Девять дверей. Секрет парадоксов - Надежда Реинтова
— Солари! — раздался с наружи голос Фэи, которая не могла пробраться за мной на каблуках по головешкам.
Как только я вылезла из развалин, она протянула мне свой носовой платок, чтобы вытереть лицо от копоти, которую я только сильнее размазала вместе со слезами.
— Спа-си-бо, — всхлипы душили, и у меня вырывалось лишь заикание. А Фэя, успокаивая, погладила меня по руке.
Пройдя вдоль разрушенных домов, мы встретили пожилую женщину, направлявшуюся в сторону леса с корзинкой в руках. Ее лицо мне показалось очень знакомым, но имени я не помнила. Все внутри меня замерло, что удалось хоть кого-то встретить. На что я уже, честно сказать, и не надеялась.
— Простите, — остановила я ее, — не могли бы вы нам помочь?
Женщина посмотрела на меня и ахнула:
— Деточка, решила помянуть погибших родителей?
— Вы знаете меня! — обрадовалась я, что, всё-таки, не все жители деревни погибли. — Не могли бы вы рассказать что-нибудь о пожаре?
— Солари, ты не узнаешь меня? Я Ванилла Лег — ваша соседка. — заглядывая мне в глаза, произнесла она.
Я покачала головой.
— Нет, я попала в аварию и потеряла память, — призналась я.
— О, святые небеса! — Женщина всплеснула руками, а Фэя вытаращила на меня глаза.
— Что тут рассказывать. Было уже довольно поздно, может 11 или 12 часов, когда заполыхало все вокруг, — начала припоминать ужасные события старушка.
— Как это, «все вокруг»? — не поняла я, — все разом, что ли?
Ванилла растерянно замолчала.
— Да я, право, и сама тогда не поняла откуда-огонь-то пошел. Вот не было ничего, а потом — гляжу в окно, а все дома уже объяты пламенем! — старушка, сокрушаясь, мотала головой.
— И наш тоже? — переспросила я.
— Нет, дом твоего отца загорелся последним. — уверенно заявила соседка.
— Но он же в середине улицы находился! — недоумевала я.
— Я ж тогда выскочила из своего горящего дома, — продолжала Ванилла, — и дом Гарольда Тира уже пылал, а ваш стоял нетронутый, словно искры, летящие на него, не долетали, гасли в воздухе. Я тогда подумала, что твой отец применил какой-то парадокс, чтобы огонь отвести. Он ведь был ученым, знал много разных заклинаний. Но уже позже, когда я к лесу выбежала, смотрю, — и ваш дом вспыхнул.
— А что же, никто кроме вас не спасся? — спросила Фэя.
— Никто. Только я. Ведь загорелось все как-то неожиданно и сразу.
Я стояла, как громом пораженная. Хотя в глубине души давно подозревала, что, это был не несчастный случай, а поджог.
— Ванилла, а вы никого тогда не видели? — на всякий случай спросила я.
— Никого, — услышала я заранее известный мне ответ.
Старушка задумалась и вдруг неожиданно добавила:
— Только возле вашего дома стоял чей-то черный примвер. А ведь у твоего отца был синий, я это хорошо помню.
— А номер вы не заметили? — оживилась Фэя.
— То ли 257 — ЛЛ, или 752 — уже точно не помню, а ведь в тот момент я это очень хорошо запомнила, — ответила Ванилла.
Мы с Фэей переглянулись и, поблагодарив старушку, попрощались с ней.
— Солари, почему же ты сразу не сказала, что у тебя амнезия? — вдруг спросила Фэя, когда мы садились в примвер, и я почувствовала в ее словах укор, — ведь я бы могла тебе помочь, рассказать все, что ты не помнишь. Теперь я понимаю, почему вы с Гэрисом разговаривали на такие смешные темы.
Я не стала оправдываться, потому что знала, что ни в чем не виновата. Но каково бы не было мое отношение к ней из-за Бэрса, я не могла не замечать ее доброту:
— К сожалению, то, что я должна была вспомнить, ты, все равно, не знала. Но спасибо тебе за твое желание помочь и за наше совместное расследование. Я выяснила все, что хотела. А память ко мне постепенно возвращается, хоть и не очень быстро.
И Фэя искренне улыбнулась мне, поднимая примвер вверх. А я подумала: «Если бы она не претендовала на Маруна Бэрса, то стала бы моей подругой». Я продолжала ревновать к ней детектива.
По дороге домой она, находясь под впечатлением от нашего небольшого путешествия, восклицала, как же это, оказывается, интересно выискивать факты и раскрывать тайны!
— Я тебе даже завидую! — неожиданно призналась Фэя, а я удивленно уставилась на нее. — Марун разрешил участвовать тебе в расследовании. Мне он никогда не предлагал ничего подобного!
Я решила ее немного успокоить:
— Просто от моих воспоминаний зависит, вычислим ли мы преступника. Если бы я была ему не нужна, как свидетель, то сидела бы в камере. Здесь нет ничего личного.
Но Фэя не согласилась со мной и заметила:
— Нет, ты не понимаешь. Он очень ревностно относиться к своей работе. Даже Гэрису он не все доверяет. А тебя он допустил к следственному процессу, открыл свои профессиональные секреты. Он делиться с тобой такой информацией, которую не имеет право разглашать. Разрешает участвовать в расследовании, как своему коллеге.
Фэя замолчала, а я задумалась над ее словами, которые тронули меня до глубины души, заставили посмотреть с другой стороны на мои отношения с Бэрсом. Да и сама Фэя предстала передо мной в новом свете. Я почувствовала ее обиду на Маруна. «Что ж, наверное, она имела на это право», — подумала я, вспомнив тот их разговор на балконе. Но то, что она сказала мне сейчас, доказывало ее серьезное отношение и уважение к детективу и его делу.
Когда мы вернулись в поместье Нордиков, было уже довольно поздно. Как только мы переступили порог, к нам выбежали Бэрс с Гэрисом. У обоих был встревоженный вид. Но детектив при этом еще и злился.
— Где вы были?! — спросил он строго.
Фэя подошла к нему и, обняв, весело похвасталась:
— Мы вели расследование! И кое-что узнали!
Бэрс зыркнул на меня по-волчьи.
— Я же не велел никуда выходить! — рявкнул он, не обращая внимания на восторги своей девушки. — Да еще и Фэю в это втравила! Тебе что, Горина мало?!
Я остолбенела, не веря своим ушам.
— Тебя могли поймать и тогда уж точно арестовали бы! А ведь я рискую, прикрывая тебя! Неужели у тебя напрочь отсутствует чувство самосохранения?! — орал Бэрс.
На каменных ногах
