Солнце сгоревшей вечности (СИ) - Поль Яна Викторовна

— Жнец ты, или нет, — не размениваясь на слова приветствия, обратился странный путник к мэтру как к давнему знакомцу. — Но я страшно не люблю, когда мне отказывают, особенно когда я предлагаю достойную плату за товар.

Невидимая могучая сила неожиданно схватила меня за шкирку словно котёнка, и протащила далеко назад по пыльной колее. Я даже вскрикнуть не успела. Рухнула на бок, больно ударившись левым плечом и локтем. Подняться на ноги не вышло. Лишь заметила бросившегося ко мне Кристофера, когда земля издала такой гул, будто застонал могучий раненый великан. Содрогнулась и разломилась, как сухой пряник. В образовавшуюся расселину стала осыпаться земля. Трещина разрасталась и в ширину, превращаясь в непреодолимое препятствие для нас с наставником, и в длину — пожирая надгробия на погосте, и поднимая столбом пыль по другую сторону, там где начиналась степь.

Попыталась отползти в сторону, но земля просто ушла из-под меня, и я с воплем полетела вниз. Рухнула на спину, как с высоты второго этажа, на будто бы специально образовавшуюся площадку. Растянулась на спине, закрыла лицо и голову руками, защищаясь от осыпающихся сверху камней и комьев грязи. От боли под рёбрами и спазма сдавившего грудь, я тихо заскулила, зашлась кашлем. Пыльная удушливая завеса, тяжелой взвесью наполняла воздух, забиваясь в нос и глаза.

Приподнялась, но поняла, что нахожусь она самом краю обрыва. Одно неверное движение чревато падением в бездонную пропасть. На секунду зажмурилась, чтобы успокоиться и, переведя дыхание, стала отползать назад. Кое-как приняла сидячее положение, и уперлась спиной в отвесную земляную стену.

Я не могла видеть, что происходило там наверху, где остался мастер Аш. И слышно тоже ничего не было. В ушах стоял гул разрываемой на части земной коры, и стук собственного, бешено колотящегося, сердца. Потому я упустила из внимания тот момент, когда рядом со мной возникли двое незнакомцев. Они подхватили меня как куклу, поставили на ноги. Страх сковал ледяными кандалами, я глянула вниз, куда полетели камни и песок с уступа, а затем меня дёрнули назад, разворачивая. Я уткнулась носом в засаленную вонючую рубашку мужчины, а он грубо схватил меня за подбородок. Его подельник, находясь прямо за мной, скрутил мне за спиной руки, и я взвыла от боли в ушибленном плече. Тот на кого я смотрела, определенно был демоном. Неровно спиленные рога над надбровными дугами, некрасивое обветренное лицо с густой щетиной. Он довольно оскалился, разглядывая меня, и демонстрируя отсутствие почти половины зубов. Рявкнул что-то нечленораздельное и накинул на мою голову мешок. Я попыталась брыкаться, чем только повеселила негодяев, и боль новой стрелой вонзилась в руку и под рёбра.

— Лидия!

Отчаянный крик Кристофера откуда-то сверху я услышала уже как через ватные затычки, неведомым образом забившиеся в уши. А после, было только чувство падения… куда-то. И темнота, ставшая спасительной и благодатной, погрузившая в свои объятья до смерти перепуганную меня.

Первыми из той темноты пришли звуки. Напевы и мелодии, гулкие, чуть булькающие. Они не ласкали слух выверенностью и выученностью молебного хора, но походили на него, как отражение в кривом зеркале. С ними наступало не одухотворение и покой, а ощущение того, что там (где бы это ни было) поют что-то мрачное. И что следом за обертонами этих звуков последует нечто нехорошее, я уже знала наверняка. Как и сообразила, что это снова один из тех странных снов.

Но снов ли?..

Я обнаружила себя стоящей в длинном полутёмном коридоре. Откуда-то сверху лился тусклый свет, но вычислить его источник не представлялось возможным. Мне не оставалось ничего иного, как просто пойти вперёд. И по мере моего приближения голоса нарастали, не оставляя сомнений, что это где-то впереди в конце коридора, в той чернильной пустоте, неохотно отступающей при неверном свете, сопровождающим меня. Постепенно монотонные и равнодушные тени, ползущие следом по каменному полу и стенам, стали приобретать в своих очертаниях что-то новое. Они складывались в странные рисунки людей, или существ похожих на людей — пучеглазых, непропорциональных, отвратительных. Они шагали по коридору вместе со мной, и несли в руках чаши. Другие из них опирались на длинные посохи, а кто-то просто чинно вышагивал впереди.

