Марина Дробкова - Маг моего сердца
— Оттавио! — позвала я.
Дворецкий бесшумно появился возле моего кресла.
— Слушаю, Неумолимая!
— Ты что, никогда не спишь? — горько усмехнулась я.
— Не спится, сеньора, — потупился он. — Беспокоюсь за хозяина.
— Я тоже, — прошептала я. И добавила громче, — покажи, где господин маг хранит артефакты и
ступай спать. Ты мне завтра понадобишься бодрым. Если, конечно, хочешь помочь хозяину.
— О да, очень хочу — с жаром заверил Оттавио. — Прошу Неумолимую следовать за мной.
По широкой лестнице, ничуть не похожей на ту, что ведет в башню, мы поднялись прямо в комнату
Даймонда. Я сразу поняла, что это его личные покои: на стене красовался постер с изображением лабиринта: точь-в-точь такой, как я видела в академии, только получше качеством. Ну почему, почему его всегда тянет в лабиринты! Над кроватью висел ловец снов. И я сразу поняла: он не магический. Просто красивое изделие, сотворенное женскими руками. Да и вообще — в комнате витала едва ощутимая женская аура.
Сейчас не время и не место для ревности — когда Даймонду грозит смерть. Да и вообще, какие у меня были основания думать, что он все это время был один? Ведь я тоже не была одна. Его слова, что искал меня по всем мирам? Ну так что?
Здравый смысл еще не спал, но в груди все равно кольнуло. Ревность — вещь вне разума.
Тем временем Оттавио достал из сейфа в стене квадратную коробку и с поклоном отдал мне. Я тут же ее раскрыла.
Стандартный круглый оберег, жезл-созидатель с зелеными камушками, брат-близнец моего, и разновидность «усилителя» — вечная свеча, которую креадоры применяют для связи. Она-то мне и нужна. В коробке Даймонда имелось еще кресало. Я грустно улыбнулась: видимо, он до сих пор не доверяет себе в обращении с огнем.
А мне источник огня не нужен. Он всегда со мной.
Я поспешила вновь подняться по винтовой лестнице. На сей раз было не до женских слабостей, вроде головокружений — время тикало, играя против нас. Сеанс можно, конечно, провести где угодно — но вот чашу с водой переносить нельзя.
А ее придется показывать.
Вот я и наверху. Дождь, наконец, перестал, что значительно облегчало задачу.
Встав у чаши, я взяла в руки свечу и легонько дунула на фитиль. «Ты же не дракон огнедышащий, верно?» — вынырнули откуда-то из прошлого слова Ральфа.
Дракон. Еще какой дракон сейчас сидит во мне.
Свеча загорелась. Над ее пламенем, в облаке жара, ясно обозначилось уже сонное лицо дежурного мага.
— Вечер добрый, Неумолимая! — слегка удивленно произнес мой собеседник на «той стороне». — Назовите себя и место вашего пребывания.
— Вечер совсем не добрый, маг, — ответила я. — Говорит Бренна Рейлис. Мы находимся в Мире-накраю.
Я назвала координаты.
Маг моментально проснулся, вытаращив глаза.
— Покажите воду!
Я занесла свечу над чашей. Вода цвета темного рубина заблестела в свете пламени. Несколько мгновений маг молчал, затем сурово произнес:
— Имя креадора!
Я назвала, с болью в сердце.
— Ждите дальнейшей связи, — ответил маг.
Я не успела возразить, что свеча не бесконечна — как он уже исчез.
Но почти сразу в небе передо мной словно развернулся огромный экран, и я увидела трех
Верховных Творцов, возглавляющих Лигу. Ого! Высший уровень. Хотя, чему удивляться: уровень катастрофы у нас тоже высший. Все как один Творцы походили на нашего профессора Соулса: такие же седые и степенные. Я мысленно окрестила их Левый, Средний и Правый. Правый держал в руках огромную толстую книгу.
— Изложите кратко суть дела и сообщите о предпринятых действиях, — произнес Средний.
Я отчиталась, стараясь ничего не упустить.
— Почему вы не связались напрямую с Ральфом Фиджи? — поинтересовался Левый.
Глубокий вдох. Сейчас главное — спокойствие и убедительный голос.
— Я хотела бы обратиться к суду семиугольника.
Творцы переглянулись.
— Вы просите помилования для креадора? — вновь заговорил Средний. — Но так как речь идет о мире, населенном людьми, это почти невозможно.
Словно железная рука сдавила мне горло.
— Но по закону… я имею право…
— Имеете, — сочувственно кивнул Левый. — Но маги семиугольника трепетно относятся к мирам.
Гибель людей простить нелегко.
Я чувствовала, что слезы уже совсем близко и с трудом держала себя в руках.
— Почему бы вам не передать дело Верховному контролеру? — мягко спросил Средний. — Ведь в случае обвинительного приговора вам придется самой приводить его в исполнение.
О, стихии, дайте мне сил не разрыдаться прямо при них! Иначе они сочтут меня недостаточно стойкой и откажут.
Но тут подал голос до сих пор молчавший Правый, с книгой в руках.
— Можете ли вы сообщить причину, по которой отказываетесь передать дело вышестоящему? — деловым тоном спросил он.
— Да! — я проглотила комок, застрявший в горле. Переход к сути придал мне сил. — Я считаю, что
Верховный контролер может быть пристрастен.
Творцы вновь переглянулись.
— Простите… Бренна, — продолжил Правый. — Но отдаете ли вы себе отчет в своих словах и действиях? Пристрастен или нет — какое это имеет значение, если возможный приговор — только один?
— Вот именно, — прошептала я. — Это верная смерть.
— Как давно вы знаете Даймонда Баума? — быстро спросил Средний.
Обманывать их не было смысла.
— Мы познакомились шесть лет назад.
— Где?
— В академии. Мы с одного курса.
— Но… — начал Левый, однако Правый поднял руку, прерывая его.
— Я должен подтвердить, уважаемые творцы, — объявил он, раскрыв книгу, — что Бренна Рейлис, Ральф Фиджи и Даймонд Баум входят в один семиугольник.
— Как это возможно?
— Ошибки нет? — одновременно заговорили двое других.
— Никакой ошибки, коллеги. Вопрос в другом: правильно ли мы понимаем, что Бренна Рейлис не прошла коридор Забвения?
— Прошла! — с жаром ответила я.
— Похоже, вы говорите правду, — продолжал Правый. — Но как, в таком случае, вы можете помнить, что учились с Даймондом Баумом?
— Я не знаю. Я не помнила его до сегодняшнего дня, но увидела здесь, в этом мире — и память вернулась. Мне не известны причины.
Творцы склонились друг к другу и о чем-то тихо переговаривались. Наконец, заговорил Средний.
Видимо, главным формально был он.
— В свете сложившихся обстоятельств мы не можем разрешить вам обратиться к семиугольнику.
Суд должен быть беспристрастным.
У меня упало сердце, и пол качнулся под ногами.
