Буря - Карен Линч

Тёплое прикосновение исчезло, и волна тоски грозила задушить меня. Моему Мори было больно. Я умирала?

Рука вернулась, и перед моими глазами мелькнул образ рычащего волка. Кто-то произнёс моё имя, но его заглушило низкое рычание моего Мори, прежде чем он начал дико трепетать.

— Дэни, — снова произнёс голос. — Ты меня слышишь?

Я приоткрыла глаза, и перед моим взором поплыло расплывчатое лицо. Я попыталась заговорить, но из горла вырвался только стон.

— Вот так. Открой глаза, — приказал он.

Я повиновалась, и в фокусе появилось лицо Ронана. На его лице было странное выражение, нечто среднее между облегчением и шоком. Должно быть, я выглядела хуже, чем чувствовала себя.

— Дэни, — раздался другой голос.

Надо мной появилось встревоженное лицо Димитрия, а затем и Гевина.

— Где болит? — спросил меня Ронан.

Выражение его лица стало нормальным, за исключением глаз, а голос звучал глухо и напряжённо.

— Грудь… рёбра, — пробормотала я.

Он расстегнул молнию на моей куртке и задрал майку, чтобы осмотреть меня. Когда он ощупал мой правый бок, я ахнула от боли.

— Ты можешь пошевелить руками и ногами? — спросил он, и я пошевелила.

Я стиснула зубы.

— Лодыжка.

Гевин протянул Ронану маленький металлический цилиндрик, и я поняла, что сейчас произойдёт. Я послушно открыла рот и позволила ему положить мне на язык ужасную зелёную пасту. Я тщетно пыталась проглотить её до того, как её сухой, горький вкус заполнил мой рот.

Единственное, что было хорошего в пасте гунна, это то, как быстро она действовала. Онемение распространилось по всему телу, притупляя боль и позволяя мне сделать полный вдох. Я вздохнула.

Ронан, похоже, почувствовал такое же облегчение, как и я.

— У тебя сломано два рёбра, а может, и три. Нам нужно перевязать их, прежде чем мы вытащим тебя отсюда.

— Хорошо, — прохрипела я.

У меня пересохло во рту и горле от пасты гунна.

Он схватил свою чёрную футболку сзади и стянул её через голову. Я не могла отвести глаз от его мускулистых плеч и груди, пока он разрывал футболку на полосы и связывал их вместе. Если бы паста гунна не заставила меня забыть о боли, это зрелище заставило бы.

Димитрий и Гевин встали по обе стороны от меня и осторожно подняли меня в сидячее положение. Мне показалось, Ронан по-настоящему стиснул челюсти, когда он взглянул на Гевина?

Ронан снял с моей головы шлем и положил его на землю. Я мельком увидела потертости и небольшие вмятины на поверхности и поняла, что легко отделалась несколькими сломанными рёбрами.

Он сунул руку мне под куртку и начал плотно обматывать самодельную повязку вокруг груди. Когда он наклонился достаточно близко, я почувствовала тонкий аромат мускуса, древесины и нагретой солнцем земли на его коже, и мне захотелось прижаться губами к его шее и попробовать его на вкус.

Попробовать его на вкус? Что, чёрт возьми, на меня нашло?

Он закончил перевязывать мои рёбра и выпрямился.

— И как ты себя чувствуешь?

Я прочистила горло.

— Хорошо.

Он нахмурился.

— Уверена? Выглядишь раскрасневшейся.

Он потянулся, чтобы проверить плотность повязки. Удовлетворенный, он просунул одну руку мне под колени, а другой обнял за спину.

— Что ты делаешь? — спросила я, затаив дыхание.

— Ты не сможешь подняться с такими травмами.

Он встал, взял меня на руки и начал

уверенно подниматься по крутому склону.

Мои друзья выстроились вдоль ограждения и наблюдали за нами, а у нескольких девушек отвисла челюсть при виде Ронана без рубашки. Внезапно во мне вспыхнул гнев, и я чуть не закричала на них, чтобы они смотрели куда-нибудь в другое место. Можно ли получить сотрясение мозга, находясь в шлеме?

Кай встретил нас наверху и протянул руки.

— Я могу взять её.

В груди Ронана у моей щеки прогромыхало:

— Нет.

Он отнёс меня к одному из внедорожников и усадил на переднее пассажирское сиденье.

Димитрий последовал за нами и помог мне пристегнуться, пока Ронан разговаривал с Клэр.

— Ты меня до смерти напугала, — сказал Димитрий дрожащим голосом.

— Прости.

Всё произошло так быстро, что у меня не было времени испугаться. Если бы он попал в аварию, я была бы в ужасе.

Он изучал моё лицо.

— Тебе всё ещё больно?

— Нет.

Он не выглядел убеждённым.

— Твой Мори ощущается странно.

— Наверное, потому что это был несчастный случай, — поддразнила я. Будучи близнецами, наши Мори имели особую связь. Если один из нас был расстроен или испытывал боль, другой мог почувствовать это, когда мы прикасались.

Ронан сел за руль, а Виктория и Элси забрались на заднее сиденье. Элси наклонилась вперёд и положила руку мне на плечо.

— Ты в порядке?

Я откинула голову на спинку сиденья.

— Немного помята, но жить буду.

Ронан с каменным лицом завёл внедорожник и по дороге домой не обмолвился ни словом. Я понятия не имела, что делать с его внезапной сменой настроения, но всё ещё была слишком дезориентирована, чтобы думать об этом. Мой Мори тоже был не в духе, в одну минуту он был возбужден, а в следующую — растерян. И он продолжал дрожать, если это можно так назвать.

Родители и дедушка уже ждали нас на ступеньках, когда мы подъехали к главному входу. Папа открыл мою дверцу, протянул руку и отстегнул ремень безопасности. Он вытащил меня из машины, а мама хлопотала надо мной, пока он нёс меня в поместье.

— Увидимся позже, Дэни, — сказала Виктория в главном холле.

— Позже, — крикнула я, когда папа направился в восточное крыло.

Мы вошли в медицинское отделение, где нас ждали два целителя. Они отвели меня в смотровую, сделали несколько снимков и пришли к выводу, что у меня действительно сломаны три ребра и сильно растянута лодыжка.

Действие пасты гунна начало ослабевать, и я застонала от боли, когда целительница по имени Кора перевязала мне пострадавшую лодыжку. Она сделала мне укол, и в мгновение ока я почувствовала приятное тепло и избавилась от боли.

— Ей нужно остаться здесь на ночь? — спросила мама.

— Не думаю, что это необходимо, — сказала Кора. — Она может пойти домой, если завтра не будет напрягаться и вернётся на последующий врачебный осмотр.

Мой Мори всё ещё вёл себя странно, но я не стала упоминать об этом, потому что они могли передумать отпускать меня домой. Он перестал дрожать, но чувствовал себя возбуждённым. Я надеялась, что после хорошего ночного сна ему станет лучше.

Мама помогла мне переодеться в свежую одежду, которую принесла из дома, а папа зашёл,