Коридор вильнул вправо, и я неожиданно вышла в зал, освещённый множеством факелов и жаровен. В зал столь огромный, что охватить его взглядом было просто невозможно. Высоченные колоны, потолки и стены, расписанные незнакомыми сюжетами, на которых плясали тени, и казалось, что картинки движутся, рассказывая свои истории.

Я стояла на самом верху лестницы, глядя на людей (или нелюдей?) внизу. Их было много. Большинство из них выглядели просто как фигуры в длинных балахонах. Они все неистово ликовали. Кричали что-то, возводили руки к потолку.

Почти в центре этого странного храма, на возвышении находился алтарь. Там лежал человек.

Моё сердце подпрыгнуло к горлу и оборвалось. Щёки обожгли горячие призрачные слёзы, а горло стиснула костлявая длань ужаса.

Кристофер!

Полуобнажённый, с израненной грудью, он лежал на каменной плите, раскинув руки и безвольно запрокинув голову.

Я закричала. Но ни единого звука издать не получилось.

— Падшие готовятся к ритуалу, — ворвался в мои страшные грёзы голос, который я уже слышала. Он принадлежал тому путнику, заставившему землю вздрогнуть и раскрошиться. Моя уверенность в том была непоколебима.

Сумасшествие игравшее с подсознанием отступало, потоком ледяной воды стекало вниз по ногам. Но на место игр разума, приходили игры чувств. Обострённые, эти чувства кричали о том, что нужно уходить отсюда, убираться прочь пока не слишком поздно.

Или уже поздно?

— Я передал им весточку, где его искать. Сунется он в лес, или попытается пересечь пустошь, всё одно — далеко не уйдёт.

Я лежала на боку, на куче какого-то тряпья, лицом к стене, боясь шевельнуться. Открыла и закрыла глаза, опасаясь привлечь к себе внимание. От верёвок надёжно обернувшихся вокруг предплечий, и для верности — вокруг груди, я едва ли могла сделать вдох. Ноги тоже сдавливали путы. Куртку с меня сняли, и просто накрыли ею сверху. Видать, чтобы совсем не околела. Какая трогательная забота.

— А если это он? Не боишься гнева на свою голову? Вдруг, возродившись, пожелает отомстить за свою человечку? — этот голос был другим. Сиплый, свистящий, как если бы говоривший был заядлым курильщиком, страдавшим от букета лёгочных заболеваний.

— Видали мы уже здесь пришлых пироманов разного порядку. Падшие их резали на своём алтаре, как ягнят, да что толку? Глух мёртвый Бог. Ему давно нет дела ни до нас, ни до тех, кто был проклят его именем.

— Сам ведь сказал, что почуял нашего господина, — раздался ещё и третий голос.

— Монета при нём была — знак князя. Так и что с того? Я — Валафар из дома Мортус не потерплю унижения!

Хрипатый зашёлся лающим смехом, сменившимся надсадным кашлем.

Послышался скрип половиц. Надо мной нависла тень. Меня бесцеремонно пнули носком ботинка в спину. Я зашипела от боли, попыталась сесть, но только завалилась на другой бок, под дружный хохот этих зверей.

— Очнулась, поглядите, — это был Валафар.

Теперь я хотя бы знала имя виновника всех бед.

Обстановка вокруг представляла удручающее зрелище. Ободранные полы, обветшалые стены и потолки. Окна, занавешенные тряпками и старыми одеялами. Это была самая обыкновенная комната, в самом обыкновенном доме — так мне показалось. Уцелевшей мебели вполне можно было приписать стиль Викторианской эпохи. Имелся тут и полуразрушенный камин, в котором каким-то чудом тлели угли. Свет давали оплывшие свечи, стоявшие по углам на полу, и в высоких ржавых канделябрах.

На низкой софе с резной спинкой, вытянув ноги, сидел тот самый демон со спиленными рогами.

— Тощая она какая-то, — скривил он свою некрасивую рожу.

— Мне такие по-нраву, — обходя Валафара, шагнул ко мне сиплый, — а ты, Ильган, если пожелаешь, трахнешь её после меня.