отчего-то мне кажется, – кротко заметил Фарелли, – что всем сомневающимся достаточно будет проехать через во-он тот холмик. После чего сомнений в силах грандсиньорины у них поубавится.
– А если не поубавится, мы засвидетельствуем, – пообещал Аластор. – Ну что, едем?
Он последний раз глянул на граничный столб, где темнело магическое клеймо, и послал Искру в быстрый аллюр.
* * *
К небольшому озеру они подъехали на закате. Лучано по-прежнему чувствовал себя в лесу отвратительно беспомощным, поэтому не сразу сообразил, куда кинулся, проламывая кусты, Пушок. Только потом в нос ударил запах воды и сырой травы. Затем послышалось возмущенное кряканье, резко оборвалось, и стало ясно, что на ужин – печеная утка. Эх, апельсинов нет! Что там апельсины, хоть бы несколько яблок и стакан вина!
Он сглотнул слюну, с удивлением чувствуя, что проголодался. Вот что значит вторая неделя без фокаччи и булочек с корицей к завтраку. Вторая? Или уже третья? А кажется, что прошло уже несколько лет, как улицы Верокьи остались где-то в немыслимой дали. Здесь, в глубине холодного и неприветливого дорвенантского леса, не верилось, что существуют залитый солнцем город, где пахнет апельсинами, а теплая вода серебрится под ажурными мостами…
Ехавший впереди по узкой тропе Вальдерон восхищенно присвистнул, следом восторженно ахнула магесса, и, наконец, Лучано увидел гладь озера. Темную, почти непрозрачную и окаймленную бархатной зеленью травы, будто драгоценное, но очень старое зеркало в такой же старинной медной раме, позеленевшей от времени.
Ветви деревьев, подступивших к самому озеру, свисали над ним, затеняя воду, стебли камыша у дальнего берега казались мазками серебряной краски на черном опале, и, если бы альвы до сих пор жили где-то, кроме острова Альба, Лучано мог бы поклясться, что это озеро – одно из их любимых владений, такая молчаливая, чарующая и почти жуткая красота царила вокруг.
Но вот тишину опять разорвало кряканье, а потом кусты неподалеку заколыхались, и оттуда выломился Пушок с уткой в зубах. Принес ее к лошади Айлин, положил и, вильнув хвостом, убежал снова, чтобы вернуться через пару минут со второй. Несмотря на весну, утки были толстенькие, и Лучано подумал, что в озере должна водиться рыба. Знать бы еще, как ее ловят! Здесь в его блестящем образовании был досадный пробел, как и во всем, что касалось добывания насущной пищи мирными путями. Вот приготовить уже принесенную кем-то на кухню свежайшую рыбку – это бы он запросто!
– Искупаться можно будет! – совершенно счастливым голосом проговорила рядом магесса. – И Пушка вымыть!
– Да и лошадям не помешало бы, – немедленно согласился бастардо.
Кто о чем, а Вальдерон о своих любимых лошадках. Лучано вот много чего дал бы за пару свежего белья, а придется стирать. Причем самому! Зато теперь он точно узнает, как моют волшебных волкодавов. Грязь на спине и морде Пушка засохла и отвалилась, но пузо и лапы свалялись в неприглядные серые жгуты, так что синьор Собака в мытье нуждался чрезвычайно.
– Устроим привал прямо здесь? – окликнул Лучано Вальдерона.
– Лучше отъедем немного, – предложил тот. – Иначе, как стемнеет, нас комары живьем съедят. Хотя они и так съедят, наверное…
– С этим обещаю помочь, – улыбнулся Лучано. – У меня найдется немного гвоздичного масла, а всякая кровососущая дрянь его боится. Но палатку и правда лучше ставить подальше от воды. Сыро же.
Магесса, все это время с вожделением глядевшая на воду, согласилась, но тут же выговорила себе право купаться первой. Потому что ей еще волосы сушить нужно! И с таким забавно умоляющим видом посмотрела на Лучано, что все стало ясно без слов, а его словно погладили по спине мягкой, теплой и пушистой лапкой. Снова запустить руки с гребнем в эту роскошную рыжую копну? О да! Всеблагая Мать, благодарю тебя за столь щедрую милость!
Они вернулись немного назад по тропе, потому что как раз перед озером проехали чудную полянку. Вальдерон расседлал лошадей, уже без всяких вопросов и предложений занявшись кобылами Лучано вместе со своими, потом ушел за дровами, а Лучано быстро разжег костер из того, что смог собрать прямо на поляне. Магесса, свистнув Пушка, отправилась к озеру, и вскоре оттуда послышался ее звонкий смех. Лучано прислушался, удивляясь, как далеко разносятся звуки в лесу. В городе их приглушают каменные стены домов, а здесь кажется, что озеро совсем близко, хотя до него не одна сотня шагов.
Он ощипал и разделал обеих уток, натер их толчеными травами и пряностями, с грустью убедившись, что запасы приправ тают на глазах, подкинул хвороста в огонь. Оглянулся в сторону озера. Просто так, на всякий случай! Мало ли что!
Пока утки готовились к жарке, вырезал несколько прутьев, на которые будет насаживать мясо, перебрал рубашки и прочее белье, прикинул, где их потом развесит… Сделал смесь для шамьета, осталось только воды поставить. Воды, вот! Разумеется, ему нужна вода! Ужин приготовить, да и руки сполоснуть бы от перьев и крови. Потом это все засохнет, придется отдирать… Лучано закусил губу, борясь со смехом. Ну и кого он обманывает? Нет, воды, конечно, набрать надо, но…
Да ладно, кому будет хуже от подобной малости?! Он ведь уснуть не сможет, зная, что упустил такой случай! Единственный! Лишь бы синьорина не заметила, а то запустит какой-то магической жутью в кусты на шорох – и доказывай, что ты не демон!
Взяв котелок, он дошел до озера, но перед самым берегом свернул в густые заросли орешника. Тонкие ветви послушались легко, с какой-то даже подозрительной готовностью. Лучано сделал
